Страница 110 из 122
Глава 44
Венки:
Морок просто молчала. Мы сидели на низеньком диванчике на одной из многочисленных веранд аэр поны (части дома принадлежащей Морок) и пили чай. Хороший чай из листьев Радоницы и цветов Ласковы, слегка успокаивающий и поднимающий настроение. Просто сидели, обнимались и пили чай.
Первый шок от ритуала прошёл, и теперь я просто чувствовал себя сильно измазанным грязью даккарских истин. Просто измазанным грязью. В этом не было фатальности, не было решающих событий или судьбоносных выводов. Просто я в очередной раз прогнулся под одну из своих родин. Только и всего. Гадко, больно, но переживу.
Помог ли мне этот эпизод с ребёнком? Возможно, в какой-то степени. Всё-таки маленькие неолетанки - это очень сильная магия. Недаром именно после этого ритуала с младенцем на руках мужчину считают частью рода Арнелет и полностью ему доверяют, каким бы ни было его прошлое. А может, дело совсем и не в ребёнке, а в Морок, в том, как ненавязчиво и в то же время уверенно она пыталась помочь мне.
Моя легенда легко коснулась моего плеча губами. Это не было требованием секса, просто ласка. Не то, чтобы я когда-нибудь сомневался, что она в случае необходимости будет вот так внимательна и терпелива ко мне. Нет. Даже наоборот, я всегда был уверен, что она поведёт себя идеально, как и полагается настоящей ами. Просто знать и чувствовать - это совсем разные вещи. И ощущать эти лёгкие прикосновения сейчас было чем-то очень важным.
Я никогда не был одинок в этом мире. За моей спиной всегда стояли армии: армия Даккара в лице отца, армия Арнелет в лице матери. Морок просто стала ещё одной армией за моей спиной. Спокойной мощью, безусловно преданной нашему браку. Мы были полезны друг другу, но не это скрепляло наш союз. Где-то внутри я всегда знал, что когда-нибудь женюсь, однажды и на всю жизнь. И что она будет вот так обнимать меня, любуясь. Что я буду иногда спорить с ней, язвить, подшучивать, но пойду за ней в огонь и в воду. Так положено, так правильно, именно так находят счастье. Морок тоже знала эту правильность, и это знание было основой нашего союза.
Если подумать, с женой мне повезло. Агатея несомненно стоит своей славы. Какая ещё ами могла бы дать мне столько свободы и одновременно быть всегда рядом? Отдать бразды правления даккарскому братству, и в то же время несомненно быть мне хозяйкой. Так неустанно и искренне восхищаться мной и всем, что я делаю, будучи далеко не фанаткой даккарской культуры.
В чём-то я даже люблю её. Такой мудрости и такому объёму доверия трудно не восхититься. Такой солдатской твёрдости с романтическим нутром поэтессы. Хм... в ауре кружились лёгкие нотки желания и нежности. Да и такому восхитительному умению неустанно меня желать, как в первый раз, тоже очень трудно противостоять.
- Малыш, ты хочешь поговорить?
- Да, пожалуй.
- О чём-то определённом?
- О произошедшем. Думаю, это стоит обсудить.
- Как получилось, что ты не проходил этот ритуал? Мне казалось, что он обязателен для мальчиков на Даккаре?
- До 21 года я мало принадлежал Даккару. Вместо ритуалов первой крови и ордена Цуе у меня был первый бал, я был представлен некоторым влиятельным мужчинам из теневой лиги, и наконец, я собрал 17 алышей за цветочную неделю.
- 17? За 5 дней? 3-4 женщины в день? - глаза моей легенды округлились
- Да, Элни даже вроде бы слегка обиделся на меня, сказал, что я своей юношеской гиперсексуальностью, усугублённой даккарскими генами, разбиваю ему устоявшиеся отношения с женщинами. Конечно, он шутил, но переполох я тогда среди женщин ещё тот навёл.
Я улыбался, вспоминая ритуал цветочной недели, первых пяти дней, когда я объявил семье, что достиг половозрелости. Внимание всех женщин в доме вдруг приобрело совсем другой угол зрения. Моя собственная фати, не смущаясь, обсуждала прелести то одной, то другой женщины, посмеиваясь над моим смущением. На Арнелет было принято купаться в любви во всех её смыслах. И я купался. Покидая мою постель, они дарили мне по цветку, и эти цветы стояли большим букетом в широкой вазе у меня в спальне.
