Страница 2 из 105
— Я не подозревал, я не мог подозревать этого! — донесся до Марианны встревоженный голос мужа.
— Не сомневаюсь, князь, — пришелец говорил с заметным акцентом. — Но вы сами понимаете, что это безотлагательно и поэтому медлить не стоит.
— Боюсь, что так, — глухо прозвучал голос князя.
Марианна сделала шаг вперед, но тут же остановилась — что-то подсказывало ей, что в данной ситуации разумнее всего будет не выдавать своего присутствия.
— Прощайте. И возьмите вот это. — Незнакомец подал Коррадо что-то похожее на медальон на кожаном шнурке. Сант-Анна поднес медальон к лицу, и Марианна услышала сдавленный стон, вырвавшийся из его груди.
Незнакомец повернул коня, и Марианна не смогла удержать улыбку, провожая его глазами; все-таки он очень забавно сидел в седле.
Но когда топот копыт замер в отдалении, сердце молодой женщины вновь наполнилось тревогой. Князь не сводил с медальона глаз, а его губы беззвучно шевелились. Внезапно он дал Ильдериму шпоры и вихрем понесся к дому.
Марианна попробовала продолжить прогулку, но ее уже не радовало ни пение птиц, ни легкий бег Виринеи — перед глазами стояло лицо мужа, печальное и обреченное. С той поры, как они обрели друг друга, Марианна ни разу не видела его таким, и значит, этот неожиданный визит был не таким простым, как могло показаться на первый взгляд.
«Это безотлагательно, и поэтому медлить не стоит» — что могли означать слова незнакомца?
Но Марианна не собиралась расспрашивать мужа. Она знала, что рано или поздно Коррадо расскажет ей все сам. И хотя любопытство мучило ее, она решила ни словом не обмолвиться мужу об этом происшествии.
По всей видимости, Виринея рассчитывала еще немного поскакать по парку и потому недовольно зафыркала, когда хозяйка направила ее к дому.
— Не расстраивайся, — засмеялась Марианна, поглаживая лошадь. — Завтра мы с тобой наверстаем упущенное.
Гракх радостно встретил их возле конюшни.
— Мадемуазель Марианна! Какое хорошее утро!
Несмотря на то, что Марианна много раз со смехом объясняла Гракху, что она замужем и, стало быть, называть ее «мадемуазель» не стоит, тот был упорен. И ей едва удалось добиться, чтобы он называл ее «госпожа», когда они куда-нибудь выезжали.
— Пойми, Гракх, — говорила она, — если кто-нибудь услышит, что ты называешь меня так, то это может быть неправильно истолковано.
— Понятно, мадемуазель Марианна! — соглашался рыжеволосый.
Сверкая улыбкой, он принял из рук Марианны повод Виринеи и повел ее в стойло.
— А что, мадемуазель Марианна, Ильдерим так вас и не слушается? — послышался его голос.
— Так и не слушается, — вздохнула Марианна.
Услышав имя Ильдерима, она снова нахмурилась — и что это за медальон, который так огорчил Коррадо?
За завтраком, который прошел шумно, поскольку долговязый учитель синьор Тиррено никак не мог успокоить расшалившегося Себастьяно, Марианна украдкой поглядывала на мужа. Он держался как обычно, и только в глубине его глаз изредка вспыхивала тревога, и он начинал нервно барабанить длинными пальцами по скатерти.
— Папа, ты сегодня почему-то грустный, — вдруг сказал Себастьяно. — Почему? Тебе приснилось что-нибудь нехорошее, да?
Князь вздрогнул.
— Ну что ты, — ответил он. — Я вовсе не грустный, тебе это показалось.
Малыш принялся рассказывать о том, какой он видел сон сегодня ночью, а Марианна твердо решила как следует расспросить мужа обо всем, что ее занимало.
Но после завтрака он поспешно собрался и уехал, сказав донне Лавинии, что вернется очень поздно.
С этого дня улыбка исчезла с лица князя Сант-Анна. Он поднимался засветло, когда Марианна еще спала, и возвращался с каждым днем все позже. Те дни, когда он никуда не отлучался с виллы, он проводил запершись у себя в кабинете. А когда Марианна подходила к нему с немым вопросом в глазах, он глядел на нее так умоляюще, что она не решалась задать свой вопрос вслух.
