Страница 8 из 19
– Вот она, политика террора. Давление ломает волю. Страх острее бритвы, быстрее стрелы, выше гор. Будешь произносить желание? – Человек с совсем нечеловеческим блеском в глазах готов выслушать любой бредовый каприз переставшей соображать девчонки. «Политика», «террор», магические слова будто вырезают кровавые руны на загрубевшей коже. Должно быть жутко страшно, но первое желание исполнено, хоть плата не внесена. Стоит вспомнить, как сомнения улетучиваются, решение легко слагается. Не страшно слушать крики далекого боя, облака дыма перестают принимать устрашающие формы чудищ, высота здания не кружит голову. Ветта без колебаний встает рядом с Исполнителем Желаний, запачканная углем ручка тянется к прохладной ладони спутника. Рукопожатие сшивает невидимыми нитями договор, заказчика и исполнителя, желание и плату.
– Используй политику террора против них самих. – Четко выговаривает Ветта, понимая значение слов шестым чувством.
– Слово крепко, договор нерушим, маленький цунэ. Смотри, не пожалей. – Исполнитель Желаний разводит руки, чтобы запечатлеть момент звучным хлопком. Звон колоколов, бой барабанов, хлопок ладоней, что окажется сильнее?
Глава 2
«На краю земли в объятьях мерзлоты падают капли студёной воды», – в который раз человеку удается поймать себя на бессознательном повторении старых стихов. Незамерзающий в самые лютые морозы источник срывается с черной скалы льдистым потоком и разбивается о гладь прозрачного озера. Говорят, отсюда поднимается морозный воздух – первоначало метелей и корки льда на реках и прудах материка. Царство вечной зимы, вотчина ослепительно-белых пиков снега и темных недр мертвых морей. Родина сказочных великанов и пушистых гномов, принимающих перед смертными облик ледяных скал и приплюснутых сугробов. Высоченные ели упрямо стоят, презрительно поджав губы при виде пустынного пейзажа или пурги, приводящей снежные равнины в хаотичное движение.
По белой пустыне бредет крохотная фигура. Малозаметная цепочка следов отмеряет долгий путь. В полдень солнце невысоко приподнимается над горами, но не приносит тепла, лишь отражается режущим глаза светом. На многие мили пустота, ни лесов, ни городов. Человек не обитает в безлюдных пустошах, где не найти пропитания и крова. Изредка попадаются звериные тропы посреди сугробов, но равнина день изо дня не меняется. Выжить невозможно, если не добыть огня и еды. Человек устало тащится, с трудом делая шаг за шагом. Деревянные снегоступы сработаны на скорую руку, но задачу выполняют. Час за часом, миля за милей, путник приближается к горному массиву. День постепенно угасает, время неумолимо заканчивается, заставляя прибавить шаг. Как такое может быть? После долгого перехода усталость должна тело к земле клонить, но путешественник идет бодрее, пока не переходит на медленный бег. Вблизи гор снега становится меньше, переплетенные ветки отбрасываются.
Откинув покрытый инеем шарф, человек вдыхает морозный воздух. Путник окутан теплой одеждой, слои мехов не дают разглядеть странника. Переведя дух, неутомимое тело вновь бросается на покорение снежной пустоши. Снег скрипит под ногами, случайный свидетель не увидел бы знаков отличия на одежде путника, только голубые глаза под стать таинственным глубинам вечных ледников. Дорога приподнимается, штурмовать возвышенность труднее, но странник ускоряется, будто преследуемый голодной стаей волков. Трудности оборачиваются приливом сил, человек с ходу перепрыгивает поваленные деревья на вершине холма.
Вырастает Мерцающий хребет, отделяющий страну вечной зимы от остальных земель. Племена кочевников с берегов замерзшего моря называют горный массив Снежными Владыками. Нетрудно выцепить взглядом череду исполинов, коронованных белоснежными венцами. Преодолеть хребет без соизволения Владык невозможно, как путешественник узнал на последней обитаемой стоянке двенадцать дней назад. Впрочем, как получить разрешение и надо ли, осталось без ответа. Кочевники пасут оленей, интересы и верования не пересекаются с другим миром, полным зеленой травы и теплого солнца.
