Страница 3 из 105
И в самом деле, зачем Коррадо ведет себя подобно опереточному персонажу? Конечно, все далеко не так просто — и наверняка за медальоном кроется что-то весьма серьезное, а может быть, даже страшное…
Но сейчас Марианна не ощущала ни страха, ни даже тревоги за мужа, а только раздражение.
— Мне все это надоело! — вслух произнесла она. — Я лучше займусь своими обычными делами и перестану терзаться в догадках.
И Марианна провела этот день легко и весело. Она болтала с Гракхом о норове Ильдерима, который, как ни странно, в этот день оказался в конюшне вышивала в саду и играла с Себастьяно.
Вечером Марианна заметила, что донна Лавиния ведет себя не так, как всегда. Проходя мимо, старушка искоса взглядывала на Марианну, словно бы не решалась сказать ей что-то важное.
— Донна Лавиния, — спросила молодая женщина, — вас что-нибудь беспокоит? Мне кажется, у вас есть что рассказать мне, не так ли?
— Мне жаль, княгиня, — отозвалась старушка, но рассказать я вам ничего не могу, кроме того, что князь сегодня утром уехал.
— Я знаю это, он всегда уезжает по утрам последнее время, — беспечно произнесла Марианна. — Меня, честно говоря, это уже не удивляет. Вот только почему он сегодня не взял Ильдерима?..
— Вы не поняли меня, княгиня. Он уехал совсем, — сказала донна Лавиния.
— Как — совсем?
— Он не вернется сегодня вечером. И завтра вечером тоже не вернется. Он выглядел так, будто ему предстоит очень долгое и тяжелое путешествие печально произнесла старушка.
Марианна вспомнила взгляд Коррадо, тот самый, что показался ей последним. Так вот о чем она должна была узнать этим вечером!
— Князь просил передать вам письмо. — Донна Лавиния подала Марианне сложенный листок.
«Дорогая моя Марианна, — писал князь, — прости меня за поспешный отъезд. Я был вынужден поступить именно так, и к тому же наше прощание потребовало бы слишком долгих объяснений. К сожалению, я не имел права рассказывать тебе о причине, заставившей меня покинуть тебя и Себастьяно. Ты и так уже видела медальон, который необходимо было хранить как зеницу ока.
Береги себя и малыша. И ни в коем случае не пытайся меня разыскать. Если я вернусь, ты все узнаешь.
Коррадо».
Марианна в недоумении подняла глаза — и увидела грустное лицо донны Лавинии.
— Прочтите. — Она подала старушке письмо. — Вы можете как-нибудь это объяснить?
Пробежав глазами письмо, донна Лавиния покачала головой.
— Это рок семьи Сант-Анна, — сказала она. — Теперь он добрался и до князя Коррадо. Больше я ничего не могу сказать вам.
Марианна провела бессонную ночь, снова и снова перечитывая строки, написанные торопливым почерком.
«Если я вернусь, ты все узнаешь…» — внезапно словно молния пронзила ее мозг.
Значит, Коррадо может и не вернуться из своего странного путешествия?!
Марианна вскочила с постели и принялась лихорадочно одеваться. Она уже сбегала по ступенькам крыльца, как вдруг услышала голос Гракха:
— Мадемуазель Марианна, куда вы?
Молодая женщина резко остановилась.
Действительно, куда она может бежать ночью, не зная совершенно ничего про возможную цель путешествия князя Сант-Анна?
— Мне захотелось подышать свежим воздухом, — ответила она рыжеволосому кучеру и вернулась в дом, успев заметить, как Гракх пожал плечами.
Когда за окнами забрезжил рассвет, в голове Марианны уже созрел план: она должна отправиться в Венецию и выяснить, все ли корабли Сант-Анна стоят на причале. В ее сердце теплилась надежда, что путешествие Коррадо окажется не таким уж и далеким и через несколько недель он вернется домой. Но пребывать эти несколько недель в полном неведении…
Марианна не могла ждать, ничего не зная. Ей необходимо было действовать.
Донна Лавиния понимающе кивнула, когда Марианна сообщила ей о своем отъезде, а вот Себастьяно закапризничал:
— Я тоже хочу поехать в Венецию!
— Ну пойми, милый, я еду туда по важному делу, а тебе будет просто скучно, — увещевала его Марианна.