Она стала вставать как можно раньше и с болью смотрела вслед мужу, который, ссутулившись, выезжал за ворота виллы на своем верном коне.
Однажды она увидела, как у князя выпало что-то из кармана. Марианна хотела было окликнуть его, но любопытство взяло верх, и, подождав, пока фигура князя не скроется за деревьями, она тихонько спустилась вниз и подобрала лежавший на земле предмет.
Это был тот самый медальон. Его можно было принять за обыкновенное украшение или игрушку — плетеный кожаный шнурочек, темно-красная глянцевитая поверхность…
Марианна некоторое время подержала его на ладони. Ей очень хотелось раскрыть медальон, но два чувства удерживали: стыд — как-никак он чужой — и опасение увидеть женский портрет.
Но внутри не было ничего, кроме странного узора. Его прихотливые линии ничего не сказали Марианне, и она положила медальон обратно на землю.
Вернувшись в комнату, она услышала бешеный топот копыт. Князь круто осадил жеребца перед домом, соскочил с Ильдерима и, опустившись на колени, принялся шарить руками по траве. В его глазах горел сумасшедший страх.
Марианна почувствовала острую жалость — гордый, умный и сильный мужчина в изнеможении бил кулаками по земле, и из груди его вырывался глухой стон.
— Коррадо! — крикнула она.
Князь испуганно поднял голову и дрожащим голосом произнес:
— Доброе утро, Марианна.
— Он лежит у самого крыльца, — сказала она.
— Он? — переспросил князь.
— Да. То, что ты ищешь.
Сант-Анна метнулся к крыльцу — и через мгновение он уже сжимал в кулаке медальон.
— Все в порядке? — спросила Марианна.
— Да, — глухо ответил князь.
Он вскочил на коня и, не оборачиваясь, ускакал.
«Так продолжаться больше не может, — подумала Марианна. — Еще немного, и он на моих глазах превратится в бессильное существо или просто сойдет с ума. А я, может быть, могла бы ему помочь!»
Она вышла в сад и до полудня просидела на скамейке под цветущим яблоневым деревом, стараясь избавиться от страха перед демоном семейства Сант-Анна, который, видимо, снова решил показать свою силу, злобу и ненависть. Он решил разрушить покой и счастье, оказавшиеся такими хрупкими перед волей старой ведьмы судьбы.
Теплое солнце и запах цветущей яблони немного успокоил молодую женщину, и она возвратилась в дом, полная решимости противостоять судьбе и черному демону.
Князь вновь возвратился поздно, но Марианна не спала. Она ждала его, стоя у распахнутого окна своей комнаты.
— Коррадо! Мне надо с тобой поговорить.
— О чем? — с деланной беспечностью спросил князь.
— Не старайся меня обмануть, — горько усмехнулась Марианна. — О твоем утреннем госте, том самом, что передал тебе медальон, о самом медальоне и об узоре внутри него…
Князь не смог удержать вскрика:
— Ты… ты видела узор?
— Да. И еще я хочу узнать, куда ты уезжаешь по утрам и что тебя мучает. Поднимись ко мне.
— Хорошо. Я все расскажу тебе, — сказал Сант-Анна. — Но не сейчас, мне надо подумать.
— Когда?
— Завтра утром.
— Хорошо, — согласилась Марианна. — Доброй ночи.
— Подожди, — сказал князь. — Подожди немного.
Он смотрел на нее словно в последний раз — или так показалось Марианне из-за лунных бликов, падавших на его лицо?
— Я устала, — улыбнулась она. — Завтра мы с тобой обо всем поговорим, а сейчас я хочу спать. До завтра.
— До завтра, — эхом отозвался князь.
В первый раз за это время Марианна заснула спокойно.
Наутро она, как птичка, вылетела из постели, чтобы скорее бежать к мужу, и увидела на столе лист бумаги. На нем рукой Коррадо было написано несколько фраз.
«Марианна, прошу тебя, ни о чем не беспокойся. Ты все узнаешь, но не сейчас, а сегодня вечером. До вечера ничего не предпринимай.
Коррадо».
Опять загадка!
Марианна раздраженно смяла записку в руке и швырнула бумажный комок в угол комнаты. Она почувствовала, как в душе нарастает недовольство мужем, и события, ранее так тревожившие ее, начали напоминать сюжет плохого авантюрного романа.