Страница 53 из 60
И всё бы ничего, шанс на попытку бегством оставался, если бы не одно «но» - двери открывались внутрь. И безусловно, вновь прибывшим это было на руку, но не мне...
С той стороны по дверям был такой сильный удар, что вместе с выломанной щеколдой, довольно увесистой, к ногам таки блеснувшего желтоватыми клыками вампира упала не только ненужная железяка, но и я собственной персоной. Тот не стал терять время впустую, и подняв меня с пола за шкирку, прижал к нервно пульсирующей жилке на шее острый, как стилет, ноготь пуская мне кровь, и замер, приветствуя ввалившихся в холл спасителей.
*Подробности этой истории Вы сможете прочесть в истории «Сокровище для дракона». **Слайдер (от англ. sliders) - скользить.
***Потенция (лат. рotentia) - сила.
Глава 41.
Нет большей доблести, чем одолеть собственную трусость.
Невозможно предусмотреть всё.
Вся наша жизнь состоит из тысяч неявных различий, крошечных нюансов, едва заметных глазу, но почти одинаковых на первый взгляд, оттенков. Минуя тот или иной поворот на дороге судьбы, мы вновь оказываемся на перепутье размышляя, где свернуть на этот раз .
Попав в этот мир, я мелочно размышляла и притворно сокрушалась, сетуя на несправедливый расклад, но мне удалось вытянуть не худшую комбинацию из крапленой колоды. Когда я перебирала содержимое карманов и клатча, осколков той, прошлой жизни, больше всего я недоумевала по поводу предмета, который в эту самую секунду сжимала в ослабевших пальцах.
Густой, насыщенный запах меди кружил голову.. .а может быть это было от кровопотери. Тонкие, но невероятно сильные пальцы крепко держали меня за горло, рискуя одним движением сломать позвоночник и подъязычную кость. Наслаждаясь растерянностью «спасителей», белобрысый упырь жадно вдыхал запах моей крови, провоцируя, он провел языком по стекающим каплям и коже, вызывая у меня тошнотворную реакцию.
Приспешника вампира обезоружили одним ударом (Рейдж, кажется) и теперь четверо ворвавшихся магов смотрели как я медленно истекаю кровью, не предпринимая никаких попыток к моему спасению. Наблюдать муку написанную на лице любимого было стократ страшнее, нежели изображать заложницу. В глазах его плескалась тьма, сгущаясь и пленяя его сущность, черная пелена заволокла белок, пугая.
Брачную вязь жгло огнем. Мне нестерпимо хотелось закатать рукав и проверить руку, казалось мясник-любитель освежевал меня ножом для карвинга*, с особым тщанием выводя замысловатые узоры и восхищаясь своим возрастающим умением работать по живой плоти.
Антрацитовые руны плескались у него под кожей, перетекая с одного места на другое, словно живущий в плоти паразит, я поймала его взгляд, направленный на руку, пленяющую меня, и показала пальцами «три». Надеюсь, он поймет. Как там показывают в американских боевиках? Хочешь спасти заложника - убери его из уравнения.
«Два».
Я покрепче сжала бесполезный доселе баллончик с термальной водой французских источников, казалось бы, зачем мне здесь и сейчас насыщенная серебром Н20, но я надеялась, что уж коли легенда о кровососах оказалась не вымыслом, то и их слабость будет правдой. А как я сокрушалась, ругая себя за то, что не положила в сумку фотоаппарат или помаду-шокер, которую в шутку мне как-то подарила Лерка.
«Один».
Я поднесла к лицу вампира «Виши» и нажала.
Закричав на ультразвуке, упырь швырнул меня куда-то в сторону. Я практически потеряла сознание, приложившись затылком, кажется, о стену. Рука неестественно вывернулась, пронизывая пульсирующей болью от плеча до кисти, я пыталась хлебнуть кислорода и не могла, спазмы, словно стальные тиски, сжимали легкие, рот наполнился кровью, и я захлебывалась, давясь медной горечью. Я пыталась открыть глаза, но ощущение, что я попала в центр Царь-колокола не пропадало, его гулкие переливы сдавливали голову переспелой дыни.
Вдруг, среди общего гомона, шороха борьбы, стука и матерных криков, раздался зычных хлопок и меня окатило теплой слизью. Она мерзко пахла и меня ослепшую, вырвало горечью и кровью, но за то я смогла вздохнуть, жадно давясь воздухом с медным привкусом боли.
