Понимания Делания

Теперь яснее прикладное значение этого неведомого обывателю явления «теория относительности» или моего «ананьевизма»? По сути, это базисное условие, что бы выбить к черту экзистенциальную основу для тех загнивающих импринтов (древних убеждений), что так мешают людям очнуться. Боль это не то, чего стоит бояться и выстраивать всю свою жизнь во избежание. Боль и есть Любовь, которая есть смысл между двумя точками. Избегая Боли, человек лишает себя возможностей качественного развития, а если нечто не развивается, то непременно умирает. Собственно, эти процессы (созидания и разрушения) затем и были встроены в нас, даруя потенциал невиданных высот.

Скажете, зачем нам все это нужно, зачем лазить в поле интересов каких-то новых знаний или наук? А для чего нужно мышление, вообще нужно ли оно? Здесь чужой ответ не пригодится. Пока идем дальше, ведь принцип корпускулярно-волнового дуализма касается далеко не только узко очерченных аспектов физики (и даже квантовой теории в целом), ведь это и есть мы. Мы с вами и есть сущности, охватываемые предметом изучения этих областей человеческой мысли. Понимание того, что даже краеугольные мастодонты убеждений вроде физических свойств твердого предмета (скажем Шрёдеровского кота в коробке) могут иметь вариативность, подталкивает нас к принятию вообще любого порядка вещей.

Всё вокруг может быть таким, или противоположным, но в какой-то момент может даже оказаться, что оно и такое и такое одновременно (эдакая суперпозиция, пока не выбрана система отсчета наблюдателя), что собственно и провозглашается квантовой теорией. Потом уже начинаются разного рода следствия, вроде неопределенности Гейзенберга, но это потом. Сейчас каждому важно осознание того, что сомнению всегда есть место. Вовсе не обязательно начинать физически умирать, что бы породить внутри мышления высвобождение подобно тому, как онкологические больные герои кинофильмов начинают свои нелепые шалости при встрече с неотвратимой и скоропостижной кончиной. Только что изменилось? Оно ведь так было с самого начала. Смерть им никто не отменял с самого рождения, но потребовалось такое мощное напоминание, что бы встряхнуться.

Первая точка всегда предполагает Вторую в своей экзистенции, это то, что определяет тебя. Родившись, вы начинаете неизменно чеканить свой шаг к могиле. Только от чего такой факт кого-то может потрясти до субъядерного уровня фундаментальных частиц, и лишь тогда этот трансмутагенный триггер начинает пробуждать Движущегося внутри конкретного вас? У людей теперь есть рупор, что видит свой «the will»(Великое Делание) в том, что бы нести этот самый перевод внутреннего зова Сущности, что беспощадно долбится в Голову в попытках быть услышанной. Может и нет таких болезней, и таких непреодолимых препятствий, что не порождены самим же Телом. Хрен бы с ним, что мало врачей интересуется, откуда приходят болезни, и куда уходят, но что это за такие странные случаи чудесного исцеления на ровном месте? Опять же в бытность работы над текстом этой книги под руки попалась потрясающая книга «Анатомия Болезни». Написана она «случайно» исцеленным Норманом Казинсом, который нашел в себе некое животворящее начало и самоисцелил эту неведомую «болезнь Бехтерева», парализующую все тело. Значимо в его истории даже не то, что он взял ответственность за ситуацию и свою жизнь, но как раз этот околоквантовый плюрализм, затронутый выше.

Оно проявляется во всем, во всей нашей категоричности суждений. Меня касается в первую очередь, ведь и настоящий труд исполняется мной на мою же пользу, хотя это не единственная цель усилий. Можно говорить, что я тупо не могу отказывать себе в приложении усилий. Такова моя генераторская механика, я просто получаю неизмеримое удовлетворение от преобразования сгустка энергии в сгусток материи, и в данном случае это текст. Нет ни каких иллюзий относительно качества исполнения и моего таланта. Мне достаточно собственного мнения, и первостепенным здесь является то, что именно сейчас именно эта деятельность забирает мою энергетическую реализацию, способствует моему развитию, и успокоению. Такая трудотерапия для помешанных, и даже диагноз поставил: «конвульсивное литературное буйство».

