Страница 14 из 26
Все служанки и слуги тайком бросали на меня удивлённые взгляды. Я догадывалась, что они сплетничают, что я обезумела из-за десятого брата. Но меня это не волновало. Старшая сестра, глядя на меня, молча переживала. Я с каждым днём я всё больше худела, как и она сама. Время от времени я слышала, как Цяохуэй тихо просила старшую сестру
– Госпожа, вы можете убедите барышню?
– Нет смысла её убеждать, – мягко отвечала она. – Только время поможет ей всё понять и примириться с судьбой!
Я думала, что это невозможно, такого не случиться. Я никогда не смогу понять, почему моя судьба должна зависеть от решения других людей? Я с самого детства знала, что только лишь от моих собственных усилий и решений зависит моё будущее. «Сегодняшние цветы завтра превратятся в плоды» – таким было моё любимое изречение. Я не могла принять, как моя судьба может зависеть от нескольких слов постороннего человека. Это невозможно! Такого я не допущу! Я ненавидела Небеса, из-за которых я оказалась здесь. Лучше бы я сразу родилась в это время, тогда мне проще было бы примириться с моей участью. Но я уже прожила двадцать пять лет в современном мире. Я привыкла, что моя судьба находится в моих собственных руках. И сейчас мне неожиданно сообщили, что такова моя участь, и мне стоит примириться с судьбой! Я не собиралась мириться с этим!
Была уже глубокая осень, листья один за другим опадали на землю. Я стояла под деревьями и наблюдала, как, следуя за дуновением ветра, кружа летели вниз листья. Каждый в отдельности и все вместе они исполняли танец. Ветер нёс их влево, вправо, вверх, вниз, снова и снова кружа их. Словно актёры в роли молодых девушек, они изгибались в талии, кокетничали, но в конце концов они не были в силах побороть земное притяжение, и ветер медленно и заботливо опускал их вниз.
Восьмой брат и четырнадцатый стояли рядом, за компанию со мной глядя на танец листьев.
– Они все опечалены, потому что не хотят падать на землю. Однако в конце концов им не избежать своей участи, – сказала я тихо.
– У тебя сейчас «при виде цветов льются слёзы из глаз, от печали разлуки такой и птица встревожит душу"[58], – мягко ответил четырнадцатый брат. – Через несколько ты будешь чувствовать себя лучше, и твои мысли изменяться.
Я ничего не ответила, только продолжила смотреть, как ветер носит листья.
– Ты словно высохла. Ты, правда, влюблена в десятого брата? – спросил через некоторое время четырнадцатый.
Я, ловко схватив падающий жёлтый лист, ответила:
– Да! Я очень любила его. Он яркий, живой и всегда был в хорошем настроении. И что важно, мне всегда рядом с ним было хорошо.
Я подбросила лист рукой и с надеждой взглянула, как ветер подхватил его и закружил.
– Но эта не та любовь, о которой думают остальные. Он был моим лучшим другом.
– В таком случае, почему ты так тяжело переживаешь свадьбу десятого брата? – изумлённо спросил четырнадцатый. – Все считают, что «ты обезумела из-за этого».
Я повернувшись взглянула на него и сказала:
– Я переживаю не из-за свадьбы, а потому что его силой принудили жениться! Он совершенно не хотел этого! – и, вздохнув, я добавила: – Я переживаю, что кто-то посторонний будет решать мою судьбу. Почему я сама не могу это сделать?
Едва я закончила говорить, я услышала, как четырнадцатый брат тяжело выдохнул и уставился на меня. Восьмой тоже взглянул на меня. Натянув маску холодности, он сказал:
– Твои слова можно посчитать за измену, никогда не говори так больше!
Уголки моего рта приподнялись. Это была холодная усмешка, и я отвернулась. Восьмой брат сделал два шага вперёд и, взяв меня за подбородок, заставил взглянуть на себя. Глаза в глаза.
– Ты поняла? – холодно спросил он.
Я повернула голову, желая вырваться, но с удивлением обнаружила, что его руки очень сильные, и возможности освободиться у меня нет. Я только и могла, что вновь взглянуть на него. Он, понемногу усиливая хватку, сурово добавил:
– Ты поняла?
Боль в подбородке становилась всё сильнее. Я со злостью взглянула на него и громко крикнула:
– Поняла!