— Ну да, папа уехал, ты уезжаешь, а я должен оставаться с синьором Тиррено! — обиделся малыш.
— Я скоро вернусь, — пообещала Марианна. — И папа тоже, — добавила она с меньшей уверенностью.
День, в который они отбывали с виллы Сант-Анна, выдался пасмурным и дождливым, а вскоре началась самая настоящая гроза.
Сахар растает от дождя,
А я не сахар, я не растаю… —
фальшиво распевал промокший Гракх, а Лаура, хотя на нее не попадало ни одной капли, забилась в угол экипажа и вздрагивала при каждом раскате грома.
— Не бойся, — сказала ей Марианна. — Гроза скоро кончится.
— А вдруг в нас попадет молния? — дрожащим голосом спросила служанка.
— Не попадет, — заверила Марианна. — Это было бы слишком глупо с ее стороны.
Лаура слабо улыбнулась.
— Но вы же сами боитесь, госпожа, — сказала она. — У вас глаза горят, как две молнии.
— Я не боюсь, — ответила Марианна.
Это было неправдой. Гроза не пугала ее, но звуки грома и отблески молнии пробудили в ее душе другой страх — воспоминания о черной мессе Маттео Дамиани и огненных волосах Люсинды — злой колдуньи, роковой женщины семьи Сант-Анна.
«Она наверняка любила такую погоду, — думала Марианна. — И не Божьей карой казалась ей гроза, а взглядом и злобным хохотом дьявола!»
Марианна невольно вздрогнула, представив Люсинду, в восторге простирающую руки к разверзающемуся небу.
— Вы замерзли? — поинтересовалась Лаура.
— Да, немного, — призналась Марианна.
И тут же раздался голос Гракха:
— Мадемуазель Марианна, я хоть и не сахар, но промок порядочно! Тут рядом гостиница, может быть, нам переждать грозу там?
Марианна согласилась, хотя мысли о дьяволе заставили ее поверить в то, что эта гроза — не простая. Ей казалось, будто некая злая сила противится ее попытке разгадать тайну князя Коррадо.
Гостиница оказалась небольшой, но чистенькой и уютной. Хозяин, волосы которого напоминали своим цветом волосы Гракха, сразу же захлопотал, причитая, что не стоит хрупким женщинам выбираться из дому в такой дождь. И вскоре Марианна уже сидела у пылающего камина в своей комнатке на втором этаже гостиницы. Косые струи дождя били в оконное стекло, а раскаты грома не желали униматься.
По телу Марианны разливалось приятное тепло, но на душе было неспокойно. Она была почти уверена, что по прибытии в Венецию не найдет у причала какой-нибудь из кораблей Сант-Анна, и теперь у нее осталось только одно желание — узнать, куда направился этот корабль.
Марианна очень жалела, что не запомнила как следует узор на медальоне, — возможно, он как раз и был ключом к разгадке тайны. Она попыталась изобразить узор на листке бумаги, но у нее ничего не получилось. Марианна вздохнула.
Рыжий хозяин принес ей скромный ужин, состоявший из жареного цыпленка и нескольких листочков латука. Он поставил тарелку на стол, но уходить, по всей видимости, не собирался.
— Я рад, что вы остановились у меня, — сказал он. — Меня зовут Никколо Эльфиоре.
Марианна назвалась, с трудом удержав улыбку, — меньше всего к этому низкорослому толстячку подходило такое цветочное имя.
— Княгиня Сант-Анна? — переспросил Никколо. — Несколько дней назад у меня останавливались двое людей. Я не видел их лиц, и похоже, что они были в масках. Но случайно услышал, как один сказал другому: «Ваше имя — князь Сант-Анна — слишком здесь известно!»
Марианна впилась взглядом в лицо Эльфиоре. Значит, Коррадо был здесь!
— Однако они назвали мне совсем другие имена, не Сант-Анна, — продолжал хозяин.
Марианна сжала руки так, что хрустнули суставы. Ей до боли хотелось расспросить хозяина поподробнее, но она не решалась. Можно ли ему доверять?
— Этот человек — ваш родственник? — как бы невзначай спросил Никколо.
— Н-нет, — замявшись, ответила молодая женщина. — Видимо, это какая-то ошибка.