Дорога за грань

- Думаю, это то, что мне сейчас нужно.

Нам нужно!

Я решил просто устроить себе отдых. Всё следующее утро провёл на тренировке, бегая по лесу, а потом до вечера валялся на берегу озера с книжкой из библиотеки Морок.

Моя легенда навещала меня всего один раз, да и то по делу:

- Малыш, думаю, ты понимаешь, что я буду просить тебя объявить всем даккарцам хайма обязательным ношение брони за пределами нашей базы. Имперской брони. Мы не можем вас терять.

Я поморщился:

- Как ты себе представляешь даккарцев в имперской броне? Да все разведки мира моментально слетятся разобраться, кто мы такие и откуда у нас столько денег.

- Придумай что-нибудь.

Что? Даккарцы не носят броню в мирных портах. Они и в бой-то только основные щиты надевают. Их жизнь принадлежит богам. И даже если откинуть всё вышесказанное, это привлечение внимания.

- Я подумаю.

Подумать мне не дали. Рано утром меня разбудила Саль. Вот уж воистину женщина! Четыре месяца обижалась на меня неизвестно за что, всячески делала вид, что меня нет в этом доме, не удосужилась даже сообщить мне, что беременна. А теперь, когда начались роды, в панике прибежала не к Файне, не к Морок, а ко мне. Прибежала в слезах, чтобы вцепиться в меня и требовать: "Сделай что-нибудь!". И что я должен сделать? Родить за неё?

В итоге следующие сутки я провёл успокаивая мою упрямицу, уверяя её, что всё будет хорошо, нужно только слушаться Займу и приложить ещё немного сил. А к семи часам вечера, когда малышка, наконец, благополучно появилась на свет, вырубился вместе ними.

Морок нашла нас в самом романтическом виде, который только можно представить: Саль спит, прижавшись ко мне с одного бока, Файна, типа пришедшая помогать, свернувшись клубочком с другого бока, и на груди у меня ребёнок.

Моя легенда остановилась у двери, улыбаясь. Потом на секунду сложила руки в знаки уважения и кивнула. Я усмехнулся.

- Ты придумал ей имя?

Морок очень аккуратно погладила ребёнка по спинке одними подушечками пальцев.

- Нет ещё. Завтра девчонки проснутся, придумаем.

Ребёнок от прикосновения проснулся и завозился, явно подумывая, не начать ли возмущаться, но как-то определив, что все на месте и вроде проблемы больше нет, просто открыл глаза. Они были серые, не такие светлые, как у Морок, и с лёгкой, почти невидимой ноткой зелёного, как у Саль. Цвет дождя, доброго Арнелетовского дождя, туман и атаква делают его именно таким. Или цвет даккарского моря: говорят, у архепелагов оно было именно такого серого цвета, Даккар вообще не отличался красками. Тёплый ласковый дождь или холодное опасное море. Или всё вместе, так как это уже получилось во мне самом.

Саль оказалась паникёршей ещё той, и никакие убеждения старших женщин на неё не действовали. Ей нужно было, чтобы я "побыл немножко рядом", так понемножку и на весь день. Не то, чтобы меня это напрягало, я с удовольствием показывал ей, как ухаживать за ребёнком. Малышку назвали Ваади от полного неолетанского Ваадинелла - теплый дождь. Хотя, конечно, никто не заставляет Морок в 5 лет дать ей именно это имя. Пока имя тёплого дождика она оправдывала исправно, умудрившись уже дважды меня описать.

В штабе я появился только через неделю. Рассортировал почту и дал куклам с производства распоряжения на неделю вперёд.

В следующий раз я вспомнил о работе, только когда одна из женщин Экома попросила разрешения забрать бухгалтерские документы для него.

- Си Экома выписали домой, он принёс себе маленький компьютер и хочет заняться работой.

Да, Эком в своём репертуаре: не минуты покоя.

- Я сам ему занесу.

Экома я нашёл даже не за столом, а на диване с подушкой под спиной, в домашних штанах, майке и с ноутбуком на коленях. Выздоровел он явно ещё не до конца, скорее всего, сбежал из клиники раньше времени. Бледный, синяки под глазами:

- Что-то ты не выглядишь особо здоровым

Он обернулся на меня, отрываясь от экрана компьютера:

- Командир? Мне прописали лечиться ещё минимум три дня, я просто решил делать это дома. Баб, чтоб бегать вокруг меня, и тут хватает, а так хотя бы есть, чем заняться.

