Страница 4 из 105
— Возможно, — согласился хозяин, пристально поглядев на Марианну. — Ну что ж, не буду больше вам мешать, приятного аппетита.
Дверь за Никколо закрылась. Марианна, словно в тумане, села за стол и принялась есть, почти не чувствуя вкуса.
Коррадо был здесь. А его спутник — наверняка тот самый темнокожий посланник, который передал ему медальон. Судя по тому, что они были в масках, они не желали, чтобы кто-нибудь обратил на них внимание. Тем более что о цвете кожи князя многие слышали, так что этот факт мог дойти и до здешних мест. А два человека с темными лицами уж точно вызвали бы сплетни и пересуды. Ясно было одно — они направлялись в Венецию.
Марианна отодвинула тарелку. Зачем она не призналась хозяину, что имеет отношение к одному из его таинственных постояльцев! Может быть, удалось бы узнать еще что-нибудь, тем более что Никколо явно был существом любопытным и имя князя услышал не случайно.
Марианна мысленно ругала себя за недоверие. Неужели годы, проведенные в покое и довольстве, отучили ее доверять людям? Если бы она с таким же страхом относилась ко всем, кто встретился ей после побега из Селтонхолла, то неизвестно, как сложилась бы ее жизнь.
Что с того, что у Никколо Эльфиоре слишком любопытные глазки? Если судить только по внешности, то она бы не нашла стольких друзей! Да, она зря скрыла от Никколо истинную цель своего путешествия.
Марианна мрачно барабанила пальцами по столу, когда раздался легкий стук в дверь и на пороге появился Эльфиоре.
— Вы уже поужинали?
— Да, — ответила Марианна, приветствуя его появление ослепительной улыбкой. — Все было очень вкусно.
Никколо забрал поднос и направился к выходу.
— Погодите, — окликнула его Марианна. — Когда он обернулся, она произнесла: — А… вы не могли бы поподробнее рассказать о ваших странных постояльцах? Князь Сант-Анна — действительно мой родственник, просто я подумала…
— Я понял, — улыбнулся Никколо. — Рассказать я вам смогу не так уж и много, но кое о чем я догадался.
Он присел на табурет.
— По всей видимости, они направлялись в Венецию, чтобы сесть там на корабль. Оба были очень обеспокоены. Лиц их мне заметить не удалось, как я уже говорил. И еще — в их беседах пару раз проскользнуло слово «Африка».
— Африка? — переспросила Марианна.
Ну конечно! Об этом месте она подумала сразу, но ведь Африка так велика…
— А никаких африканских стран они не упоминали?
— Нет. Вас зовут Марианна? — внезапно спросил Эльфиоре.
Молодая женщина вздрогнула.
— Откуда вам это известно?
— Ваш… родственник произносил это имя, — лукаво ответил хозяин.
А он совсем не глуп!
— Видите, Никколо, вы уже многое поняли, — со смущенной улыбкой сказала Марианна.
Никколо вынул из кармана небольшой клочок бумаги.
— И вот еще.
Марианна взглянула на клочок — на нем был изображен узор из медальона.
— Дайте мне его, Никколо! — взмолилась она.
— Для этого я его, собственно, и принес, — сказал Эльфиоре, подавая ей бумагу. — А больше ничего я, к сожалению, сказать вам не могу. И к тому же уже довольно поздно, а вам нужно выспаться — до Венеции ехать еще долго.
Однако Марианна уснула не скоро. Проводив хозяина, она снова села за стол и внимательно рассмотрела узор. Его причудливые линии о чем-то говорили, в них была заключена загадка, которая заставила Коррадо ехать в Африку, но как разгадать эту загадку?
Наутро она, измученная ночными кошмарами — ей снились улыбающиеся негры, покрытые белыми узорами, — Марианна, попрощавшись с Никколо, забралась в экипаж и моментально уснула, не обращая внимания на ужасную дорогу. Даже причитания Лауры по поводу тряски не могли разбудить ее.
Венеция встретила их ярким солнцем и синим небом. У Марианны с этим городом всегда ассоциировались три цвета — синий, золотой и черный. Было бы, конечно, гораздо красивее, если бы гондолы были разноцветными, но венецианцы блюли обычай красить их в черный цвет после страшной чумы, унесшей в позапрошлом веке почти половину города.