Светило вот-вот коснется горизонта, оставив земли во власти полярной ночи. Странник стремится как можно скорее добраться до подножия гор в место, про которое рассказывают шепотом. Капризная погода показывает крутой нрав, крепчающий ветер старается оттеснить от хребта, но умение превращать препятствия в мосты спасает от поражения перед стихией. Обстановка резко меняется, с неба сыпется рой снежинок, вращаемых безжалостным ветром в диком танце. Пурга возникает из ничего, но каждый путешествующий привыкает к причудам зимнего царства. Человеческая фигура упрямо рассекает мельтешащую завесу, до конца пути остается всего ничего.
Путник до рези в глазах вглядывается в метель, старается не пропустить важный ориентир. Вот он! Скала напоминает вставшего на задние лапы медведя – грозного хищника северных земель. Повернуть на восток, пройти вдоль большой стены и спуститься в котловину. Ноги скользят по накату, по бокам вырастают искореженные стены, густо усеянные острыми выступами. Путник оказывается в огромном изломе, конец скрывается среди обильного снегопада. Торной дороги нет, но идти легко, странник едва касается земли. Дальше двух шагов не разглядеть узкого желоба, созданного древним катаклизмом. Не помеха, точка прибытия одна, заплутать невозможно.
Погода вновь изменяется. На спад идут порывы ветра, снежная завеса разрежается, открывает каменные ступени, выдолбленные в скале. Первая, вторая, третья, на каждой остается отпечаток сапога, пятая, двадцать девятая, сто тридцать седьмая ступень. Восхождение прекращается, ветер метает в лицо острые снежинки, танцующие на высокой террасе. Строение не природного происхождения, грубо отесанные колонны каменным лесом вздымаются в сумеречные небеса. Заката путник не увидел, небо плотно заволокли хмурые тучи. Скоро станет темно, луны не будет. Контур размыт среди летящего снега, но цепкий взгляд льдисто-голубых зрачков находит цель посреди бушующего снежного пожара. Громада нависает спящим утесом, не замечает холода, снегопада и любопытства. Путь пройден.
Пилигрим тратит время на обход каменных колонн, где-то прямых как луч, а местами накренившихся, обвалившихся, а то и упавших. По сравнению с человечком кажутся дивно-грозными колоссами, обхватить смогут не меньше двадцати людей. Но шпили меркнут на фоне великана, сидящего на насыпи каменных обломков и стен осевшего ледника. Могучая спина закрывает осторожно подкрадывающегося странника от порывов неистового дыхания гор. Местность очищается от круговерти снега, можно взглянуть в глаза замкнутого титана, навечно прикованного незримыми цепями Снежных Владык. Сила, бившая когда-то бурным потоком, навсегда покинула потухший взор, морщины-змеи обустроили гнезда на величественном лице. Время поставило печать древности, сотворив памятник. Человек не выглядит обескураженным, довольный кивок завершает месячную дорогу.
Монументальная башня заслоняет обзор, железно приковывая внимание. Черные провалы окон зазывают, обещают поделиться тайнами древности. Трещины в кладке пересекают исполинское здание, от башни, некогда вздымавшейся до небес, остался огарок немыслимо широкого фундамента этажей в шестнадцать. Мысленно прикидывая первоначальную высоту, остается присвистнуть. Снежные Владыки были детьми у коленей башни богов. Да, великолепный дворец принадлежал богам. С высоты следили и судили мир. С верхотуры Вавилонской башни.
Странник прыгает с камня на камень, впереди зияет вход. От внушительных врат осталась выбоина, проникает мало света. В мертвой башне нет прежних жителей, нет их призраков, только память. Память, высеченная на каждом камне, несущей балке, вычурной арке. Даже повергнутая, Вавилонская башня неописуема. Человеческая история от первоначал до новейшего времени, от темноты седых веков до света будущих свершений. Письмена всех народов мира, фрески, балюстрады, барельефы. Каждая частичка хранит знание. Возводимый по кирпичику, по прожитому году, десятилетию и веку, Вавилонский столп отражает накопленный опыт прошедшего времени. Как жаль, от гордого сооружения остался жалкий обломок.