Страница 71 из 165
Около полуночи он миновал постоялый двор Кранчика, неосознанно отметив жёлтый лепесток пламени в номере, где он не так давно имел несчастье остановиться на ночлег. Перед глазами неизбежно сразу всплыла во всей своей пышной красе румяная Милашка, её коровий влюблённый взгляд, запах тела напоминавший топленое молоко. Страсть её, что подобно цунами обрушилась тогда на него, едва не смяв, не раздавив его тщедушное на фоне ее двухсот с гаком фунтов молодое тело. Он предчувствовал, что ещё не скоро сумеет позабыть про все «любовные» перипетии, той «незабываемой» ночи. Кругозор интимного общения наемника расширился за недоступные ему ранее горизонты возможностей человеческого организма. В ту ночь он узнал, что любовь бывает отчаянно напористой и очень-очень увесистой…
В столовом заведении, несмотря на поздний час негде было яблоку упасть. Предусмотрительный Кранчик дабы не упустить ни одного клиента поставил дополнительные столики в проходах. Фреду стало, немного жаль Милашку с её немалыми габаритами тяжеловато должно быть приходилось протискиваться меж ними. Он не стал подъезжать ближе, зная привычку хозяина встречать посетителей на пороге. Уж с кем-кем не хотелось встречаться, так это с изведённым ревностью мужем. Нет уж, увольте, лучше он заночует в чистом поле, чем хоть на миг задержится в гостином дворе. Нойс как и любой человек посвятивший себя непростому ремеслу наемника конечно, слыл любителем острых ощущений, но точно не причислял себя к мазохистам.
Кори бодренько трусил вперёд по пустынному тракту, не думая сбавлять темп. Его короткие, но выносливые ноги, не зная усталости, неслись вперёд навстречу ночи. И лишь, когда на востоке забрезжил слабый рассвет, он сбавил резко темп, перейдя практически на шаг. Фрэнос сквозь утреннее марево пробуждающего ото сна солнца мог уже видеть впереди хлипкое строеньице с соломенной вместо черепицы крышей, стены которого покрывала аляповатая жёлтого цвета краска. Издалека оно напоминало гигантский гриб, выросший на обочине дороги. Хотя вывески там отродясь не было, все называли этот трактир по-простому – «Камышник». И тому имелось вполне логичное объяснение. Тёкшая неподалёку речушка Болотка полностью отражало своё название. Заросшая камышом, так что за ним скрывалась непосредственно сама река, включая и хлипкий мостик, перекинутый на другой берег. Эти заросли, с высоты птичьего полета, должно быть, представлялись некой исполинской мохнатой гусеницей, изгибающейся дугой. Болотка брала своё начало неизвестно где на севере и терялась в далёкой низине за холмами, что стояли преградой морю.
Фред, не смотря на проведенную целиком ночь в пути, всё же не собирался здесь надолго задерживаться. Немного переведя дух, подкрепившись жареной щукой с зелёным салатом, свежеиспечёнными лепёшками и запасшись водой, он пустился вновь путь, чем вызвал лёгкое возмущение Кори. Привал он рассчитывал устроить где-то подальше от людских глаз.
Не доезжая до переправы, Фрэнос свернул направо, пустив покорившегося судьбе мула на едва приметную тропку вдоль неровной линии камыша, направляясь вглубь неширокой балки. Вокруг не было ни души. Звериная тропка вилявшая, словно бёдрами игривая кокетка вскоре вывела к покатому холму, сразу же за которым начиналось редколесье. Плакучие ивы, словно привратники, склонили в поклоне свои низкие ветки перед тучными дубами великанами. Вокруг стояла умиротворяющая тишина, легчайший ветерок, ласково поглаживал кроны самых высоких деревьев. Нойс вытер тыльной стороной ладони уже успевший взмокнуть лоб. Когда он проезжал мимо речушки, от воды тянуло приятной освежающей прохладой, сейчас же жара вновь обрушилась, вмиг пропитав потом одежду. Деревья росли не так густо, как того хотелось, откидывая слабую тень, благо хоть земля не изобиловала неровностями, позволяя худо-бедно перемещаться ровно.
Проезжая мимо раскидистого бука внимания Фрэноса привлёк костерок, точнее, то, что от него осталось. Ещё не успевшие прогореть угольки поспешно залили водой. Наёмник не сомневался, что затушили его никак не более часа тому назад. Влага ещё не успела испариться полностью. Спешившись, он подобрал палку с травы и разгрёб пепелище. Внутри кроме костей кролика ничего не обнаружилось. Видать, кто-то недавно тут завтракал, напрашивался сам собой вывод. Хотелось верить, что просто охотник. Какие-либо другие свидетельства пребывания людей, как-то следы, от ног или копыт животных, примятая трава отсутствовали, как будто кто-то попросту взял и испарился в воздухе, всё это настораживало. Само собой напрашивалась мысль, что, кто-то сознательно подчистил их. О, плохом конечно думать не хотелось, но с порученным ему заданием легко было стать параноиком. Как бы там ни было, кто бы ни останавливался здесь перекусить, встречаться с ним у Нойса желания совершенно отсутствовало. Он поспешил отсюда скорее убраться прочь.
Днём, когда жара усилилась, наемник устроил привал. В первую очередь, накормив отборным овсом Кори (когда мул выезжал с ним на дело, он всегда брал для него овёс высокого качества, дабы он быстро восстанавливал силы), затем уже сам подкрепился вяленым мясом. Насытившись, он позволили себе пару часов сна, после чего, они вновь двинулись в путь. Пение птиц, жужжание насекомых сопровождало их всю дорогу. И если бы не обязательства взятое можно было расслабиться и получать удовольствие от пасторальных пейзажей радовавших глаз. Раньше он частенько выбирался за город, особенно после выполненных заданий. Привыкший жить за городом он искал успокоение в густых рощах, укромных уголочках леса, где тревоги города исчезали в густых предрассветных туманах, казались такими далёкими и подчас надуманными. Ничто так не исцеляла, не успокаивала, как рыбалка на берегу лесного озёрца, весёлое потрескивания дровишек в костерке на котором вариться уха из свежевыловленной рыбы. Вообще существовала давняя традиция, после контракта, отправляться расслабиться отдохнуть, снять напряжение, у каждого было своя отдушина, кто беспробудно пил напропалую несколько дней кряду, кто отправлялся в бордель и там кутил, покуда хватало сил и желаний. Фред же находил успокоение, пребывая на лоне матушки природы, вот и сейчас он мысленно дал себе зарок, что после всего этого дела со статуэткой, непременно отправиться в какой-нибудь укромный уголок и пробудет там никак не меньше недели.