- Я по-настоящему стал жить как даккарец только в 21 год, когда сбежал из дома. Сначала устроился пилотом к одному работорговцу. Не то, чтобы служба была совсем безопасной, но пилотов в бой никто не кидал. Но всё-таки я умудрился распороть себе руку в мастерской, а потом, не доверяя корабельному доктору, зашёл в госпиталь в Клинках зашить рану. Маме доложили в течение часа. Она примчалась в Клинки, начисто позабыв все свои обиды за мой побег, и потребовала от отца обеспечить мою безопасность. Отец сначала направил меня в ученики к одному из своих братьев. Тот учил меня рассчитывать обеспечение гарнизона, расставлять линии обороны, организовывать патрули и вообще командовать базой не в первой линии обороны братства. Командовал он зенитчиками возле южного узла братства. За те пять месяцев, что я у него учился, они даже ни разу не выстрелили ни по кому. А потом отец просто ляпнул на меня ордена командора и отправил охранять Селеновые рудники, с которых все бандиты разбежались при одном моём появлении.
- Разве старшие мужчины на торговом корабле или твой дядька не должны были провести для тебя этот ритуал?
Я усмехнулся:
- Должны были, и обязательно бы провели, если бы знали что я его не проходил. Я скрыл это. Мама ещё продолжала искать мне жену, а 99% неолетанок мой опыт убийства безвозвратно бы отпугнул.
Я не видел лица моей легенды, но почему-то был уверен, что сейчас она улыбается. Что-то такое плескалось в её ауре.
- Венки, ты не представляешь, насколько ты уникален. Ты так небрежно сочетаешь в себе такие несочетаемые вещи, так играючи создаёшь гармонию в союзе несовместимого. Твои родители пошли на многие уступки, чтобы понять мир друг друга, но так и остались каждый в своём мире. Анжей и Ретка приложили много сил, чтобы стать ближе к миру другой стороны, но в итоге оба приходят к тебе за советом. Даже Мэй, всё детство жившая среди даккацев, от даккарской культуры сохранила разве что грубость и сквернословие, ну, может, ещё упрямство. В остальном она просто грубоватая эми. А ты, не задумываясь, соединяешь в себе эти миры, для тебя это легко и естественно.
Я оглянулся, заглядывая ей в глаза:
- Надеюсь, ты ценишь, насколько уникальный парень тебе достался?
Она рассмеялась, и этот смех без лишних слов говорил о многом. Он и аура счастья, лёгкими, еле заметными искорками кружащаяся вокруг. Скорее всего, она любит меня. Просто её любовь не несёт в себе ноток демонстративности, да что там демонстративности: моя легенда не только кричать, она и шёпотом говорить о своей любви не умеет. Скорее всего, научена этому какой-нибудь чередой потерь. Потерь тех, кого любила. Должна же она была любить, неолетанки от природы влюбчивы.
Я развернулся, заглядывая моей легенде в глаза - серый пепел погибшей Арнелет. Но сейчас они улыбались: редкое явление. Она просто смотрела на меня и восхищалась. Чему? Как я страдаю после совершённого убийства? Да, возможно, она сама своё первое убийство перенесла намного сложней. Уверен, так и было. В отличие от меня, она настоящая неолетанка. Для неё это было потерей собственной души.
Души? Искра понимания, медленно разворачиваясь, ясно предстала перед глазами. Мои переживания ничто по сравнению с тем, что перенесла она. Да что там, скорее всего, они ничто по сравнению с тем, что она переносит каждый раз, отправляясь на операцию. По крайней мере, я в себе не чувствую потребности ставить поминальные свечи по убитым врагам, а она это делает каждый раз. Она заботится обо мне, но на самом деле нуждается в заботе гораздо больше меня. Истинная магия Арнелет?! У этой магии израненная душа, а моя душа только слегка испачкалась.
Я крепко прижался к её груди. Всё будет хорошо. Просто надо отвлечься. Сейчас великолепно подойдёт хороший секс: долгий поцелуй, невесомые прикосновения, переходящие в крепкие объятья, глубокое сильное обладание. Я даже не знаю, кому из нас это больше нужно. Возможно, весь этот инцидент с ритуалом больше отразится на ней, чем на мне. Неолетанки воспринимают мужей как часть себя. И возможно, вечером она спустится в храм и зажжёт свечи по убитому мной вайо. Безгранично сильная и настолько же слабая Морок. Всё! Хватит! Секс, хороший жаркий секс, вот что нам сейчас нужно. Я легко коснулся губами её губ. Она вопросительно взглянула мне в глаза.