Он посмотрел на меня и медленно отнял руку. А затем, взмахнув рукавами, сразу ушёл.
– Ты сошла с ума? – тяжело спросил четырнадцатый брат. – Это не кто-то посторонний, это сам император!
После этих слов он быстро повернулся и последовал за восьмым братом.
Я так и осталась стоять в оцепенении. А ветер всё так же, кружа листья в вихре, создавал свою собственную пьесу. Так меня и нашла Цяохуэй. Взглянув на меня, она вздохнула.
– Барышня, ветер слишком сильный, нам надо вернуться! – сказала она, ласково коснувшись моей руки.
И я в её сопровождении медленно пошла обратно.
Войдя в комнату, я увидела старшую сестру. Она торопливо поднялась и, взяв меня за руки, испуганно сказала:
– Почему они такие холодные!
Поддерживая, она помогла мне сесть, приказав Цяохуэй принести горячий чай. Старшая сестра, обхватив мои руки, начала их растирать. Её ладони создавали приятное ощущение, которое понемногу вливалось в мои руки и постепенно дошли до груди.
Я заметила, что лицо старшей сестры осунулось. И из-за переживаний, чувства тепла и обиды, я не сдержалась и, обняв её, заплакала. Старшая сестра обняла меня в ответ и, похлопав по спине, пробормотала:
– Поплачь и станет легче!
Я полдня проплакала в голос, пока совершенно не охрипла. Только тогда мои слёзы высохли. Но я совершенно не хотела вставать, лишь обнимала старшую сестру. Она тоже ничего не говорила, лишь нежно гладила меня по спине. В конце концов, всё ещё находясь в объятиях старшей сестры, я глухо спросил:
– Минъюй гэгэ выходит замуж за десятого брата, потому что я её ударила?
Старшая сестра помогла встать мне и, взяв носовой платок, помогла вытереть лицо. Она сказала:
– Нет, не потому что ты её ударила, – она вздохнула. – Для императора мы все не более чем шахматные фигуры! По-твоему, он спонтанно решил вопрос о женитьбе десятого брата? На самом деле императорская супруга просто догадалась о его замыслах. И ей ведь только надо было дождаться подходящее время, когда она с императором сможет разыграть свой спектакль!
Я молча её слушала и мысленно вздыхала. Я переоценила себя, полагая, что Минъюй гэгэ решила выйти за десятого брата, потому что он веселился со мной. И таким образом она решила свести счёты со мной. Хорошо, что это не так. Мои переживания насчёт десятого брата несколько уменьшились. Все эти люди из дворца!.. И в этот момент по всему моему телу пробежался холод. Я вспомнила, что говорила ранее, и крепко обняла старшую сестру, испугавшись. Больше я не должна произносить эти слова вслух, иначе это могло погубить старшую сестру.
Глава 11
На деревьях оставалось всё меньше листьев. И начала понемногу приходить в себя, по крайней мере, так казалось внешне. Временами я даже смеялась вместе со служанками, только лишь ела я всё ещё мало. Я не думала о том, как сбежать из дома. Однако, если бы я была обычной служанкой, то наверное попыталась бы это сделать. Некоторое время меня бы искали, а потом забыли. Однако я в Великой Цинь была дочерью генерала из северо-западного Китая и к тому же младшей сестрой жены бэйлэ, что был восьмым сыном императора. А ещё я должна была участвовать в императорском отборе наложниц. тому же я ожидала выбором во дворцовый гарем. Когда вся Поднебесная принадлежит к семье Айсинь Гёро[59], куда я могла сбежать? К тому же у меня была старшая сестра, которая вряд ли бы пережила мой подобный поступок.
Однажды, когда я как раз занималась каллиграфией, Цяохуэй сообщила о прибытии четырнадцатого господина. Я, отложив кисть, вышла из комнаты, и увидела, что он стоит в саду. Выйдя вперёд, я поприветствовала его:
– Почему вы не вошли в дом?
– Так мы сможем прогуляться по саду! – ответил он.
58
Это строки из стихотворения Ду Фу "Весной смотрю вдаль".
Вот полный перевод этого стихотворения от Евгений Захарова:
59
Айсинь Цзюэло, маньчж. Айсин Гёро – фамилия царствовавшего маньчжурского дома Цинской династии.