Страница 70 из 165
Жрец, же напоследок кинув на него презрительный взгляд, словно перед ним был не человек, а какое-то насекомое, скрылся где-то в утробе обсидианового храма.
Фрэнос выехал из города, когда уличные фонари зажглись, превратив город в большой праздничный пирог с натыканными в нем тысячами свечей, особенно их, много было в середине. Оно и понятно там проживали самые обеспеченные – уважаемые люди Пьянтуза. Где-то среди них сейчас в одном из самых знатных особняков города, один из самых знатных родов юга королевства, полным ходом готовился стать еще более уважаемым и родовитым, породнившись с не менее почтеннейшим семейством из Бухантуса.
Фред вздохнул с облегчением, оказавшись за воротами. Хоть город он и считал своим родным, да вот только и без вольных просторов не ограниченных городскими стенами жить тоже не мог. Воздух тут пах полевыми травами и цветами, а вместо фонарей на бесконечном полотне неба сверкали бесчисленные мириады звезд и блеклый диск луны успевшей обновиться. Тишина буквальна, оглушала, резко контрастируя на фоне городского несмолкаемого гама. Будь, он сейчас не обременённый рамками обязательств перед заказчиком, то, не задумываясь, поддавшись, внезапно нахлынувшему желанию, свернул бы с дороги, пустившись вскачь по степям и полям, наслаждаясь свободой и чистотой мыслей.
« Когда-нибудь я куплю себе дом подальше от суеты и заведу сад с прудом», неожиданно сам для себя решил вдруг наёмник. « Может быть, даже женюсь, хотя с последним не стоит торопиться», подумав немного, одёрнул себя мысленно он.
Задумавшись, он выпал из времени-пространства, дав волю грёзам, из-за чего едва не угодил под колёса мчащейся кареты. Предавшись мечтам, он не заметил, как его догнала оливкового цвета карета, на козлах которой восседал мрачного вида кучер с остекленным взором. Нойс отстранённо отметил, что тот пребывает явно не в своей тарелке, возможно даже не в себе. Совершенно не желая притормаживать, даже не предпринимая ничтожных попыток хоть как-нибудь обогнуть препятствие, он правил, двойкой гнедых лошадей мчась прямо напролом. Только обострённое чутьё Кори на всяческого рода неприятности, позволило в последний момент соскочить с тракта, избежав неминуемого столкновения. Металлические спицы высокого колеса пронеслись в каком-то считаном дюйме от бедра Фреда, вызвав у того невольный шквал проклятий в адрес правившего каретой. Из небольшого овального окошка высунулась круглая в жирных складках лысая голова, толстые щеки обладателя её пребывали в постоянном движении, так как будто этот пассажир упорно старался что-то твёрдое разгрызть. Наёмник готов был поклясться, что его физиономия смахивало более на поросячью, чем принадлежащую роду человеческому.
- Сам такой!- брызгая слюной и кривляясь, выкрикнул он, при этом сплюнув целую горсть лушпаек прямо в лицо опешившему не ожидавшего ничего подобного наемнику.
Измельчённая до консистенции кашицы неизвестная субстанция, донельзя склизкая облепила лоб, нос и хуже того губы попала в рот вызвав тем самым неотвратимый рвотный рефлекс. Будь у него сейчас желудок полный, неизменно вылезло бы всё съеденное накануне обратно. Такая невыносимая отвратная вонь исходила от неё. Оставалось только гадать и строить предположение, что жевал этот невоспитанный синор, какой, несомненно, испорченный, пришедший в негодность «продукт» засунул он себе в рот. Воображение наемника пасовало перед этим изрядно попахивающим нечистотами вопросом.
Отплёвываясь неистово, он впопыхах достал флягу с водой, и, набрав полный рот, прополоскал горло, выплюнув наземь, затем повторил несколько раз эту процедуру. Кори опустил, было, голову дабы узнать, чем это таким его седок орошает землю, но стоило ему едва учуять мерзкое зловоние, исходившее от этого «нечто», как сразу мгновенно он потерял весь интерес. Нойс разделял его чувства как никто другой, испытав в полной мере на себе, его запах и что хуже всего привкус. Он даже теперь начал лучше понимать казавшееся ранее сильно двусмысленное выражение «окунуть в дерьмо». « Вот оно значит, каково это», замерев на мгновение, отметил наемник про себя. Затем вернувшись в реальность, принялся быстро умываться особо, не заботясь об экономии воды желая только одного не ощущать на себе этого мерзкого смрада чужой блевотины.
Покопавшись в сумке, он извлёк платок и, обтерев лицо на сухо, выкинул его прочь на обочину. Клекотавший в груди гнев требовал незамедлительно догнать беспардонного наглеца, карету, что, кстати, успела уже скрыться за недалёким холмом и воздать обидчику по заслугам. И только огромным усилием воли он всё же сумел подавить в себе это острое, как кончик его кинжала желание. Осознавая, несмотря на застилавшую глаза пелену гнева и досады, что впереди его ожидало очень ответственное и сложное задание, и распыляться сейчас по мелочам, устраивая дорожные разборки, грозило, потерей концентрации и как следствие возможным провалом. Но и спускать так просто с рук подобное оскорбление наёмник никак уж точно не собирался. Поэтому оставив мысленную зарубку в памяти, поквитаться после выполненного задания со свиноголовым, он продолжил свой путь…
Света луны хватало вполне, чтобы видеть дорогу и близлежащую местность. Фред планировал немного изменить маршрут, не выезжать на старый тракт как в первый раз, а вместо этого проехать дальше до реки, сделав крюк. И хотя нормальной дороги там не существовало, зато и переживать за любопытные глаза не приходилось. Пристальное внимание Луциуса настораживало, заставляя опасаться за собственный тыл. Капитан дознавателей не единожды доказал, что недаром ест свой хлеб.
Вечером, когда дневная жара ощутимо спала, Кори довольна бодренько, трусил вперёд. Фрэнос мысленно похвалил себя за проявленную предусмотрительность – в темное время суток сейчас было гораздо комфортнее передвигаться, нежели тащиться под палящими лучами солнца. Постепенно воспоминание об инциденте со свиноголовым выветривалось из головы и очень скоро он уже откровенно наслаждался, дорогой насвистывая весёлый мотивчик.