Страница 1 из 26
Тун Хуа
Поразительное на каждом шагу
Пролог
2005 год, г. Шэньчжэнь[1]
На улицах зажглись фонари, по сравнению с днём они теперь выглядели более очаровательными и тёплыми. На Чжан Сяовень был одет голубой костюм, в тусклом свете искусственного освещения она выглядела несколько усталой. Она только-только вошла в дверь многоэтажки, как вспомнила, что лампочка в её ванной комнате перегорела, развернувшись, девушка отправилась в круглосуточный магазин, что находился рядом.
Открыв дверь, она одновременно включила свет, сняла обувь и бросила сумку. Выйдя на балкон, Чжан Сяовэнь взяла тяжёлую стремянку и перенесла её в ванную. Проверив её на устойчивость, девушка стала осторожно подниматься на неё, но внезапно её нога соскользнула. Вскрикнув: «Ах!» – она упала вниз, так и оставшись лежать на плитке без движения.
Цин, 43 год правления Канси[2], Пекин
В павильоне, что находился на берегу озера, встретились две барышни тринадцати-четырнадцати лет. Та, что была в бледно-жёлтом платье, уже вдоволь налюбовавшись озером, хотела спуститься вниз, а та, на которой была светло-синяя одежда, как раз направлялась в павильон, чтобы насладиться прекрасным видом. Однако лестница там была узкой и двоим людям там можно было разойтись, только если бы один из них уступил дорогу. Две барышни одновременно стали подниматься по лестнице и в конечном итоге столкнулись друг с другом. Девушке в синем платье из-за того, что она находилась ниже, было сложнее устоять, когда они обе упрямо пытались пройти вперёд, её нога соскользнула. Вскрикнув: «Ах!» – она упала вниз, так и оставшись лежать на земле без движения.
Глава 1
Был самый разгар лета, в отличие от начала весны, когда молодая зелень ещё только начинала познавать счастливые дни и потому представлялась яркой и весёлой, сейчас она была наполнена тяжестью осознания, что время роскоши уже достигло своего пика и дальше всё будет становиться только хуже. Вот так и я сейчас себя чувствовала. Уже десять дней я находилась в древних временах, но мне казалось, что это сон, и когда я проснусь, меня будут ждать кипы финансовой отчётности, что я вовсе не пребываю в сорок третьем году правления Канси, и что я всё ещё двадцатипятилетняя одинокая офисная работница, находящаяся в пору цветущей юности, а не достигшая четырнадцати лет маньчжурская девушка.
Десять дней назад, меняя лампочку, я свалилась со стремянки, а очнулась на кровати в чужом теле. По словам служанки, я упала с лестницы павильона и целые сутки не приходила в сознание. «Состояние больной» – полная потеря памяти; доктор сказал, что это следствие сильного испуга, но при тщательном лечении я постепенно всё вспомню.
– Вторая госпожа, давайте вернёмся, хотя уже за полдень, однако жар, поднимающийся от земли, очень вреден, а вы пока ещё полностью не восстановились! – уговаривала меня служанка Цяохуэй, стоящая рядом, которую забрала с собой моя сестра, когда вышла замуж.
– Хорошо! Старшая сестра уже должно быть закончила читать, – ответила я, развернувшись.
Теперь меня звали Маэртай Жоси. А эту старшую сестру, которую я приобрела, Маэртай Жолань, она вторая супруга восьмого брата, принца[3] Юньсы, известного в маньчжурской династии своей честностью. Но пока он ещё не получил титула принца, а лишь доро бэйлэ[4], кроме того ещё не было необходимости избегать употребления его имени, которое он будет вынужден изменить во время правления Юнчжэна[5].
У старшей сестры добрый и мягкий характер, так что такой её недостаток, как нерешительность, значения не имеет. Весь день или хотя бы половину она проводила за чтением канонических книг. Я боюсь, что она не пользуется благосклонностью восьмого брата, по крайней мере, за те десять дней, что я провела тут, я ни разу не слышала, чтобы он приходил. Но тем не менее старшая сестра хорошо обо мне заботится, она выполняет любое моё желание, от одежды до еды, не в зависимости от того, насколько оно значительное, и лишь волнуется о моём здоровье. Меня беспокоит, что, если я не смогу вернуться, то в этом времени я могу полагаться только на неё. В конце концов, меня не оставляет мысль, какая судьба в будущем ждёт восьмого брата, поэтому полностью рассчитывать на неё я не могу. Хотя прежде чем всё это случится, пройдёт много лет, и сейчас можно не волноваться об этом.
