Ученица дракона

Девушка подошла к столу с книгами и пергаментом. Мельхеры не желали изменений. Вкусив хоть однажды чужую жизнь, они не могли уже остановиться. А Джона еще ни разу не питалась убийством. И впервые она задумалась о том, что, скорее всего, именно ей отдадут дракона. Протянуть руку и забрать жизнь того, кто и сам не хочет жить. Девушка покачала головой, она знала, что не сможет этого сделать.

— Сможешь, — ответил Хотон, услышав сбивчивую речь дочери. — А может, однажды ты заберешь и мою жизнь.

— Нет!

Хотон горько усмехнулся, он-то знал, что когда Джона изменится, то и его жизнь потеряет для нее ценность. Когда-нибудь ее и не надо будет убеждать, что он только человек, она и сама это осознает.

— Тогда, если есть способ… хоть один шанс моему народу измениться, мы должны его найти! Я хочу увидеть другие миры, о которых ты столько мне рассказывал, но я не хочу уничтожать их, превращая в такую же бесконечную пыльную пустыню.

Ортон очень долго смотрел на дочь. Он знал то, что ей пока было неведомо. Пройдет время, и Джона после особого обряда услышит мысли всех мельхеров, не их отголоски и эмоции, нет, она станет частью их разума, и начнется ее подготовка, чтобы однажды занять место матери. После первого ритуала в ней не останется ничего от человека, и больше не будет их разговоров, и она не будет наводить порядок в этом кабинете. Ее взгляд станет таким же холодным и безразличным как у Нерии. В день ритуала Хотон знал, что потеряет дочь и скорее всего лишится жизни. Первое его пугало, второе нет.

— Если и есть шанс, то мне потребуется помощь Бертейна.

С тех пора как они все оказались в этом мире, королева приказала запереть дракона, и Хотон ни разу не видел его. Он смотрел на ту башню, где держали дракона, но не имел возможности с ним поговорить.

А за прошедшие тысячелетия… Ортон и сам не знал, сколько раз он менял отношение к тому, кто когда-то стал другом, спасителем, а затем… врагом.

— Я могу провести тебя к нему, — прошептала Джона.

И Хотон не отказался от этого предложения, пытаясь правда скрыть страх и волнение от дочери. Он хотел увидеть дракона и поговорить с ним. Но боялся. Сейчас он понимал, почему дракон спас его и дал ему шанс прожить долгую жизнь. Но Берт, будучи драконом, не знал, что Хотону придется увидеть смерть всех своих близких, увидеть изменившиеся Сердели. Поэтому он и попросил Берта открыть для него портал в другой мир, чтобы начать все сначала…

— Отец, ты идешь?

Ортон, выскользнув из воспоминаний, кивнул.

— Да, я следую за тобой.

Джоне и в этот раз удалось укрыться от охранников и стражей. Хотон молчал, задаваясь вопросом, сколько же раз дочь использовала тайные ходы, чтобы поговорить с драконом. И что рассказывал Берт юной мельхере.

Джона замешкалась у двери, как и в прошлый раз. Ортон поднял руку и постучал, предупреждая о своем визите, после чего посмотрел на дочь, когда услышал хриплое да.

— Подожди здесь, сначала я поговорю с ним.

— Но… хорошо, отец.

Джона отошла от двери на несколько шагов, не понимая, почему отец замер изваянием, вместо того чтобы открыть двери. Но она промолчала, тем более что через пару минут он все же открыл двери и скрылся в комнате.

Хотон не знал, что ожидал увидеть. Но он точно не ожидал, что не узнает Берта в том старике, в которого дракон превратился. Это казалось насмешкой, ведь сам Ортон не постарел ни на один день с той эпической битвы у Оширской крепости. Но вот глаза Берта смотрели как и всегда зорко, их не коснулась старость.

Хотон осмотрелся, присесть было негде, и он облокотился спиной о стену. Никто из бывших друзей не спешил начать разговор. Их перестало разделять расстояние, теперь их разделяла тишина, которую никто не осмеливался прервать. И все же их глаза говорили больше чем слова. И ни один из них не ощущал уже былой ненависти. Слишком много времени прошло, и эмоции уже не ощущались так ярко. Да и в предыдущую встречу, которую каждый считал последней, они сказали слишком много друг другу глупых слов, разбрасываясь обвинениями, чтобы оправдать собственную вину.