Тот факт, что результату нет применения (пока), меня не останавливает. Как знать, будь в настоящее время любой иной «компенсационный ручеек», то может я бы не досадовал от своей писательской нереализованности. Нельзя говорить, что мне всё равно, это не так. Я испытываю переживания от отсутствия материальной реализации как таковой (не только писательской), но не планирую заказывать электрошоковую терапию подобно Хемингуэю. Обстоятельства могут говорить, что это еще не те линии моего Пути, где Деньгам пора взяться за меня. Может следующий этап вовсе не будет связан с писательством, а может просто не пришло время для моих публикаций. Никто не знает сейчас, но увидим позже.

Свет одновременно может быть и частицей и волной, всё зависит от условий наблюдений и инструментария исследователя. Так станьте уже осознанным исследователем единственной ценности во Вселенной – первого и неповторимого человека – самого себя. Вы и так этим занимаетесь всю жизнь, но прошу вас, не стоит заходить по брюхо в могилу просто, чтобы убедиться воочию неотвратимости кончины. Смерть есть такое же благо, как и остальное, она всегда идет с нами в ногу. Она тоже часть Богатства Идущего, который вполне осознанно живет так, словно готов умереть в любой момент. Оно так и есть, но как раз потому, что проживает себя, принимает происходящее, несет свою ответственность сам, а значит, любит и свою смерть заведомо. Разве вы истинно можете бояться свою руку или ногу? Так отчего придали своей смерти иное величие? Это такая же часть Тела, которая была изначально в истоках появления, более того, в течение всего путешествия она трудится не покладая своих бархатных морщинистых ручёнок, что бы окрасить во все оттенки всех цветов тот самый смысл промеж ваших точек.

Смерть не имеет отличия от рождения, и как Объект от Сущности, это неотделимо, и нельзя выбирать. Всё уже дано сразу, это два крыла одной птицы. Нет иного принятия без принятия конечность процесса или явления, чем бы оно ни было. Смысл даже не в том, что ядро атома может находиться одновременно и в состоянии распада, умертвив кота и в состоянии покоя, даровав ему жизнь, но именно в том, что он (смысл) между этими точками. Понимаете? Пусть нечто может быть одновременно и там и здесь (в суперпозиции), но суть, значимая суть именно в этом, в том, что ее нет. Она и существует и отсутствует сразу. Догмат о единственно допустимом порядке вещей породил поляризацию и категоричность. Породил раскол науки и эзотерики, очертил какие-то условности технического склада ума и гуманитарного. Создал «хорошего человека» и «плохого», и даже то состояние науки, в котором она до сих пор барахтается. Лауреаты и доктора всея галактики продолжают мыслить якорно (зато конъюнктурно) в условиях более развитой и такой же несовершенной квантовой мысли человечества или любой другой удобной по ситуации.

Здесь берет своё начало воспитание в семьи, где опустившиеся мама с папой тычут своему чаду на его ничтожность, помыкая достоинством через рукоприкладство. В ряде случаев более интеллигентного испепеления урожденного Бога, ему лишь укоризненно сообщают, что Моцарт к 30 годам уже не то, что успел массу партитур облагородить своими нотными рукописями, но даже успел умереть, «чего бы и тебе, безрукому нахлебнику, не помешало». Что как не обывательский термин «хороший» человек объясняется квантовой механикой и этим ее базовым принципом корпускулярно-волнового дуализма в суперпозици, где человек и «плохой» и «хороший» сразу, важен лишь угол зрения и контекст наблюдений. А наша жизнь, «процесс» или «явление»? А может всё сразу? Есть разница для ее проживания? Думаете, я дам ответ, или напишу его на последней странице кверху ногами, как в детский сканвордах, быть может, дойдя до сюда, вы все еще думаете, что этот ответ вообще существует?

От того ведь человек в ряде ситуаций своей жизни пускается в разнузданный разнос, совершает разные взбалмошные безрассудства. Это лишь нищета вырывается наружу. Человек всего лишь вдруг сталкивается с самим собой, когда выпьет лишнего, или расчертит жирную дорожку, но чего делать с этим откровением? Неопытный водитель творит не искру божественной импровизации, когда едет поперек движения задним ходом, но лишь потому, что еще копыта на льду разъезжаются от ужаса свалившейся свободы передвижения. Начать жить для себя вовсе не означает надраться в хлам, и под заливной ржач зевак, насрать на капот полицейской машины. Жить для себя есть осознание высочайшей ответственности перед собой и любовь, что не дается вот так легко, едва смазав вазелином. Это искусство предстоит точить всю жизнь, и тем оно сумеет стать изящнее, чем большее и глубиннейшее удовлетворение сумеет причинить творцу, чем обстоятельнее вы этим займетесь.