Только люби

Запах моего мужчины. Моего...Стоп!

— Стаас… — протянула, ища его взгляд. Нашла. Смеющийся, светящийся ярчайшими звездами. — А когда это я успела стать Беляевой?

Глянул на смартфон.

— Два дня назад.

— Но… — задохнулась возмущением. Это получается, уже в субботу, когда я ностальгировала по нашим счастливым денькам — уже была замужней женщиной? Это надо же! Я ведь и согласия не давала. — Хоть бы предложение сделал, — буркнула скорее из вредности.

А он вдруг выпустил меня из своих объятий, взял со стола мой телефон, что-то искал, а когда нашел — сунул трубку мне под нос.

На дисплее светилось сообщение, одно из тех, что я не успела прочитать.

«Выходи за меня замуж», — в четыре утра субботы.

А ниже еще одно:

«Молчание — знак согласия. Уверен, тебе будет к лицу моя фамилия».

— Стас, — всхлипнула.

А он провел пальцем по дисплею, открывая еще одно сообщение:

«Поздравляю, Беляева!» — и прикрепленное фото с разворотом моего новенького паспорта уже в полдень той же субботы.

— Нет, если ты против, можем развестись хоть…

— Фигушки тебе, а не развод, Беляев, — и снова шмыгнула носом. — Ты теперь от меня не сбежишь.

— Даже не мечтай, — рассмеялся и подхватил меня на руки. Вцепилась в ворот его пальто. — Все, Беляева, хорош херней страдать. Я забираю тебя отсюда. И вообще, к черту работу. Будешь сидеть дома и растить наших куколок.

— Да ты тиран, Беляев! — вздохнула, позволяя ему усадить меня в машину, пристегнуть ремнем безопасности и самому сесть за руль. — Может, действительно развестись, а...Смотри, уже условия ставит.

И тут же очутилась в стальных тисках его рук. А ураган в его взгляде припечатал к спинке сидения.

— Никогда… — прохрипел, словно превозмогая мучительную боль. — Не отпущу. Найду везде, Бабочка. Клянусь.

— Стас, ты чего, — улыбнулась и потянулась к его губам. — Никогда, Стас, слышишь. Не уйду никогда.

Кивнул, распуская свои тиски.

— Прости, — опустил руку на живот. И я закусила губу, чтобы не разреветься. А он вдруг перегнулся через коробку передач и поцеловал живот. — Ева, — лбом уперся в мой, рвано выдохнул. — Я мудак и эгоист. И нихуя не понимаю, чем заслужил такое счастье. Я… Ты... только...только люби меня, Ева. Слышишь? Только люби. И я…

Он не договорил, я не позволила, выдохнув ему в губы:

— Люблю, Беляев. И это навсегда.

Эпилог.

Три года спустя.

Открываю калитку и тут же оказываюсь в объятиях шести маленьких ручонок. Присаживаюсь на корточки, обнимая всех моих принцесс разом. А они щебечут наперебой, что соскучились. И я до одури соскучилась. Как и по своему неугомонному сыну. Он большой молодец: играет за английский клуб, воспитывает сына Сашку и с Миланой снова ждут пополнения уже к Новому году. Утром звонили, поздравляли и звали к себе в гости в туманную Англию, где они живут уже год.

Вздыхаю и снова смотрю на девчонок. Не видела их всего пару часов, а такое ощущение, будто неделя прошла как минимум. На минутку зажмуриваюсь и вдыхаю сладкий запах своих дочерей. Веду носом, как Эльза из диснеевской сказки, чуя запах шоколадного торта.

Да, забыла сказать. Еще беременной я открыла для себя, что мой муж умеет готовить, да так, что именитые кондитеры обзавидуются. И с упоением пользовалась им, когда хотелось чего-нибудь вкусненького. Надо сказать, мои маленькие обжорки хотели вкусненького довольно часто. Но Стасу, что поразительно, нравилось готовить для нас. А потом кормить с ложечки или слизывать шоколад с самых откровенных мест моего тела...

— Мама, а где подарки? — нахохливается Злата, уперев свои маленькие ручки в бока.

— Подарки — это к папе, — и едва сдерживаю смех, видя, как округляются черные глазенки.

— А папа дома, — авторитетно заявляет Полина.

— Да! — громко соглашается Аня и отзеркаливает позу старшей, хотя единственная непохожа на своих сестер.

