Страница 142 из 146
<p>
— Это вам за Глеба!</p>
<p>
Удар. Удар. Удар. И темнота.</p>
<p>
Только после того, как Сергей несколько раз громко позвал его по имени, Герман опомнился от удушливых воспоминаний и понял, что всё это время что-то бессвязно выкрикивал, раскачиваясь на полу.</p>
<p>
— Видишь, Герман, это был не ты, - успокаивающе сказал брат. – Успокойся. Ты ни в чём не виноват, разве это не главное?</p>
<p>
Но это была полуправда. А правда заключалась в том, что когда близнецов били, Герман поддался животному страху и закрыл свою голову руками в то время, как Сергей «не имел физической возможности повлиять силой на действия брата».</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Жизнь и есть наркотик-головоломка. В попытке вернуть, как было, ты заходишь дальше и дальше, пока не лишаешься всего.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
34.</p>
<p>
</p>
<p>
Елисеев рассылал их историю болезни по лучшим клиникам мира, а потом – по всем клиникам подряд, и отовсюду слышал одно и то же: слишком велика вероятность, что в результате операции парализует обоих близнецов. Герман запальчиво утверждал, что готов на риск. Но никто не хотел браться.</p>
<p>
Шура не сдавался, и его упорство было вознаграждено. Близнецов согласились принять в подпольной азиатской лаборатории, замаскированной под салон акупунктуры. Об этом месте ходили тяжёлые слухи. Говорили, будто бы там занимаются сращением механизмов и живых организмов на базе даже не насекомых, а мелких млекопитающих, и продают получившиеся экземпляры для проведения подпольных боёв.</p>
<p>
Зато лететь никуда не пришлось. Лаборатория находилась в области, в трёх часах езды на машине. В день поездки Шура отпустил водителя и сел за руль сам.</p>
<p>
— У них нет даже лицензии, - говорил Шура. – Так что мы не будем бросаться им на шею с криком: «Мы согласны!». Мы внимательно их выслушаем, поблагодарим и пообещаем всё обдумать. А дома ещё раз обсудим и примем взвешенное решение. Хорошо? Герман?</p>
<p>
— Да, - ответил брат. – Конечно.</p>
<p>
— Я знаю, что ты думаешь, - заявил ему Елисеев.</p>
<p>
— Неужели?</p>
<p>
— У тебя это на лице написано. «Дайте доехать, - думаешь ты, - а там уж я соглашусь на всё, и никто меня не остановит». Глупости! Помнишь, что говорил доктор?</p>
<p>
— Мог бы не напоминать, - буркнул Герман.</p>
<p>
— Ты что, обиделся на него? Зря. Он лучший, кого я смог найти. И платят ему за то, чтобы он лечил, а не дул пациентам в жопу. А что он циничный, так работа такая, уж извини. К тому же, я не всегда буду рядом. Наша ситуация – временная.</p>
<p>
Сергей машинально взглянул в зеркало заднего вида и увидел в нём себя в лечебном воротнике. Настроение испортилось. Брат упрямо смотрел в сторону.</p>
<p>
— Шура, мне и самому неудобно тебя обременять, - смущённо произнёс Сергей.</p>
<p>
— Так и знал, что кто-то из вас это скажет, - занервничал Шура. – Никто меня не обременяет. Ты мой друг. Поверь, я переживаю не меньше, чем Герман. Но ему и самому скоро захочется жить отдельно и заниматься какими-то своими делами – так ведь, Герман? Я поддержу любое ваше решение. Надеюсь только, что впредь Герман будет ответственнее подходить к выбору компании.</p>
<p>
— Кто бы говорил, Елисеев. Как будто это не тебе выражали царственное неудовольствие за то, что ты с нами связался, - ответил брат.</p>
<p>
Сергею стало за него стыдно. Без Шуры они бы пропали.</p>
<p>
— Извини, - добавил Герман. – Мне не стоило так говорить. Просто почти всё это я уже слышал от Серёжи, ясно?</p>
<p>
— Тем более. Лучше меня должен понимать, что будет, если ты сляжешь.</p>
<p>
— А ты у него спросил? Может, Сергей хочет использовать все шансы. Может, он…</p>
<p>
Сергей подумал о том, что до конца жизни не увидит ничего, кроме потолка и лица сиделки, если операция пройдёт неудачно, и перебил брата:</p>
<p>
— Нет, я согласен с Шурой. Если хочешь помочь, Герман, то просто ничего не делай. Это лучшее, что ты можешь.</p>
<p>
— Ты всегда мыслил здраво, Серёга, - с облегчением отозвался Елисеев.</p>
<p>
Какое-то время ехали в молчании. Неловко было всем, а Герман, вдобавок, ощущал себя уязвлённым… наверное. Сергей судил по опыту предыдущих ситуаций. Он больше не чувствовал того же, что и брат. Вообще ничего не чувствовал ниже лечебного воротника, в который был закован, как больное животное.</p>
<p>
— Ты напрасно думаешь, что никто бы тебя не остановил. Я бы мог, - сказал Елисеев и добавил примирительно: - Но я не хочу сцен в лаборатории – или потом, типа того, что ты демонстративно уйдёшь из дома. Ничего такого я не хочу. Ты импульсивный парень, и я это уважаю, честное слово. Благодаря этому и Сергея взял на работу когда-то… Но сейчас я хочу убедиться, что ты всё понял.</p>