Страница 20 из 92
- Ты станешь говорить мне, своему Царю, где я могу находиться, а где нет? Вон! – и буквально вышвырнул старуху из покоев Царицы. Айола в ужасе смотрела на своего Царя и господина, но потом вспомнила и поклонилась ему в ноги, как и подобает рабыне, быстро встала – она не рабыня, – и, пошатнувшись, упала прямо в руки Горотеона. Он молча смотрел на неё.
- Я готова понести любое наказание, мой господин, - она покорно опустила голову и ждала его решения.
- В чём ваша вина, Царица?
- Я не понесла наследника для Дальних Земель, мой Царь и господин, вы вправе вырвать мне ногти и язык…
- Кто сказал вам это, Царица?
- Старуха.
- Поэтому вы боитесь меня сейчас?
- Я не боюсь, я виновна, вы вправе наказать меня любым приемлемым для вас способом, мой Царь и господин. – Её голова болела так сильно, что Айоле не хватало сил на страх. – Бёдра мои не широки, и грудь недоразвита, я никогда не смогу понести ребёнка, а если и понесу, то умру в родах, у меня было слишком много крови в первую ночь, люди говорят – это плохой знак.
- Это была кровь свиньи, для свиней, - он выплюнул слова. – У линариумских дев не бывает много крови или не бывает вовсе.
Айола смотрела на лицо своего мужа, с которого слетела маска непроницаемости, но боль отвлекла её, и она закрыла глаза.
- Как же вы поняли, что я девственна, мой господин? - страшное подозрение стало прокрадываться сквозь пелену боли.
- Я мужчина, Царица, а не юноша, мужчина отличит деву от женщины. - Айоле показалось, что он улыбнулся. – Люди всегда ищут плохие знаки и предзнаменования, но много крови – это лучший знак, чем отсутствие её. Ваши бёдра, Царица, не узки, и грудь развита, вы выглядите так, как и должна выглядеть линариумская дева, которой идёт шестнадцатый цвет. Старуха почти всю жизнь прожила тут, девы здесь созревают раньше ваших девушек, иные уже готовы к замужеству на двенадцатый цвет. - Айола не смогла сдержать вздох изумления. – Посмотрите, Царица, каких женщин вы видите вокруг… они грузны телом, с очень широкими бёдрами, короткими ногами и большой грудью. Наши мужчины высоки, а женщины приземисты и полны, но мужчины у нас всегда были воинами, а женщины не выходят за порог дома, пища же обильная и вдоволь. Старуха не видела других женщин… даже наложницы со временем становятся такими же, как наши женщины, потому что много едят и мало двигаются. Законы предков писались не просто так, вам можно вступать в брак и познавать мужа не раньше шестнадцатого цвета, а лучше на восемнадцатом, для вас, Царица, это тоже было бы лучше… но это не значит, что вы не можете выносить и благополучно родить младенца. Вы знали мужа семь дней, не всегда этого достаточно, и вас не за что наказывать и, тем более, вырывать язык или ногти. Если эта старая ведьма ещё будет вас запугивать, скажите мне, и я прикажу вырвать язык ей.
- Хорошо, мой господин. – У Айолы уже не было сил стоять перед своим Царём и господином, но она знала, что не может сесть, пока Царь Дальних Земель стоит пред ней.
- Вы нехорошо себя чувствуете, Царица?
- Да, мой господин, простите меня…
- Вам нужно лежать, - он крикнул, и тут же появились рабыня и старуха, которая снова сказала что-то Царю и господину Айолы, и он очень грозно ответил ей, так, что старуха свернулась и сидела в дальнем углу, закрыв лицо руками.
- Я напомнил ей, что я не только ваш Царь и господин, но и Царь и господин всего, что лежит у неё под ногами, и всего, что видит она своими глазами. Я могу находиться в любом месте своего дворца, в любое время, какое посчитаю удобным для себя, и если ей дорога её ничтожная жизнь, она закроет свой дрянной рот, иначе я перестану помнить, что она единственная женщина, что говорит на наречии Царицы.
Пришедший лекарь осмотрел Царицу и долго что-то говорил Царю и господину Айолы, когда он тихо вышел из дверей, глаза девушки закрывались. Рука мужа под её головой снимала боль и успокаивала, старуха наконец-то молчала, а свечей в покоях стало меньше, они уже не светили так ярко и не чадили так обильно.
- Разве вы можете оставаться тут? - сказала младшая дочь Короля, а сама в это время удобней устраивалась на большой ладони своего Царя и господина. – У меня кровь, женщина не чистая в такие дни.
- Уверен, такой могучий и сильный воин справится с подобным, Царица.
- Что сказал лекарь? Я никогда не чувствовала себя так плохо в женские дни.
- Царица, на вашей родине уже пришло лето, здесь же всё ещё зима, последнее время вы почти не двигались, но познали мужа, ваш цикл сдвинулся, поэтому вам настолько нехорошо. Когда всё закончится, я разрешу вам гулять вне стен дворца, девушке, выросшей на свежести сочных лугов, невыносимо находиться в спёртом воздухе покоев, с вами будет шесть стражников и две рабыни… А теперь я прошу вас – засыпайте, Царица.
- Вы останетесь со мной, мой господин?
- Конечно, Царица. – Но этого Айола уже не слышала, потому что голова её перестала болеть, и она уснула крепким сном, радуясь, что уже скоро она сможет выйти на улицу, и тому, что её Царь и господин остался с ней, несмотря на её вину.