Через мгновение, с кожи лица стали стирать мерзкую жижу.
Айзек.
Тишина оглушала.
Разруха.
Один из гарды лежал сломанной куклой на бежевом шёлковом ковре, из глубокой раны на горле пульсируя, отдавая последние капли жизни, вытекала слишком темная кровь, растекаясь багровой лужей у его тела. Второй, баюкал сломанную руку, мужественно сжимая зубы. Еще двое, видимо подоспевших после помогали потрепанному Рейджу, рассеченная бровь, расплывающееся алым пятно, прикрытое камзолом и бледно-восковое, обычно такое подвижное, замершее лицо.
Муж поднял меня на руки, прижимая к себе слишком крепко, и я застонала. Он тут же ослабил хватку и с нежностью посмотрел на меня.
«Люблю тебя, Клери», прошептали его губы.
«И я тебя», ответила я ему, впитывая знакомые черты.
- Ну же, - подал голос Рейдж. - Сейчас или...
- Нет, - отрезал Айзек, опуская лезвие гильотины. Решая что-то глубоко внутри. Решая за нас. - Теперь нет.
Рейдж поморщился и кажется прошептал что -то вроде «дурак». На мои глаза опустились пальцы, бережно обводя мои черты. Брови, одну, вторую. Переносицу, крылья носа. Родинку у губы. Верхнюю. Подбородок. Правое ухо с тремя колечками серёг.
Я поняла, что меня пытаются усыпить, вливая силу через касания, но противиться неизбежному не смогла - упала в омут бессознательного, словно Алиса в кроличью нору, а когда пришла в себя, плескаясь на волнах притупленной настоями и магией боли, увидела у своей кровати Рейджа. Тот дремал, вытянув ноги. Порез на лице выглядел ужасно. Распухший, лилово-чёрный, но с ровными стежками и прозрачной, светло -голубой мазью вокруг раны.
Я пошевелилась, и он открыл глаза, цвета бледного нефрита.
С узкой нитью зрачка.
Злые.
- Где Айзек? - просипела я. Мысли ворочались неохотно, подобно заржавевшим шестеренкам они скрипели и тужились, не желая рождаться.
- Арестован.
- За что? - спросила я, зная ответ.
- Ты знаешь, за что, Клер. И нет, я не выдавал его, - хмыкнул он, - не надо буравить меня ненавидящим взором. Он оставил их живыми.
- Кого? - не поняла я.
Нет, поняла.
- Свидетелей его силы, - ответил он и положив руку на лоб, заставил меня отключиться. -А я, ради того, чтобы быть с тобой, убил бы их всех...
Услышала я, вновь проваливаясь в тьму.
Лишь трое суток спустя я смогла вынырнуть из болота лечебного сна.
Одурманенное лекарствами сознание, бродило в лабиринте памяти, вытаскивая на поверхность самые постыдные, самые отвратительные её моменты - беснующиеся кошмары с лёгким привкусом горьких сожалений. И когда наконец я смогла выбраться из забвения, категорически отказалась продлевать прием декоктов. Я смогла сама умыться, сгрызть сухарик и запить его говяжьим бульоном, а еще переодеться и сидя встретить долгожданного Рейджа.
Всё это у меня отняло массу сил, но из чистого упрямства я боролась с усталостью и таращила глаза, словно нахохлившийся филин, опасаясь уснуть вновь.
- Я получил твою записку, Клер. И пришёл, как только смог, - улыбнулся Змей, протягивая мне свернутый лист. «Люблю» было написано знакомым почерком, и больше ничего. Я покрутила лист, внимательно осматривая с обоих сторон, и сжав в кулаке записку произнесла:
- Расскажи.
Тот поморщился, словно раскусил сладкую оболочку пилюли, и лопающаяся на языке горечь стала для него сюрпризом, покатал этот непривычный вкус во рту собираясь с мыслями и начал говорить:
- Меня к нему не пускают. - Усмехнулся тот. - Цесс догадался, что я знал о его «особенных возможностях» и угрожал, что, если я не отступлюсь - отправит на рудники, как соучастника. Я не стал лесть на рожон. - «Трус» - мелькнула крамольная мысль в голове, и тут же устыдившись, сменила его на дипломатичное «хитрец». - Оставаясь на свободе и при должности, меня пока никто не просил покинуть пост, будет проще помочь ему с защитой.