Злата родилась первой, всего на семнадцать минут опередив Полину и на двадцать семь Аню. Зато наша Нютка в отличие от сестер — голубоглазая блондинка. И это единственное, что она унаследовала от меня. Потому что характер всецело папин: упрямая драчунья. И наш папа, что стоит на крыльце и со счастливой улыбкой наблюдает за нами, с чистой совестью отрывается на Нютке, обучая ее всем тонкостям единоборств. И при этом умудряется знать все обо всех троих. Иногда мне кажется, что своими маленькими девичьими тайнами они делятся исключительно с ним, хотя видят его гораздо реже меня. Все-таки добытчик у нас мужчина. А я так, потому что нужно чем-то заниматься. Вот и преподаю в средней школе небольшого городка у подножия Альп литературу четыре часа в неделю.

Стас все-таки увез меня из города, страны, из прошлого, купив просто восхитительный дом в маленьком уютном городке. Но сперва нашел могилу моего брата, с которым я наконец смогла проститься. Была я и на могиле Сергея, долго стояла, прося за все прощения и надеясь, что там, где бы он ни был, он все же обрел то, что искал. А Стас просто был рядом. И за это я люблю его еще сильнее.

Стас продал бизнес, квартиру в Цюрихе, что подарил мне вместе с приглашением преподавать в Университете Швейцарской столицы, забрал меня и увез сюда, в это сказочное место, где мы...нет, не начали все сначала, а просто живем. Одной большой дружной семьей, которой просто суждено стать, если не гаремом, то футбольной командой. А может и тем, и тем — как повезет.

Улыбаюсь собственным мыслям и протягиваю девчонкам огромный бумажный пакет с подарками. Все-таки это традиция. Кто возвращается домой с работы, тот обязательно приносит подарки. И неважно что, даже простую конфету. Главное — это подарок. И девчонки визжат от радости, но тут же замирают, как вкопанные, когда из недр дома доносится собачий лай.

— Не может быть! — восклицаю я с наигранным возмущением. — Ты все-таки сделал это!

Шагаю мимо девчонок, которые тут же несутся следом, обгоняют, маленькими смерчами влетают в дом.

Поэтому когда вхожу я, оказываясь в объятиях мужа, от которого пахнет кофе и шоколадом, мои маленькие озорницы стоят у лестницы, пугливо жмутся друг к другу и держат в своим ручках щенков. Дымных с умными черными глазенками.

— Стас, — и смотрю на довольного мужа.

Он пожимает плечами.

— Я не мог их бросить, Ева.

Да, не мог. Я знаю своего мужа: нежного, с огромным щедрым сердцем. Обнимаю его и мягко целую в губы, чуя возмущения детей.

Этих щенков, вернее волчат, Стас нашел неделю назад в горах, когда был на дежурстве со своей группой спасателей. Их было семь рядом с мертвой матерью. Один умер по дороге обратно. Остальных шестерых отдали в приют. И вот трое теперь стали членами нашей семьи.

— А почему не всех сразу? — спрашиваю и ловлю...да не может быть!….смущение на острых скулах своего мужа.

— Ну… — чешет затылок. — Девчонок-то у нас три.

— Ааа, — протягиваю весело. — Ну тогда конечно. Ладно, шпионы! В честь моего дня рождения будет вам счастье и щенки дома. Все три.

«А может и шесть», — мысленно вздыхаю я.

Но не успеваю ни о чем подумать, как оказываюсь в водовороте событий. Сначала концерт: Злата играет на игрушечном пианино, Полина поет. После показательный бой от мастера спорта Станислава Беляева и мегафурии (это Нютка себя так назвала!) Анны Станиславовны (и о чудо! впервые выговоренное правильно имя и отчество), а на фамилию нашего ребенка не хватило. И в финале праздничный ужин с шоколадным тортом на десерт и сладкими печеньками с рисунками внутри. Лучшее день рождения в моей жизни.

— Идем, — зовет Стас, когда девчонки дрыхнут без задних ног. — У меня тоже для тебя подарок. Переплетает наши пальцы и ведет в нашу спальню.

— Закрой глаза, — шепчет на ухо.

И я не смею его ослушаться, наслаждаясь собственной реакцией на его низкий, с переливами, баритон.

А он легонько подталкивает меня в спину. Нежный цветочный запах кружит голову. За спиной щелкает замок — Стас запер дверь.