Моя-чужая

— Вставай! — приказал, дернув за веревку. Пошатываясь, Ася поднялась. Едва устояла на ногах. Голова кружилась, в затылке пульсировала боль, тело выламывало, а сердце едва не лопалось в груди. — На колени! — последовал новый приказ. Ася криво улыбнулась. Ему подчиняться она не станет. Все равно этот чертов извращенец убьет ее. Но она не будет унижаться перед ним.

— На колени, я сказал, — шепот в самое ухо и холодное лезвие под рубашкой.

— Пошел к черту, — просипела Ася. Могла бы — в морду плюнула, не смотря на страх, сковывающий тело. Не взирая на рвущиеся слезы. Больше она не станет плакать.

— Гордая, значит, — обвел языком ее ухо. Она зажмурилась и из последних сил ткнула его локтем. Но лишь рассекла воздух. Довольный смех эхом раскатился по дому. — Ты будешь лучшей в моей коллекции. Если не станешь умолять о пощаде. Они все умоляли. Даже Даша. Гордая, смелая Даша оказалась пустышкой.

Он притянул Асю ближе за веревку. Петля врезалась в кожу, обагрилась. Ася невольно запрокинула голову, высвобождаясь из удушья.

— Шагай, — и толкнул в спину.

Ася едва не упала, уцепилась за перила лестницы. Медленно поднялась по ступеням. Теперь Погодин держался на расстоянии. Дыхание срывалось. Она привалилась к стене, отдышаться. Спину пекло, ноги саднило, и прохлада ступеней приносила мимолетное облегчение.

— Устала? — наигранно заботливый тон. — Жарко?

Он встал напротив и одним движением разорвал рубашку. Ася вздрогнула, распахнула глаза. Он изучал ее, водя острием ножа по коже. Едва касаясь и нажимая сильнее, до лопнувшей кожи и крупных капель. Одну он слизал прямо с ножа. Асю передернуло и мурашки рассыпались по телу. Стало страшно. От того, что смерть неизбежна, но она не так близка как казалось вначале.

— Ты не умрешь, — покачал головой, на губах играла безумная улыбка. — Быстро.

И со смехом дернул на себя, прижал крепко, связал за спиной руки, чуть запрокинув ее голову. Провел языком по губам, раздвинул их углубляя поцелуй. Ася укусила. Он отпрянул, облизал кровь на нижней губе, улыбнулся. Следующий поцелуй был грубее, а петля на шее — туже. Ася дергалась в путах, хотела ударить, но вдруг заметила телефон. Он лежал у стены, и дисплей засветился принятым вызовом. Она не сможет сбежать, но попросить о помощи — легко. Артем поймет. Должен! Он же всегда спасает ее, и сейчас успеет. Главное, чтобы услышал.

Ася высвободилась из поцелуя, упала на колени. Он посмотрел озадаченно.

— Пожалуйста, — прошептала. Веревка рвала кожу на запястьях. Слезы застилали глаза и голос дрожал. Но она должна была. — Пожалуйста, я прошу…не надо…не делай этого, Кир…

Она не договорила. Он рывком поднял ее, обхватил пальцами подбородок — не отвернуться.

— Ты что это выдумала? — прошипел зло. — Что за перемены? Только что дралась и кусалась, а теперь что? Решила стать паинькой?

Ася промолчала.

А он потащил ее в спальню. Швырнул на кровать. Ася рухнула на спину, закусила губу от боли в спине и вывернутых руках. Перетянул веревкой ноги до самых бедер, широко раздвинув, и привязал к бильцу. Ася пыталась лягнуть его, но он справлялся быстро. А от ее брыкания только кровь выступала на бедрах, и боль прожигала до костей. Петля на шее стала туже.

И только потом развязал руки. Распял, приковав наручниками. Ася рванула запястья — без толку.

