Напиши мне

Два верных глаза, высунут язык, взрыв – всё в пыли дороги.

Прежде чем снять кровавый фартук, пойду, накормлю их матерью цыплят.

Затем разденусь, изнасилую и изобью жену – хотела замуж, её воля! –

Таким я должен вырасти ничуть не изменившись сам!

Не поступать по чести, забывать про обещания,

Не вспоминать о тех животных, что сам же приютил.

Не заниматься тем, чему только что учили сами,

При этом представляя в жизни ноль, хоть вовсе не один.

Не ради денег жизнь – так инфантильно, так по-детски.

Всё в мусорку! – вряд ли протянет вещь рука добра.

Сребро и злато – лишь инструмент для выбора одежды.

Горняк кричит: «Как я люблю тебя, моя кирка!»

Мне некому писать, мне некого любить, но есть в чём признаваться.

Не только ведь отчаянием и алчностью полны наши сердца.

Мне чуждо одно мнение, религия, мне нужно счастье,

Чтоб завернуть в него кусочек жизни той, что мне его должна.

Читая стихотворение, мои зубы скрипели от злости, а по подбородку текла солёная вода. Как же я ненавидел мир, откуда сбежал! Как ненавидел всё, что способствовало побегу! Как ненавидел бежать.

В кошельке лежала и другая бумажка, с белой окантовкой, но я не стал её доставать. Она предназначалось для периодов счастья, чтобы сделать его ещё ярче. Когда-нибудь настанет время и для него. Возможно, весной.

Эти женщины, в зелёном, в чёрном, и другие, появлялись рядом, когда не было реальных девушек. Они приходили, ведь знали, что мне постоянно требовалось женское присутствие, знали, что так я чувствовал себя более свободным. Призраки, галлюцинации, видения – я не знал, кто они, но если бы их не было, мне было бы хуже. Хотя временами они пропадали. Когда я был с Иветтой, она была единственной девой в моём окружении. А вот после неё, они со мной не расставались.

Успокоившись, я отправился в магазин за макаронами. Заставляя покупать себя по два-три продукта за раз, я увеличивал количество прогулок, что, как мне казалось, было крайне важным. По пути попадались люди, словно с обложки: в изящных изысканных одеждах, пристально ухаживающие за собой. Даже в отдалении от центра, люди хотели быть красивыми, будто бы каждый добивался своей второй половинки ежечасно. Я провёл рукой по жирным волосам, и мне стало стыдно за свой внешний вид. Каждое утро, когда мне не нужно было на работу, я запускал себя. Каждое утро, когда мне не нужно было на работу, начиналось одинаково: в обед.

Злоба и Отвращение наполняли мои карманы, и выворачивать мне их не хотелось. Накинув на голову капюшон, я побрёл дальше.

Возвращаясь, я увидел девушку, стоящую около моего подъезда. Прислонив ключ к домофону, я вошёл внутрь, и пока дверь не закрылась, девушка заскочила следом. Я отправился по лестнице, а она заскочила в лифт: я отказывался от единственной спортивной нагрузки только тогда, когда на душе было очень тяжело. Шесть из десяти. Не так уж мне и тяжело.

Поднявшись, я увидел её, стоящую у моей квартиры. Я снял капюшон, с горькой усмешкой посмотрел на неё и открыл дверь. Она вошла следом.

Она принесла овощи: лук, помидоры и салат-латук. Мы сделали обжарку, после того, как пожарили печень. В тусклом свете кухонной лампочки её глаза ещё сильнее подобрели.

Ужин был готов. Мы ели напротив друг друга, и только когда перешли к чаю, заговорили вновь. У чая такой обычай, с ним всегда есть диалог. Она нашла меня через Соцсеть, а вычислить человека с её помощью не составляет труда. А может я и сам в задумчивости сказал ей адрес, я так и не спросил тогда. Это было не важно. И не опасно. Не опасно оставлять человека, с которым ты знаком первый день, ночевать у себя. Не опасно открываться ему. Опасно, если он окажется таким же, как и ты.

Часть вторая

      Человек есть загадка, тайна. В первую очередь, для него самого. Поскольку люди занимают верховный пост развития в нашей области обитания, уступая только матушке-природе, они являются некой постоянной в управлении миром. Но поскольку человек – существо переменное, постоянно лишь меняющееся, в своих формах и характеристиках, то и роль его в огромных кругах экологических процессов будет меняющейся. Единственное животное, терзаемое вопросом предназначения, пытается придать его каждому существу, что встречает: заяц нужен для жизни лисы, жук для жизни дрозда, слон отдаёт свой бивень человеку.

Но вот главный вопрос: должен ли человек, как никем не едомое животное, съесть всё остальное – природу, создавшую и наделившую его особыми исключительными качествами: совестью, воображением и самосознанием, уничтожив её, уставшую и старую бабушку, нуждающуюся в покое, или же уничтожить себя, как чересчур нелогичное и неестественное скопление аминокислот?

И решение некогда непосильной задачи было найдено. Совершенно случайнейшим образом обыкновенный создатель чего-то нового срубил под корень сам подход к этому вопросу.

Появилась Соцсеть – система программ, практически полностью лишающая воображения, совести и самосознания, будто бы эти качества сдавались человечеству в лизинг. Общение между людьми, не чувствующими клеточную свободу – возможность говорить, писать, отправлять любую информацию, видео – и аудиоданные, имея на это сколько угодно времени и ничего не теряя, не отдавая взамен, повергло человечество, ею пользующееся, в ленную необходимость ничего не делать. С помощью Соцсети можно было воплощать несколько желаний одновременно: погашать потребность в общении, параллельно в соседней вкладке просматривать ролик с максимально похожей на твою подругу актрису фильмов для взрослых, есть и пить, читать, слушать музыку, и играть в онлайн-игры. Зависимость от наслаждений достигала новых отметок, она превышала порог разврата времен Древнего Рима, опутывая стягивающими кольцами любую определённость, так ненавистную человеку.

Минус был только один – отсутствие счастья. Избавление от боли и страданий исключало возможность его добиться, но этот минус значительно приближал человечество к нахождению тех самых добрых рук, что должны были управлять природой – их отсутствию – вечному успокоению в холодных закрытых гробах.

− Добро пожаловать в Соцсеть! – приветствовала улыбающаяся рожица бренда. – Для входа в аккаунт введите личный номер удостоверения и пароль.

Глава первая

− Ich glaube ihm nicht. Er war in Zivil, aber Gendarmen in Zivil halten mich ein halbes dutzendmal in Europa festgenommen. Ich hatte zwar jetzt Ausweispapiere bei mir, die nicht schlecht gemacht waren, in Paris von einem Mathematikprofessor aus Prag, aber sie waren etwas gefaelscht. Genug! – объявил я, падая в изнеможении на диван. – У меня уже язык сломался от этого акцента! Пощади!

− Как хочешь, − согласилась Аля. – Только тебе решать, когда ты выучишь язык. И, кстати, ты ведь знаешь, что положительный разрыв мышц происходит на последних повторениях.