Моя-чужая

Вот только страшно не было. Даже помня, что Кирилл уже однажды с ней сотворил. Она просто знала — сегодня все будет хорошо. Сегодня она не одна. И Артем успеет вовремя, потому что он рядом. И он услышит, когда придет время. Главное, разговорить Погодина.

Она прикрыла глаза всего на мгновение, собираясь с мыслями. Тихие шаги не заставили себя ждать. Они приближались и под тяжестью веса поскрипывал пол. Ася осторожно повернула голову в сторону темного провала двери. Погодин замер в пороге: на губах хищная улыбка, в серых глазах шальной блеск, а в руках — черная плетка с металлическими шариками на кожаных косах. Ася помнила эту плетку и боль, обжигающую, рвущую плоть. По коже рассыпалась дрожь, и позвоночник лизнул холод страха. А Ася думала, что не боится его. Ошибалась.

— Ну здравствуй, миледи, — холодный голос, без тени эмоций. И только взгляд, блуждающий по ее полуголому телу, выдавал Погодина с потрохами. Он хотел ее, и это желание сводило его с ума. — Как видишь, я держу свое слово.

— Прости, не подготовилась, — она демонстративно дернула связанными руками. — Ждала тебя позже. Ты же обещал завтра к полудню меня…убить. Решил начать пораньше?

— Кусаешься? — он осклабился и подошел ближе, проводя плеткой по бильцу кровати. Вышел жалобный стон, резанувший по ушам. Ася невольно поморщилась. — Это заводит, — добавил, коснувшись плеткой ее ступни. — Ты не такая, как все. Другая, — задумчиво произнес Погодин.

— Только не для тебя я, — Ася облизала губы. — А тебе ведь хочется, правда? Чтобы я твоей была. Твоей, не Крутова. И не только в постели, верно?

Он бросил гневный взгляд, взмахнул рукой — шарики со свистом рассекли воздух, впились в кожу бедра. Ася с трудом подавила крик от обжигающей боли. Она ждала удара, но отвыкла от такой боли.

А Погодин сел на край, собрал пальцем выступившую на бедре Аси кровь, облизал.

— Не дразни меня, девочка, — прохрипел, прикрыв глаза, смакуя ее кровь.

Ася ощутила, как тошнота подступила к горлу. Она сглотнула колючий комок, глубоко вдохнула. Выдохнула едва слышно.

— А то что? — знала, что его нельзя провоцировать. Артем предупредил, чтобы она не лезла на рожон. Но она не могла иначе. Погодина так просто не разговорить — его нужно вывести из равновесия. А провокация — самый действенный способ. — Убьешь? Запытаешь до смерти как родную мать?

Ася увидела, как он напрягся — пальцы добела сжали плетку.

— Ты поэтому ненавидишь Крутова? — Ася облизала пересохшие губы. — Потому что он бросил тебя в детском доме, как твоя мать когда-то оставила тебя для игр пьяному сожителю? Потому что он обещал быть тебе братом и вытащить из приюта, а сам забыл о тебе? И тебе снова и снова приходилось испытывать унижение…

— Замолчи, — процедил сквозь зубы, распахнув глаза. Они потемнели от гнева. — Моя мать была конченой алкоголичкой и заслужила то, что с ней стало. Как и ее любовник, сгнивший в тюряге за убийство. Никто ведь не мог подумать на маленького мальчугана, — он усмехнулся. — Все меня жалели, а я мечтал только об одном — наконец жить нормально. Без ежедневных побоев и пьяных мужиков, использующих меня в качестве секс-игрушки.

Ася слушала, затаив дыхание, страшась спугнуть его лирический настрой. Пусть говорит, лишь бы все это быстрее закончилось.

— В детдоме было гадко, — он поморщился, — но я справлялся. Пока не появился Артем. Он все время молчал, ни с кем не дружил. Просто ел, пил и спал. Все остальное время либо в окно смотрел, либо в потолок, лежа на кровати. Он даже на занятия не ходил. И пахло от него выкристаллизованной ненавистью. Такой яркий, ничем не замутненный аромат. Так пахнет только от тех, кто все потерял. Как я.

— Отбираешь людей по запаху? — не сдержалась Ася.

— От тебя тоже вкусно пахло, — вместо ответа проговорил он, чуть поведя носом. — В нашу первую встречу. Страстью и одиночеством. Ты тоже кого-то ненавидишь. Ты такая же, как я или Артем.