Я кивнул. Что-то волновало его, беспокоило. Он разглядывал меня как-то особо внимательно, но вопрос не озвучил. Его что-то пугает? Страх? Да не! Откуда у этого парня страх?! Он под пули кидается, такого не напугаешь! Обиделся, что ли? Ну да, нехорошо получилось, он тут за меня жизнью рисковал, а я кроме того раза после ритуала, так и ни разу не зашёл к нему в больницу.

- Извини, что не приходил, у меня тут дочка родилась. Занят был.

- Дочка?

- Да, энеста. Со старшей дочерью на Арнелет много всяких ритуалов связано: фактически, она пропуск в неолетанский род.

Эком понимающе кивнул, но напряжение не пропало. Я плюхнулся рядом с ним на диван, заглядывая в монитор компьютера:

- Ну и как там наш бизнес?

- Ты запустил производство. Нужно срочно расширять его, а то уже через два месяца не сможем обеспечить набранные заказы.

- Ну, раз надо, значит расширим

Я, не задумываясь, обнял эльфика за плечи и уткнулся носом ему за ухо:

- Сваргань мне отчёт, чего и сколько нам понадобится с расчётом на полгода.

От моего прикосновения эльфик сначала замер, а потом вдруг постепенно расслабился. Я удивленно покосился на него. А он, усиленно делая вид, что ничего не изменилось, уже торопливо открывал какой-то файл на компьютере:

- Вот, это наши прогнозы продаж на ближайший год, ну, если будем так же удачно договоры подписывать.

Напряжения больше не было, вопросов в воздухе не витало, и моя рука обнимала податливое тело. Он хотел меня? Это напряжение, которое я почувствовал, было чувствами покинутого любовника? Ээээ... А я списал тот инцидент при Анжее на обычное недоразумение, расшатанные нервы после боя и ранения Палмы. Он просто соскучился по мне? Хм.

Я потрепал Экома по волосам и усмехнулся:

- Добавь ещё процентов 20, Нуда прислал официальные документы, теперь мы работаем через них, это должно ещё увеличить продажи

Эком:

Последующие две недели моего лечения Веникем не появлялся. Сначала я сильно волновался, подумал, что зря понадеялся на Морок, у неё могли быть свои непонятные мне мотивы. Все мои планы, моё положение, моё будущее основывалось на Веникеме. Я не мог его потерять. Поэтому скоро упросил Палму проверить, как там мажор, ради чего пришлось рассказать ей ситуацию. Палма доложила, что Морок спустилась с гор буквально через полчаса после моего звонка, прервав какое-то магическое действо и тем самым практически угробив сознание подопытного. С тех пор она дома. Веникем тоже дома, и с ним, кажется, всё хорошо, правда, в штабе он не появляется.

Палме даже удалось нарыть самую вероятную причину того, что так ранило Веникема:

- Знаешь, я спросила у Анжея, где найти того человека, что в тебя стрелял. Он сказал, что этот человек уже мёртв. И самое интересное, он сказал, что его убил Веникем. Понимаешь?

- Ну, этот вайо вообще-то стрелял в Веникема, он мог счесть, что обязан сделать ответный ход. Что в этом такого?

- То, что Веникем убил его в храме Мевы.

- В храме?

- Да, и Паймед об этом ничего не слышал.

- Подожди, ритуальное убийство от руки генерал-командора, и Паймед ничего не слышал?

- Да и Торес тоже не в курсе. Я Акму спрашивала.

- Но... Все ритуальные убийства публичны, они обязаны были пригласить всех желающих. Паймед капитан, Торес тоже... их не могли обойти приглашением. Как так? Убить жертву в храме, никого не приглашая, можно только если это ритуал Первой крови...

Я ошалел от собственной мысли, но всё сходилось. Веникем не убил противника там, в бою. Мог, но не убил. Это было глупо. А он был кем угодно, но не глупцом. Тогда в чём дело? Не в том ли, что он вообще был неспособен убить? Не потому ли на него тогда так подействовало известие о моём убийстве матери?