Страница 141 из 146
<p>
— Я наврал про особое видение, - усмехнулся Сергей. – Творческие люди то ещё трепло. Придумали какое-то вдохновение, якобы особое. А всё обстоит точно так же, как в любом другом деле. Бывает так, что работа тебя захватывает, и всё получается само собой. Но в остальное время, бо́льшую часть времени – это труд. Систематический, иногда приятный, а иногда скучный труд. И никаких волшебных искр, которые вырываются из задницы и делают всё за тебя, ничего такого.</p>
<p>
</p>
<p>
Герман заботился о брате, как умел. Умывал и брил его первым. Чистил ему зубы электрической щёткой. Надевал линзы. Проклятия, которыми при этом сыпал Серёжа, звучали, как музыка – в такие моменты он становился похож на себя прежнего.</p>
<p>
Он, прежний, был резкий, сообразительный, талантливый. Обе руки подчинялись ему одинаково хорошо и были аккуратные, с ровными, как по линейке, ногтями.</p>
<p>
А у Германа теперь руки всегда были в заусеницах, и ногти больно впивались в ладони. Стричь ногти получалось паршиво, особенно на правой руке – раньше этим занимался брат.</p>
<p>
— Да возьми ты кусачки и не мучайся, - сказал он в конце концов. – Не могу на это смотреть. А помнишь, как ты по этому поводу зубоскалил над Елисеевым? Какая ирония судьбы, не правда ли?</p>
<p>
Брат много чем занимался раньше. Он следил за их одеждой, держал осанку, дважды в день принимал душ, что Герману было откровенно неохота делать. В многочисленных зеркалах он видел, каким бы вырос, если бы в его жизни никогда не было брата, и не нравился себе.</p>
<p>
— Зачухаемся теперь, - задумчиво вздыхал Сергей.</p>
<p>
В надежде найти то, что его порадует и заинтересует, Герман перебирал их старые вещи – пуговицы, зеркальца, кубик Рубика, всё это сентиментальное барахло, которое с возгласами притворного восторга пытался подсунуть брату – и наткнулся на старую анкету из дома Грёз. Неизвестно, как она попала к близнецам. Наверное, Серёжа взял её на память.</p>
<p>
Объятый любопытством, Герман развернул анкету и увидел твёрдый и красивый Серёжин почерк.</p>
<p>
«Кто, по твоему мнению, оказал наибольшее влияние на формирование твоей личности? – Мой брат».</p>
<p>
Герман тряхнул головой. Он уже и не помнил, что сам ответил на этот вопрос. Взгляд запрыгал по странице.</p>
<p>
«Что бы ты сделал, если бы вам с братом предложили операцию по разделению? – Очень гуманный вопрос. Единственное, что можно предпринять в смысле нашего разделения – это отрезать одному из нас голову. Я бы отказался».</p>
<p>
А вот на это Герман точно ответил, что согласился бы. На душе стало пасмурно.</p>
<p>
«Назови положительные стороны того, что у тебя есть соединённый с тобой брат-близнец. – Таковых не замечено. Как бы там ни было, это единственный родной и близкий человек, который у меня есть».</p>
<p>
Решительно сморгнув навернувшиеся слёзы, Германа зашагал в прихожую. Он вдруг понял, как должен поступить.</p>
<p>
— Что ты собираешься делать? – с тревогой спросил Сергей.</p>
<p>
— Хочу попробовать ещё раз, - объяснил Герман, запуская руку в карман зимней куртки, где должны были оставаться ампулы с наркотиком-головоломкой. – Или несколько раз, как пойдёт.</p>
<p>
— Не надо!</p>
<p>
— Может, он снова поменяет нас местами! Или вернёт мне твои способности, и ты сможешь работать – хотя бы так, через меня! Я обязан попробовать!</p>
<p>
— Герман, опомнись! Всё это были просто галлюцинации!</p>
<p>
Обшарив карманы и ничего не обнаружив, Герман сбросил куртку с вешалки. Сердце колотилось, как сумасшедшее.</p>
<p>
— Да где они?! – в бешенстве закричал он. – Не мог же я выжрать их все!</p>
<p>
Герман не прекращал подозревать, что это сделал он сам, по доброй воле, из-за чего с близнецами и случилось всё остальное, необратимое, скрытое во мраке беспамятства. По ночам из этого мрака, устланного шёлковым шелестом лент и пронизанного душным запахом пудры, выдёргивалось незнакомое хихикающее лицо и кривлялось: «Это ты во всём виноват, Герман! Один ты! Ты всегда хотел от него избавиться, вот и радуйся!».</p>
<p>
То ли несокрушимое чувство вины достигло критической отметки, то ли тени сложились по-особому, так же, как тогда, но Герман вспомнил.</p>
<p>
Сначала это была статичная картинка, почти чёрно-белая: чужой человек, весь в сером, стоит вполоборота в неосвещённой прихожей. Герман замер, боясь упустить видение. А потом он вспомнил, как заиграл мобильник и выхватил из сумерек выбеленное лицо.</p>
<p>
— Сестра Кукольника. Она стояла прямо здесь и… рылась у нас в карманах, - сказал Герман.</p>
<p>
Сейчас, а не тогда сказал. Тогда он наблюдал со страхом и изумлением, так и не подняв шум. Вслед за близнецами из коридора вышел здоровенный амбал и положил им на плечо ладонь в стоматологической перчатке.</p>
<p>
— Это вам за то, что сбежали!</p>
<p>
Удар. Раздался крик, и Герман понял, что это кричит он сам.</p>
<p>
— Это за то, что так и не выплатили долг!</p>
<p>
Удар. Мила наклонилась и схватила его за волосы. Что-то звонко треснуло у неё у ладони. В рот потёк наркотик вперемешку с кровью из порезанной ладони. Чтобы Герман всё проглотил, женщина зажала ему нос.</p>