— Я тебя ненавижу, — усмехнулась Ася. — И я не такая, как ты. Я не убиваю женщин. Не пытаю их и не подставляю своих друзей. А ты убиваешь. Дашу, Арину, Ольгу, Асю, — она запнулась на собственном имени. — Ты так сильно любишь деньги или же настолько ненавидишь Артема, что…

— А кто говорил о ненависти? — он покачал головой, поднялся, подошел к окну. Ася непонимающе смотрела в его напряженную спину и пыталась понять, что он имел в виду. Если он не ненавидит Артема, если не мстит ему, тогда к чему столько смертей?

— Знаешь ли ты, миледи, каково это — любить человека, до сдвига по фазе, хотеть его так, что яйца лопаются от возбуждения, когда он рядом, и не иметь возможности не то что прикоснуться, даже посмотреть в его сторону? Наблюдать, как какие-то девки касаются его и получают от него ласки и удовольствие, и представлять себя на их месте? Ты знаешь, что это такое? — он обернулся и его глаза затянула мутная пелена. А Ася все поняла. Он не ненавидел Артема. Любил. Больной извращенной любовью. Но любил. И эта любовь загнала его в угол. И теперь он пытался оправдать свою жестокость. — А он меня даже не узнал, — он криво усмехнулся, и в его серых глазах блеснули слезы. — Когда я пришел к нему и предложил помощь в поимке Гурина, он не узнал меня. А я спас его. Вытащил из ледяной реки, когда весь детдом наблюдал, как он тонет. А потом убил каждого, кто обидел его. Они просто исчезли. Сбежали из детдома и пропали. А кто будет искать никому не нужных сирот? Верно, никто. Я достал ему компромат на Гурина, помог подобраться к этому уроду как можно ближе. Сделал за него всю грязную работу. А он сказал, что убьет меня из-за какой-то шалавы, которая просто игралась с ним. Он всегда выбирал не тех. А я просто хотел быть рядом с ним. Стать самым близким. Даша мешала. Как и Ася. И в них была частичка его. Я лишь получал любимого. По капле. К тому же, смерть Даши рассорила Артема с Крушининым. А Ася лишь укрепила их неприязнь. Жаль, что ее убил не я. Она была сладкой. Вкуснее, чем Даша. И норовливее. Было невероятно кайфово трахать ее, когда в ней еще оставалась сперма Артема. Его запах был на ней. И было легко представить…

— Ты псих, — скривилась Ася. — Тебе лечиться надо.

— Может быть, — он задумчиво покрутил в пальцах плетку.

— А Арина? Рыжова? А Ольга, сестра Игната? Они ведь не спали с Артемом, а ты их убил. Цинично и жестоко. Из-за денег убил. И любовь тут совершенно ни при чем.

— Иногда приходится чем-то жертвовать и отступать от своих принципов. Даня влез в мои дела и я наказал его. А Ольга…она погибла из-за Игната. Если честно, я не думал, что он рванет спасать Асю. Я дал ему выбор. Но он выбрал неправильно и потерял сестру.

— Нет, у него уже нее было выбора. Когда твой подельник звонил Игнату, Ольга уже была мертва. Игнат сделал правильный выбор. Если бы он тогда не приехал, у тебя бы все получилось. И мы с Артемом были бы мертвы. Но ты ведь не думал, что Артем окажется таким упертым. Что рванет спасать меня даже после того, как я десять лет была женой его друга. Даже после того, сколько принесла ему боли.

Кирилл смотрел озадаченно, а Ася устала. Не осталось больше сил на пустые разговоры. Хотелось домой. Она закрыла глаза, голос охрип. Но нужно было договорить.

— Ты тут распинался про любовь. Не любишь ты никого. Ты отнимал у любимого человека самых близких. Ты столько лет скрывал Юльку, зная, как Артем был к ней привязан. Как он уперто не верил, что она погибла. А ты взращивал в ней ненависть к родному брату. А она, дурочка, любила тебя, верила тебе. Это ведь она навела тебя на квартиру, где я жила. Юля знала адрес, а выследить меня ты не мог. И ты не мешкая, отправил ко мне своего подельничка. Ты использовал ее для удовлетворения собственных больных желаний. Как и всех остальных, даже Артема. Так что ты не жертва обстоятельств, а эгоистичный самовлюбленный ублюдок. И я буду только рада, если Артем тебя пристрелит.

Скрипнул пол. Ася открыла глаза. Погодин стоял совсем близко, склонившись над ней. И в руке его блестел нож. А за спиной приближался Игнат.