Страница 22 из 92
Не сразу младшая дочь Короля, стоявшая в полумраке конюшни, узнала своего Царя и господина. До этого она видела его на брачной церемонии, что длилась семь дней, в ярких одеяниях, украшенных камнями и вышивкой, и в Царских покоях, в длинных шёлковых халатах. Сейчас же её Царь и господин был совсем как один из его всадников, чем смутил Айолу. Быстро вспомнив всё, чему учила её старуха, и что она уже усвоила сама, младшая дочь Короля поклонилась своему Царю и господину в ноги, как подобает рабыне, быстро встала – она не рабыня, – и молча ждала, что будет дальше, не смея поднять глаза на своего Царя и господина. Айола была почти уверена, что не нарушила никакой запрет, но страх всё равно прокрадывался в сердце младшей дочери Короля и сворачивался там холодным клубком из сомнений.
- Вам нравится гулять, Царица? - она услышала голос – бархатный, обволакивающий и окутывающий девушку теплом, подобно шубе из серо-белой лисы.
- Да, мой господин.
- Где вы уже были?
- На базаре.
- О, - Айоле показалось, что сквозь непроницаемую маску на лице Царя проступило удивление. – Что привлекло вас на базаре?
- Птичка, - младшая дочь Короля робела, но ей нельзя было лукавить перед своим Царём и господином.
- Какая птичка, Царица?
- Жёлтая, маленькая, я хотела узнать название этой птицы, но никто не разговаривает со мной, - помимо воли младшей дочери Короля, в голосе её промелькнула обида.
- Вы покажете мне эту птичку, Царица?
Айола робко посмотрела в непроницаемое лицо своего Царя и господина и согласно кивнула.
- Да, мой господин, - принимая руку, которую подал ей её Царь и господин, что очень облегчило путь Царицы, ей не приходилось робко ступать, шёлк не скользил на льду под поступью Царя, а самой младшей дочери Короля не приходилось сохранять равновесие при каждом шаге.
Люди расступались и глубоко кланялись, никто не смел перейти дорогу из шёлка, шесть стражников, что сопровождали Царицу, отошли на несколько шагов назад, Царя же сопровождали несколько спешившихся всадников.
Её Царь и господин молчал, Айола поначалу еле поспевала за широкими шагами своего мужа, но вскоре шаг его стал меньше, но остался столь же плавными.
- Эта птичка. - Айола посмотрела на несчастного торговца, который второй раз за сегодняшний день был в глубоком поклоне, только в этот раз он распластался по земле, подобно торговке хлебом, и плечи его тряслись.
- Птичку эту называют канарейка, у неё красивый голос и оперение, но дурной нрав, она поёт свои песни ранним утром, не давая досмотреть сны юным девам, чей сон особенно сладок в это время.
- Насколько красиво она поёт, мой господин?
- Довольно.
- Я могу послушать её пение?
- Боюсь, что я бессилен, Царица, - Айола показалось, что её Царь и господин улыбнулся. – Я не могу повелевать ей.
Айола вздохнула.
- Я могу прислать вам подобную птицу в ваши покои, Царица, возможно, это заставит спрятаться слезы на ваших глазах.
- Мне бы хотелось услышать, как поёт эта птичка… и ей, наверное, невыносимо холодно. – Младшая дочь Короля тут же осеклась, нельзя отказываться от даров своего Царя и господина и перечить ему.
Царь что-то сказал на своём наречии торговцу, тот, в удивлении, пару мгновений смотрел на Царя Дальних Земель, потом подхватился и, взяв маленькое тельце птички в руку, усадил её в короб с отверстиями – для воздуха, догадалась младшая дочь Короля, – и с поклоном передал в руки одному из всадников.
- Птицы с базара часто больны, Царица, так же тело их и оперение поражают паразиты, которые могут вызвать зуд у человека, особенно у юной девы. Если эта птица здорова, как утверждает торговец, она будет вашей. Есть ещё что-то, что заинтересовало вас, Царица?
- Хлеб.
- Вы голодны? – на этот раз Айоле не показалось, её Царь и господин действительно смотрел в удивлении, и младшая дочь Короля не могла отвести глаз от мужа своего. Солнечный свет, вышедший из-за тучи, падал на лицо Горотеона, и казалось, что он моложе тех лет, что думала о нём Царица. Перед ней стоял её Царь и господин, повелитель Дальних Земель, самый могущественный правитель, известный младшей дочери Короля, но лицо его не было непроницаемым и жёстким. Глаза же, отражающие солнечный свет, не были темны, как у большинства жителей Дальних Земель, а переливались, подобно камню, со странным названием «дымчатый кварц», с которым в детстве любила играть Айола. Странник подарил этот камень девочке, сказав, что придёт время, и он станет её судьбой.
- Нет, мой господин, - младшая дочь Царя поспешила с ответом. – Он пахнет, как хлеб Линариума. Хлеба, подающиеся здесь, вкусны, они рассыпчаты и белы, но никогда я не видела такого хлеба, как… - младшая дочь Короля осеклась и замолчала, возможно ли хвалить хлеб своей Земли, или это может вызвать гнев Царя?
- Хлеб в Линариуме действительно другой, Царица, - он спокойно протянул руку и взял небольшой каравай, который в руке её Царя и господина показался ещё меньше, и, отломив кусочек, под удивлённый рокот, съел его, потом протянул такой же прямо к губам Царицы. Она попыталась вкусить угощение так, чтобы не задеть пальцы её Царя и господина, на которых под солнечным светом играли перстни, но у неё не получилось. Царь же не стал убирать руку, а напротив, отломил ещё кусочек, и ещё, и младшей дочери Короля показалось, что Горотеону нравится, что губы её касаются пальцев его.