Страница 137 из 146
<p>
Все оскорбления, щедро пересыпавшие жизнь близнецов, наконец, достигли цели. Герман не осознавал себя таким раньше, не осознал и сейчас. Но теперь он всё понял.</p>
<p>
Близнецов догнала Лера. Хорошо, что Герман не слышал её шагов, иначе закричал бы от переполнявшего его напряжения.</p>
<p>
— Вот, возьми. – Лера протягивала Герману чёрный футляр. – Забери, это твоё. Мне это не нужно. Мне ничего от тебя не нужно!</p>
<p>
Пахло грустно, как вчерашний день – остатками пудры, увядшими цветами и осенним лесом. Сергей видел Леру в последний раз. Она плакала от злости.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p align="center">
КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР: АКТ 3</p>
<p align="center">
</p>
<p align="center">
</p>
<p>
Вернувшись на квартиру, Герман забросил футляр с фи-блоком в угол, как ненужный хлам. Подумал о могущественной силе, способной поставить на колени весь Оазис – и швырнул поверх футляра пропотевшую толстовку.</p>
<p>
Мечта Грёза была у Германа в руках. Но самого Грёза не было. И всё утратило смысл.</p>
<p>
Придётся как-то без смысла. Без обещания чуда, прозвучавшего в красном небе над ледяной пустыней. Без Леры, с которой так и не вышло. С братом, которому всё испортил, и с условной судимостью. Условно говоря, жить.</p>
<p>
Лето достигло наивысшей точки. Раскалённый город давил на виски. Воздух плавился и плыл над горячим асфальтом. Герман включил сплит и лёг спать, желая одного – чтобы всё вокруг провалилось в преисподнюю.</p>
<p>
Снилось детство. Не выдуманное и не подсмотренное в Эйфориуме одним глазом, а самое настоящее. Тени ив ложились крест-накрест, и пробивалась из-под асфальта выгоревшая светло-русая трава, взлетали шарики в бесконечно высокое небо.</p>
<p>
Во сне Герман посмотрел на ладони. Его охватило предчувствие неотвратимой беды, и он закричал сквозь время на самого себя, маленького, чтобы не смел так делать.</p>
<p>
Но было поздно. Герман вспомнил, что вырос, и руки его в крови. Что был суд, на котором он чувствовал себя насекомым, увязшим в смоле. На суде спрашивали, сколько ему лет, и Герман ошибся. Их день рождения прошёл в камере, а он не заметил.</p>
<p>
Герман проснулся, но предчувствие беды никуда не делось.</p>
<p>
— Я слышал, как за стенкой кто-то ходит, - прошептал брат, наполняя сердце ужасом: Шура сегодня не ночевал.</p>
<p>
— Тебе приснилось, - ответил Герман.</p>
<p>
Но уверенности не было.</p>
<p>
«А ведь за стенкой кухня. И все ножи – там».</p>
<p>
Герман вышел из комнаты и –</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Есть высокая гора, в ней глубокая нора; в той норе, во тьме печальной гроб качается хрустальный на цепях между столбов. Не видать ничьих следов вкруг того пустого места; в том гробу твоя невеста.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Иногда сознание неохотно обращалось к тому, что происходило в реальности. Тогда Герман нащупывал самого себя, изломанного, лежащего под одной тонкой простыней. Его не оставляли в покое. Перекладывали на холодный рентгеновский стол и обратно. Временами надрывно болело горло. Кто-то читал вслух «Сказку о мёртвой царевне», и Герман не знал, чего хочет больше – очнуться или умереть, лишь бы этого не слышать.</p>
<p>
Случилось так, что он очнулся. Рядом никого не было, кроме брата. Какое-то время Герман прислушивался к его дыханию, успокаивающему, как стук метронома. Они оба молчали.</p>
<p>
Во рту стоял вкус лекарств. Из сгиба локтя что-то торчало, раскурочив вену. Медленно вставали перед глазами очертания больничной палаты.</p>
<p>
Герман попытался вспомнить, как близнецы сюда попали, но от этого у него лишь разболелась голова. Он помнил, как вышел в коридор. Там удушливо пахло пудрой. Дальше всё меркло.</p>
<p>
За окнами была ночь. В холодном свете светодиодных ламп Герману было неуютно. Его забил озноб. Кожа покрылась пупырышками.</p>
<p>
Рёбра стягивала тугая повязка. Попытка пошевелиться причинила страдание.</p>
<p>
— Больно, - прохрипел Герман, и на глазах выступили слёзы.</p>
<p>
— Это хорошо, - надтреснуто отозвался Сергей. – Потому что лично я вообще ничего не чувствую.</p>
<p>
</p>
<p>
Близнецам на неделю запретили двигаться и вставать. Даже попить, не поднимая головы, было проблемой. Не говоря уже о том, что близнецов мыли и чистили другие люди и вставляли катетер, помогая оправиться.</p>