Страница 9 из 19
Над человеком замыкаются своды, внутри тоже каждый элемент – материальная квинтэссенция жизни человечества. Не считая давней катастрофы, время не прикоснулось ни к чему. Зима не властна здесь, поэтому смело откидывается шарф и меховой капюшон. Первый за многие года посетитель музея. На седой бородке и усах застывает иней, живые глаза пробегают из стороны в сторону. Облик человека выдает немалый возраст, несмотря на седину и морщины, в замершей фигуре чувствуется сила и стойкость. За слоями грубой одежды не разглядеть худощавое телосложение, посиневшие руки чуть ослабляют повязки мехов.
– Поглядеть бы на тебя во времена расцвета, – хриплый голос растворяется в застывшем воздухе. Башня молчит. Странник подходит к ближайшей стене, взгляд впивается в рисунки, перемежающееся текстами на неизвестном языке. Невидимые линии начинают пробегать по символам, сортируя буквы, слоги, фразы, по восходящей до совокупности всего начертанного. Читающий стоит, а вокруг бушует невидимая буря, перед ней меркнет любая непогода полярных земель. Сопоставление с рисунками, нахождение повторов, индексов, воссоздание нетрудной мысленной модели типа «сеть», необозримый океан возможных комбинаций «сети» сворачивается в трубку. Образование первой логической цепочки. Ряды идеограмм начинают приобретать смысл для человека, впервые увидевшего подобное. Не услышав речи, звуков не воспроизвести, но для чтения достаточно.
Путник прохаживается вдоль стены, неотрывно следуя по хронике птицеподобного народа. История резко обрывается на огненном облаке, пожравшем селения землепашцев. Катаклизм завершает наскальную летопись, интересно, выжил кто-нибудь из полуптиц, полулюдей? С трудом отрываясь от чтения, путник прыжками поднимается по изогнутой лестнице. Человек старается не смотреть по сторонам, риск надолго остановиться у очередной стены шагает по пятам. Башня поднимается над заснеженной землей чуть более ста локтей, добраться до верха не займет много времени. Чего не сказать о путешествии к центру Вавилонского столпа. Бессчётное количество коридоров уходят в глубину гигантского сооружения. Несколько дней займет поход в противоположный конец кольца внешних стен, если не взлететь птицей в ночное небо. Шаги не издают звуков, пролетают этажи. Верхушка фундамента встречает объятиями морозного ветра. На высоте холод чувствуется острее.
Сквозь свист ветра прорывается рев, ледяная глыба разбивается водопадом осколков. Торчащий словно реберная кость, контрфорс защищает гостя от неминуемой гибели. Человек рывком перемещается до следующего укрытия и прыгает в дыру. В бешенную карусель превращается обстановка, камни, сугробы, бесформенные ледяные скульптуры проносятся на большой скорости. Прыгать в неизвестность было неразумно, путник несется по наклонной шахте, усеянной осколками камней. Но когда было легко? Скольжение, временами переходящее в падение, прекращается, когда руки схватываются за большой выступ. В рукавицах сделать не просто, поэтому приходится сжать камень в объятиях. Неожиданный удар швыряет на пол, здоровенный валун катился за ним от крыши.
Спуск кончается быстро, где-то в районе тринадцатого этажа. Старейшины кочевников предупреждали о невидимых стражах, готовых обрушить горы льда на незваных гостей. Глубоко под промёрзшей землей покоятся неисчислимые кладбища. Результат ненужных войн во имя забытых идей. Глупцы зря сложили головы, стражи зря несут службу по сей день. Столько времени прошло, а сил поприветствовать посетителя хватает. Время не играет важной роли, разумеется. Но обладает самым удивительным накопительным свойством. И Вавилонская башня тому доказательство. Странник шагает мимо истории веков и тысячелетий, сжатых до причудливой вязи, на расшифровку времени нет.
Время… Какое смешное правило, запрещающее пользоваться инструментами не от мира сего. Только разум, опыт, знания, техники и методики решения любой задачи, какую можно вообразить. Орудия эффективнее не придумано. Перед знанием пасует время. Смешное правило нужно. Иначе никак, путник лучше других понимает необходимость ограничений. Как и возможность малюсенького отступления от инструкций, дозволенного каждому Первопроходцу.