Ослепительная белизна и золотые купола собора на площади Сен-Марко восхитили Марианну, и она долго любовалась им и Дворцом дожей.
Лаура убежала навестить родных, а Марианна с Гракхом отправились в гостиницу. В порт было решено пойти на следующий день рано утром.
Сидя у открытого окна и слушая переливчатые песни гондольеров и плеск весел, Марианна задумалась.
Венецию не зря называют городом влюбленных. Нет ничего прекраснее, чем медленно плыть по каналу в слегка покачивающейся гондоле, слушать нежную песню и смотреть в глаза любимому, который держит твою руку в своей…
— Я не верю, что Коррадо не подумал об этом перед своим отплытием! — сказала Марианна. — Когда я отыщу его, мы обязательно задержимся здесь перед тем, как вернуться домой.
Она поделилась своими впечатлениями от ночной Венеции с вернувшейся Лаурой.
Та хихикнула:
— Да, конечно, лучше смотреть в глаза любимому. Да кому бы то ни было, потому что мокрые серые стены — не самое лучшее зрелище!
Внимательно осмотрев канал, Марианна была вынуждена согласиться. Ее романтическое настроение улетучилось, и она отправилась спать не в самом лучшем расположении духа.
Утром, в порту, рассказ Никколо подтвердился. Марианне сообщили, что князь Коррадо отплыл на «Черном ястребе» — самом лучшем и одном из самых быстрых кораблей. Соперничать с ним могла только «Ласточка» — легкая и изящная, она покачивалась на волнах и будто манила немедленно отправляться в путешествие.
Марианна едва не поддалась искушению подняться на борт и отправиться в открытое море — вдруг мелькнут на горизонте паруса «Черного ястреба»? Нет сомнений, что «Ласточка» догнала бы его в мгновение ока!
Но отплывать сейчас было, конечно же, нельзя, и Марианна, вздохнув, спустилась с борта «Ласточки», предварительно приказав держать корабль в боевой готовности.
— А почему, госпожа, вы велели приготовить «Ласточку» к путешествию? — поинтересовалась Лаура.
Марианна задумалась — она произнесла эти слова по какому-то наитию, не отдавая себе полного отчета в том, что говорит. Но вопрос Лауры будто разбудил ее, и молодая женщина поняла, что действительно собирается использовать «Ласточку» по ее прямому назначению.
— Я расскажу тебе об этом после, — уклончиво ответила она Лауре.
На самом деле она решила объявить об этом дома, на вилле. Пускай пока и Гракх, и Лаура остаются в неведении. Мысль отправиться на поиски князя Коррадо пришла Марианне в голову сразу же, как она ступила на борт корабля, и необходимо было еще как следует обдумать эту тему.
Неугомонный дух проснулся в Марианне. Коррадо надо было спасать, ему надо было помочь, и кто, как не она, сможет сделать это?
Стало быть, вновь начинаются приключения.
И Марианна незамедлительно принялась писать письмо Аркадиусу Жоливалю.
«Дорогой Аркадиус! — писала она. — К сожалению, непредвиденные обстоятельства вынуждают меня потревожить вас. Мне очень жаль отвлекать вас от разнообразных научных трудов, однако ваше присутствие избавило бы меня от множества сомнений.
Ваша Марианна».
Письмо было тут же отправлено, и Марианна была уверена, что Жоливаль непременно приедет. Они уже давно сообщали друг другу исключительно о собственном самочувствии и о погоде. Поэтому Марианна постаралась сделать свое сообщение интригующим, но кратким, чтобы не взволновать Аркадиуса.
В том, что Жоливаль оставит дома Аделаиду, Марианна не сомневалась. Ее родственница уже давно превратилась в достойную подражания хозяйку дома, которую слово «приключение» пугало так же, как и слово «мышь».
С другой стороны, Аркадиусу и не пришлось бы ничего объяснять жене — «непредвиденные обстоятельства» могли быть какими угодно, вплоть до непослушания Себастьяно.
Марианна была довольна. Судьба Коррадо продолжала волновать ее, но прибытие Аркадиуса снимало с нее ряд проблем, и потом, она знала уже немало для того, чтобы отправиться вслед за мужем.