— Ты решил навестить меня?

— Я думал драконы не стареют.

— А я думал, что настоящие друзья не предают, — хмыкнул в ответ Бертейн.

— Тебя я не предавал.

Берт жестом указал на стены.

— Это решение Нерии, — пробормотал Ортон, — впрочем, что ты хотел от нее, когда ты обрек ее народ на вымирание.

— Надо было позволить им и дальше уничтожать миры?

— Не знаю, — ответил Хотон. — Я уже давно ничего не знаю.

Теперь двое старых друзей молчали. Каждый из них вспоминал прошлое, но Хотон не стал говорить о том, что не просил, чтобы его спасали, а Берт не стал обвинять его в призвании мельхеров. Прошлое, они оба понимали, уже было не изменить.

— Зачем ты здесь?

— Трое мельхеров уже в Изолере.

Берт слушал рассказ Ортона, не перебивая его. Был ли он удивлен? Нет. Он всегда знал, что однажды мельхеры вырвутся на свободу. Но вот узнать, что под угрозой находилась Изолера, это был неприятный сюрприз.

— Повторю — зачем ты здесь? Ведь я ничего не могу изменить.

— Ты же дракон, ты запер их здесь. Неужели за все эти годы ты не думал о том, что произойдет, если они откроют портал?

— Думал… но, боюсь, тебе не понравится мое предложение.

Хотон не сумел скрыть своих эмоций, когда услышал рассказ дракона. Он бросил взгляд на двери. В коридоре его ждала дочь. И он не хотел, чтобы она повторила судьбу своей матери и своего народа.

Глава 39

Зекар выбежал из кабинета, как только слуга сообщил ему о том, что его аудиенции ждет гвардеец, которого доставил во дворец дракон. Принц успел не только вернуться в столицу, но и поссориться с отцом. О чем уже успел и пожалеть, так как после разговора с сыном королю стало плохо, и пришлось вызвать к нему целителя. Король не ожидал нападения перунцев и тем более мельхеров. А Сендельмен после разговора отца и сына, сам очень долго разговаривал с королем, после чего сообщил совету, что принц назначен главнокомандующим армии.

Члены совета не были удивлены, они знали, что Сендельмен пророчил Зекару раннее восшествие на престол. А в последние годы здоровье короля значительно ухудшилось, хотя это и скрывалось от простого народа. А целители, увы, не всегда и они могли помочь.

Зекар в коридоре столкнулся с Сендельменом. Маг видел дракона в небе, и это заставило его покинуть свой кабинет в высокой башне.

— Сообщение с границы, — только и бросил принц, после чего первым покинул дворец.

Сендельмен, однако, даже не ускорил шага, понимая, что несколько секунд ничего не решат. Тем более, что он и так догадывался, чем закончилась оборона крепости…

Фрол выглядел неплохо, учитывая полученные им ранее раны.

Зекар подбежал к гвардейцу, который опустил взгляд и протянул послание.

— Это доклад коменданта крепости, ваше высочество, он просил передать его королю.

— А крепость?

Фрол наконец-то поднял взгляд и сглотнул.

— Орки прикрыли отступление, укрывшихся в крепости, людей… А воины выполнили свой долг. Ни один из них не отступил и не покрыл свое имя бесчестием.

— А Витни и Герои?

— Они остались… — лейтенант хотел и закончить на этом доклад, но передумал. — Один из прилетевших драконов, он вернулся утром в крепость. Ее больше нет — ни одного строения, даже стены были обращены в пыль.

Зекар закрыл глаза и сделал шаг назад, едва не выронив из рук доклад. Но секунда, и он взял себя в руки. Ведь на него смотрели слуги и стража. На него молчаливо смотрели Сендельмен и Фрол. И только в голове крутилась мысль — крепость пала, а ее защитники мертвы.

Колдунья и мажады хотели стереть из памяти и истории само упоминание крепости, которая остановила внезапное вторжение врага. Витни… Герои… Зекар тряхнул головой. Что же, подумал он, он сделает все возможное, чтобы о смерти защитников крепости никогда не забыли. Принц стиснул зубы, чтобы не закричать. Ведь наследник престола не имел права прилюдно демонстрировать свои эмоции, особенно боль и отчаянье.