Шанс подмять законы мироздания. Нет, что вы. Не подмять, чуть сгладить углы, добавить теней или бликов. Все остальное зависит от принесенного в голове. Коридор натыкается на лестницу, ведущую к выходу. На выход из лабиринта мертвой истории и на выход из сложившейся ситуации. На выход, который неотвратимо оказывается входом. Финишная черта становится линией старта следующей дистанции.
Огромный холл тянется на километры, вместо потолка – ночное небо. Звезд не высмотреть, пурга красивейшим покрывалом накрывает предгорье. Человек уверенно отмеряет расстояние, не считается с гневом загадочных сторожей. Затраченное время не важно, чужое мнение насмерть замерзает во тьме полярного каприза. Результат есть, ресурсы выработаны с умом. Гранитная голова с тремя рогами падает рядом, но предупреждать без надобности. Силачи, скрытые в метели, бездумно ломают произведения искусства, украшавшие великий столп. Кто они такие? Понятны мотивы, цена башни как архитектурно вываленной груды камня, невелика. Но ценности не видят. Не умеют извлекать знание. Кусок стены, испещренный точками и черточками, рассыпается минеральным прахом. Обидно. Человек извлекает из складок мехов блестящий кругляш. Монета аккуратно ставится ребром на отполированный обломок, щелчок запускает гипнотизирующее вращение диска. Продолговатая сосулька толщиной с добротное дерево точно попадет в цель. Но пилигрим не уходит от удара. Момент столкновения замирает, на стыке вечного покоя и бесконечного движения время перестает существовать.
Что забыл здесь ты?
Что хочешь получить?
Забери с собой и
Умри.
Башня простоит долго
Мы видим,
Что у твоей монеты
Две стороны,
Но тебе не сосчитать
Всех сторон
Вавилонского столпа.
Голоса рождаются, возбужденный шепот просит оставить памятник, не ворошить прошлое, не играть с огнем. Для сторожей башня – памятник, для пилигрима же исток. Охраняете? Бдите дальше, пока не сгниете.
– Я восстановлю Вавилонскую башню. – Роковые слова звучат, возмущенные голоса сразу умолкают. Такое решение их вводит в ступор. Кто-то представлял время в виде необъятной реки, неостановимой и неумолчной. Где-то утверждалась модель глобальной воронки. Далее были кольца, спирали. Пока скорость передвижения не обгоняет поток света в несколько сот миллионов раз. Все представления о строении Вселенной и фундаментальных переменных исчезают на тонкой грани, существующей только математически. Человек использует шанс, чтобы перевернуть Кладезь вверх дном. Единственный разрешенный шанс.
Зима идет на убыль, погода разительно меняется. «Расцветают цветы, и сквозь слой вечной мерзлоты пробиваются упрямые ростки будущей травы», – в памяти вновь всплывают строки очень старого стихотворения. Вавилонская башня дрожит и зевает, разбуженная столь грубым способом. Облака пыли заслоняют свет выглянувших на шум звезд. Невероятное хранилище знаний встает с колен, обломки столпа синхронно разворачиваются и встают на место. Стены этаж за этажом поднимаются в ночное небо, сегодня хватит одного строителя, чтобы подняться выше облаков. Сторожам не нравится богохульное отношение к памятнику. Теперь смеющиеся голубые глаза различают силуэты, готовые метнуть очередной снаряд. Давайте, смелее!
Человек бережно подбирает каменный диск со вращающимся кругляшом, останавливать нельзя. Внутренности башни двигаются в такт поворотам монеты, трудно было бы контролировать процесс и восхождение без уроков школы Первопроходцев. Решать одновременно несколько задач? Для выпускников академии привычнее дыхания. Ноги оказываются на нужной платформе с верхних уровней, руки наклоняют диск в разные стороны, не давая монете покинуть центр фигуры. Километр за километром, башня вырастает гранитным деревом, щедро поливаемая водой, невиданной в этих краях. Водой, не имеющей материального аналога, топливом, горящим жарким пламенем в несуществующих печах. Размытые стражи несутся следом, но не могут справиться с хаосом перестраивающейся башни. Знания и хроники, начертанные на теле столпа, еще не добрались до их истории. С каждым веком, с каждым новым уровнем муть растворяется, черты загадочных преследователей становятся резче, но до них нет дела.