Страница 138 из 146
<p>
Это было довольно унизительно, особенно если учесть, что одна из санитарок была молодая красивая девушка с глазами, как перезрелые черешни. Она чем-то смахивала на Лисицкую. Её даже звали Олей. Это имя сверкало со светодиодного бейджа, как доброе предзнаменование.</p>
<p>
Набравшись смелости, Герман спросил:</p>
<p>
— Оля, это вы нам читали? Я что-то слышал, пока был без сознания.</p>
<p>
— А-а, - обрадовалась санитарка, - сказку? Да, это было я.</p>
<p>
Лера говорила: «Мы сделаем это, и наступит сказка». Какая страшная оказалась сказка, Лера…</p>
<p>
— Я учусь в медучилище, и нам рассказывали, что слух – это последнее, что пропадает у человека. И даже если пациент не в сознании, он может всё понимать. Вот почему так важно всегда оставаться вежливой. Так здорово, что это работает! – сияла Оля. – Я учусь хорошо и хочу помогать людям.</p>
<p>
Тогда ещё Герман готов был лежать хоть месяц, хоть год, пока его тело обслуживают, будто какой-то остановленный механизм. Лишь бы брат поправился.</p>
<p>
Но брат не поправлялся, и Герман проснулся и понял, что больница была всего лишь сном, а брат встал и ушёл, и тогда Герман проснулся окончательно и вспомнил, что брат не мог никуда уйти, потому что парализован.</p>
<p>
Герман в панике обвёл палату глазами. Он больше не мог с уверенностью сказать, что всё происходит по-настоящему. Всё – свет надписи над дверью, край окна, в котором преждевременно желтели деревья – казалось таким же реальным, как секунду назад, когда Герман будто бы очнулся от тяжёлого забытья.</p>
<p>
Измученный тем, что не может отличить сон от яви, Герман нарушил запрет: поднёс к лицу татуированную руку.</p>
<p>
— Я вот так не могу, - сказал Сергей. – Значит, если у меня получается посмотреть на руки, то это точно сон… А тебя тоже глючит, да?</p>
<p>
</p>
<p>
На следующий день после того, как близнецов перевели в обычную палату, к ним наведался Шура. Он-то и рассказал, что произошло.</p>
<p>
Водителя подстерегли, когда он открывал дверь, втолкнули в квартиру и оглушили, после чего избили близнецов. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы незадолго до этого в полицию не поступил странный звонок. Звонивший утверждал, что в подвале дома, где живёт Елисеев, заложена бомба. Вероятно, прибывший наряд и сопутствующие оперативные действия и спугнули злоумышленников.</p>
<p>
— В полиции говорят, что это была попытка ограбления, - сказал Шура. – Но я в это не верю. Ничего ведь не пропало. И вас били сильно, как будто собирались убить. Михалыча ударили сзади по голове и сразу вырубили, он их не видел. А вы помните, что произошло? Кто это был?</p>
<p>
В памяти смутно забрезжила ладонь, истекавшая кровью и сладкой мятой, хруст стекла на зубах, наполняющийся слюной рот… Германа передёрнуло.</p>
<p>
— Ничего, - ответил Сергей. – Я ничего не помню.</p>
<p>
— Так бывает, - быстро ответил ему Шура, - это последствия травмы. Врачи обещают, что это скоро пройдёт.</p>
<p>
Он старался на Серёжу не смотреть. Потому что больше врачи ничего не обещали.</p>
<p>
Вскоре в палату началось паломничество неврологов, массажистов, мануальных терапевтов. Их всех объединяло одно – решительное непонимание того, как оценивать рефлексы Серёжи, если на то, что ему щекочут пятки и колют иглами, реагирует Герман. Елисеев щедро платил каждому, кто осмеливался приблизиться к близнецам.</p>
<p>
Следующими явились полицейские во главе с Максимом Олеговичем. Желтые шевроны их формы изображали сов. «А у нас есть кое-что общее», - подумал Герман, помахал клиентскому менеджеру, как старому знакомому, и выразил упрёк, что тот не навещал близнецов в СИЗО.</p>
<p>
Тогда им – Герман упорно думал именно так: им – уже разрешали вставать. Так что близнецов увели в тёмную комнату в офтальмологическом отделении и провели свои мерзкие тесты при помощи табельного фи-блока.</p>
<p>
Герман провалился в сервисный «лягушатник», сплетённый из серых и поблескивающих серебристых линий. Стоял такой гул, словно одновременно жужжало множество мух. Возникали лица-противогазы – и вытягивались, как маски из старого фильма ужасов. Герману на грудь положили ртутного цвета пиявку.</p>
<p>
Входящий идентификатор Германа стал прежним, как до вмешательства наркотика, и оставался стабильным на протяжении всего подключения. Серёжа оказался эйфонесовместим.</p>
<p>
Увидев, как остолбенел Максим Олегович от таких новостей, Герман захохотал. Близнецов проводили обратно, полицейские убрались, даже не спросив об Андрее Грёз, а Герман всё хохотал и хохотал, пока в палату не заглянула человеколюбивая Оля и не пригрозила поставить близнецам клизму, если он не заткнётся.</p>
<p>
Под мышкой у Оли была книга «Цирк семьи Пайло». Отчего-то на Германа это навело такой ужас, что он стих, с огромными предосторожностями перевернулся на живот, притворился спящим и беззвучно заплакал.</p>
<p>
— Герман, ты чего, рыдаешь, что ли? – озадаченно спросил Сергей.</p>
<p>
— Нет, - проглотив слёзы, ответил Герман. – Тебе приснилось.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ты пытался вспомнить, что с нами случилось? Хоть что-нибудь?</p>
<p>
— Ну, мы легли спать, - ответил Сергей, - а очнулись уже здесь. Я был первым и даже не успел испугаться. Думал только о том, как ужасно чешется нос. Через пару часов ты пришёл в себя и почесал мне его. Я ещё подумал, что это лучшее, что ты для меня когда-либо делал. А ты? Вспомнил что-нибудь?</p>