Когда я вернулась в полдень в комнату, старшая сестра действительно уже была там. Чинно восседая за столом, она ела пирожное. Заметив меня, она сказала слегка сердитым тоном:
– И не боишься получить солнечный удар.
Я подошла и села рядом с ней, а потом сказала с улыбкой:
– Разве я до такой степени изнежена? К тому же я вышла совсем на чуть-чуть, и я чувствую себя намного лучше, чем несколькими днями ранее.
Она взглянула на меня и сказала:
– Действительно, твой цвет лица стал несколько лучше, но теперешняя погода может пагубно сказаться, не выходи больше в это время на улицу.
Дунъюнь, неся перед собой таз, подошла и преклонила колено, ожидая, когда я умою руки. Я усмехнулась про себя, конечно, я всё это понимала, но исполнять это требование я вовсе не собиралась. Цяохуэй взяла полотенце и вытерла мои руки, да ещё нанесла на них чуточку янтарного крема.
Когда всё было сделано, я уже готова была взять со стола кусочек лакомства, но вдруг почувствовала что-то странное, подняв голову, я увидела, что сестра смотрит прямо на меня. Моё сердце бешено заколотилось и я, в свою очередь, вернула ей её вопросительный взгляд. Сестра неожиданно рассмеялась:
– В прошлом у тебя был очень дерзкий нрав, но теперь отец может не беспокоиться, после падения ты изменилась в лучшую сторону, стала послушной и вежливой!
Вздохнув с облегчением, я снова опустила голову, чтобы уделить внимание сладостям, и смеясь спросила:
– Неужели старшая сестра не хочет, чтобы я была грубиянкой.
Она выбрала моё любимое гибикусовое пирожное и передала его мне.
– Через полгода состоится отбор девушек в императорский гарем, и поэтому следует соблюдать некоторые правила. Как можно постоянно затевать ссоры?
Я подавилась куском пирожного и громко закашляла, старшая сестра передала мне воду, а Цяохуэй начала стучать по спине. Сделав несколько глотков воды, я пришла в себя. Жолань улыбнувшись сказала:
– Стоило мне только упомянуть о правилах, как ты тут же сотворила такое. Тебе не стоило так спешить!
Вытирая губы, я думала о том, что же мне теперь делать.
Сказать ей, что я не её младшая сестра Жоси? Абсолютно не годится!
Тысяча мыслей промелькнула у меня в голове, но ни одна из них не была похожа на план. Я только и могла успокаивать себя тем, что у меня есть ещё полгода.
В конце концов, мне только и осталось, что спросить старшую сестру как ни в чём не бывало:
– В прошлый раз ты говорила, что отец служит на северо-западе, а я приехала сюда только три месяца назад, неужели меня отправили сюда из-за отбора девушек в дворцовый гарем?
– Да! Отец говорил, что после смерти матери, ты не слушалась матушку[6], и чем строже к тебе относились, тем большей бунтаркой ты становилась. Думая, что ты, по крайней мере, немного будешь слушаться меня, поэтому они решили отослать тебя сюда, чтобы я могла обучить тебя этикету.
В последние дни после завтрака и ужина я отправлялась на прогулку. Теперь это был единственный доступный для меня способ тренировки. Хотя это и не требовало много усилий, но результат был очень не плохой. В отличии от тех дней, когда я только очнулась, испытывая слабость, сейчас я лучше ощущала это тело как своё собственное.
1
Шэньчжэнь – город в провинция Гуандун, КНР
2
Канси (девиз правления императора из династии Цин (собственное имя Сюанье 玄烨 (爱新觉罗) (1662–1722))43 год правления Канси – 1704 г. н. э.
3
В оригинале здесь было 亲王, что означает великий князь, принц, член императорской фамилии 1-ой степени.
4
Доро бэйлэ – 多罗贝勒 – князь, императорский родственник 3-ей степени
5
Юнчжэн девиз правления манчжурского императора Иньчжена 爱新觉罗·胤禛, 1723－1735
В 1677 года Канси издал эдикт о том, что все его потомки должны иметь один и тот же иероглиф в качестве первого иероглифа имени. В результате после воцарения Юнчжэна все сыновья Канси изменили свои имена, сменив первый иероглиф с «胤» (инь) на «允» (юнь) чтобы избежать использования табуированного иероглифа из имени императора.
6
Здесь матушка – 姨娘 yíniang устаревшее вежливое обращение к второстепенной жене в семье родителей.