— Будешь дергаться, сломаешь, — улыбнулся, рассматривая ее. Достал нож. Сел ей на колени. Ася выгибалась дугой, рвалась в стороны — не дать ему так легко завладеть ею. А он лишь улыбался. Всунул лезвие между тканью шорт и кожей. Лезвие обжигало холодом. Страх выступал липким потом, выдавал мелкой дрожью, приносил ему удовольствие. Одним движением разрезал ткань — хруст ткани оглушал. Снова. Теперь лезвие прошлось по голым бедрам. Ася замерла, боясь дышать. По вискам скатились слезы.

Внезапный телефонный звонок дал передышку. Кирилл глянул на дисплей своего мобильного и тихо рассмеялся. Быстро поднялся, разорвав на ней трусики, скомкал и попытался впихнуть ей в рот. Ася мотала головой, не даваясь, даже укусила за палец, а он натянул веревку. Она забилась как выброшенная на берег рыба, хватая воздух. Погодин впихнул комок в рот и ослабил хватку. Ася замычала зло, а он лишь усмехнулся и ответил.

— Привет, — он глянул на Асю, не сводящую с него глаз. Странное предчувствие кололо затылок. — Нет, не занят. Так. Хорошо, Артем. А чей номер? Аси?

Она дернулась, попыталась закричать, выплюнуть кляп, но из горло вырывалось лишь слабое мычание. Как же она не подумала, что Артем позвонит ему? Дура. Кому же еще, как не начальнику собственной безопасности. Ася обмякла, закрыла глаза. Теперь ей точно не спастись.

— Я перезвоню.

Подошел к кровати — Ася слышала, как он дышит. Провел кончиком лезвия по щеке. Надавил. Острая боль разлилась по щеке. Ася закричала, напрягшись всем телом. Но кляп украл ее голос. А по щеке потекла горячая струйка. Погодин облизал нож. Прочертил кровавый узор по груди, вывел спираль на животе. Ася выгибалась дугой, кричала и захлебывалась слезами.

— Плохая девочка, — он укоризненно покачал головой. — Теперь придется Артема убить. Видит Бог, я этого не хотел.

Рассмеялся и вышел. Вернулся через мгновение с ее телефоном в руке.

— Автодозвон, значит? Умно. Но уже не поможет. Хотя так даже веселее.

Он отшвырнул телефон, достал из-за спины плетку. Ася вжалась в кровать, предчувствуя невыносимую муку. А Погодин улыбался, накручивая на запястье цепи плетки. Смеялся, рассекая ею воздух и тонкую кожу.

А она тихо молилась, прося только одного — забыться, не чувствовать ничего. Пусть этот монстр получит ее плоть, но не душу. Пусть она умрет, не чувствуя издевательств. И не видя, как из-за нее убьют Артема.

И кто-то смилостивился над ней, потому что когда Кирилл навалился на нее всем телом, целуя и истязая и без того измученное тело, она вдруг увидела море. Ласковый прибой омывал босые ноги. Игривое солнышко грело лицо, плечи. Шепот волн убаюкивал, дарил покой. И страх отступал. И боль стиралась ослепительным счастьем. Теплым, долгожданным. Но кто-то за спиной позвал ее. Она обернулась и потонула в темноте. С мраком пришла боль. Раздирающая, не дающая дышать. И страх прокрался в мозг. Колючий и липкий, как кровь, стекающая по щекам, застилающая глаза. И монстр, крадущийся следом. А впереди лишь запах, знакомый до одури. И шепот, складывающийся в одно имя: — Тема…

Ее шепот. Она шла на запах, цеплялась за него, когда ноги опаляло пламя. И звала. Артема звала. И где-то вдали слышала его голос, родной и взволнованный. Он искал ее и не мог найти. Она уже бежала. Шептала, что монстр уже близко. Она слышала его смех и свист плетки. И бежала из последних сил. Споткнулась, упала, поднялась. Тяжело дыша, едва ступая на окровавленные ноги. Шла на голос, заставляла себя дышать и жить. И когда она, казалось, нашла его, дозвалась, тьма рассеялась, явив ей залитую солнцем палату и Игната рядом…