Сломанный

— Да, достаточно…

Жвала Фриды втянули в себя остатки одежды. Паучиха содрогнулась и не вставая медленно развернулась боком. Я тоже сделала несколько шагов в сторону.

Гигантская туша словно таяла на глазах, брюшко сильно уменьшилось, будто сдулось, панцирь терял блеск и трескался. А сзади выпало большое белое яйцо, или скорее кокон, размером с арбуз. Следом ещё одно, и ещё… на восьмом Фрида содрогнулась в последний раз и замерла уже навсегда. Пластины осыпались с сухого безжизненного тела

«ОЖИВЛЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО». Ладно, просто попробовал. Я подошёл к коконам я погладил один из них. Шершавый и твёрдый. И что мне с этим делать. Что вообще из них вылупится? Восемь маленьких Фрид? Если они не попытаются меня сожрать, для этого они мелковаты, то наверное их можно будет приручить. А когда подрастут… Что ж, подарок и правда полезный.

Я приказал скелетам охранять коконы, а сам сел, прислонившись спиной к стене. Нужно вернуться в лагерь. Рассказать, что теперь у нас есть свой город. Переправить всех сюда, разместиться, изучить окрестности. И я обязательно этим займусь. Как только смогу снова встать.

Глава 18. Прибавление

Настолько хочется спать, что даже глаза открывать лень. Неважно сколько сейчас времени, посплю ещё немного, всё подождёт, тем более под одеялом так тепло и уютно. Стоп, под каким одеялом? Что произошло?

Невероятным усилием воли я раскрыл глаза. Куча одеял сверху, вокруг каменные стены, ветхая крыша над головой, рядом трещит огонь в камине. И пристальный взгляд Кары.

— Где я? Ты что, сама меня перетащила?

— Проснулся наконец-то. Ты потерял сознание когда победил то чудовище. Когда я подлечила твои раны, то написала на куске коры, что повелитель захватил город, но ранен и попросила скелета отнести его в лагерь. Они пришли и привели в порядок этот дом, он хотя бы не полностью развалился.

— Хочешь сказать что все видели меня беспомощным? Паршиво.

— Можешь из-за этого не переживать. Все смотрели на чудовище, которое ты одолел в одиночку. Самые впечатлительные всерьёз считают тебя богом.

— Не знал, что ты можешь командовать моей нежитью.

— Не командовать, только попросить.

— А мертвецы в лагере? У них был приказ оставаться на месте и охранять лагерь.

— Вот поэтому когда лагерь снялся с места они просто пошли рядом.

Похоже без меня мир не рухнул. Может стоить поспать ещё сутки-другие? Хотя было что-то ещё… Я подскочил на импровизированном ложе, от чего моментально закружилась голова.

— Коконы! — я пристально посмотрел на заботливую сиделку. — Ты ведь ничего с ними не сделала?

— Ничего. Хотя лучше бы их сжечь. Лежат на том же месте, где труп паучихи. Мертвяки не пускают любопытных.

— Надо их перенести, хотя бы сюда. И позаботиться о трупе.

— Хочешь её оживить?

— Уже пытался, от тела почти ничего не осталось, всё вложила в коконы. Фрида заслужила погребальный костёр.

Я решительно встал:

— Проверю как дела в лагере.

Кара улыбнулась:

— Уже не в лагере. В нашем городе.

* * *

Вокруг кипела жизнь. Улицы городка очистили от властвовавшей зелени и растащили обломки, кто-то ремонтировал наименее пострадавшие постройки, из кузницы раздавался грохот металла — приводили в порядок оружие, высился штабель свежесрубленных брёвен, из одного дома веяло горячей едой. Иногда из кустов и развалин показывались пугливые паучьи тени, от агрессивности которых не осталось и следа. Интересно, их получится приручить? Наскоро выслушав Тиана с Хенсеном, их доклад можно было свести к тому, что дела идут лучше некуда, я отправился проведать Фриду с её выводком. Коконы действительно лежали на том же месте, никак не изменившись. Я как мог изучил гигантское тело.

Прочная хитиновая броня, однако доспехи из неё бы не получились, даже если бы был способ обработать эти пластины, они не отражали удар, а лишь поглощали его, подобно мотоциклетному шлему. Внутренности высохли настолько, что невозможно стало определить их прижизненную функцию. Ладно, хватит издеваться над трупом.

Я осторожно перенёс коконы один за другим, не доверяя мертвецам столь хрупкую ношу, а Кара даже прикасаться к «паучьему отродью» категорически отказалась, уложил их на ложе. Так, надо позаботиться об охране и приготовить разной еды. Что-то подсказывает, достаточно проголодавшиеся чудовища могут забыть о верности.

Затем пронаблюдал, как тело Фриды обложили дровами и лично поднёс огонь. Она вспыхнула ярко и обратилась в пепел за считанные минуты. Оставшуюся золу собрали в найденный неподалёку металлическую вазу и оставили в пещере. Закончив с похоронами я вернулся в хижину. На столе уже ожидали едоков пара разделанных зверушек, куски жареного мяса, крупная рыбина, и даже несколько птичьих яиц, охотники и собиратели хорош постарались. Можно будет сразу определиться с гастрономическими пристрастиями пауков. Интересно, вылупятся восемь больших или неисчислимое множество мелких?

Я устроился у камина и начал ждать, снедаемый любопытством, пока снова не задремал.

— Просыпайся! Началось!

Бесцеремонный голос вездесущей Кары вернул в реальный мир.

Я открыл глаза как раз чтобы увидеть, как через разрыв в коконе высовывается блестящая хитиновая лапка. Всё-таки один большой. Разрыв стараниями паучка увеличивался, вот над ним работают уже две лапы, а вот между ними просовывается… крохотная детская ручонка? Что за?

Кокон наконец раскололся пополам и из него выпала арахнидочка. Из паучьего теле росла крохотная девочка, в половой принадлежности не оставалось сомнений, паучья часть начиналась чуть ниже гениталий. Размером даже меньше новорожденного младенца, но внешне выглядит лет на пять-шесть. В большущих голубых глазах заметен разум, белоснежные волосы спадают до пояса, просто маленький ангелочек, если не обращать внимания на маленькую особенность нижней части тела. Резво перебирая лапками арахнида подбежала ко мне, я взял её на руки чтобы лучше рассмотреть. В ответ она человеческими руками стала щупать моё лицо, залившись радостным смехом.

— Меня сейчас стошнит, — выдохнула Кара.

— Кара, не веди себя как злая мачеха, — одёрнул я девушку, и положил арахниду на стол. Та тут же отщипнула лапами кусок мяса и вцепилась в него обоими ртами: человеческим и паучьим. Паучья пасть заглатывала кусок с феноменальной скоростью, человеческая справлялась хуже, так что паукодевочка выпустила кусок из рук и переключилась на другие блюда. Несколько секунд она удивлённо рассматривала яйцо. Затем ловким ударом лапы расколола его надвое и тут же перемазалась в желтке.

Треск разрывающихся коконов превратился в канонаду, остальные неотвратимо вылуплялись, я едва успевал брать их на руки и переправлять на стол. Все восемь девочки. Если я когда-то и задумывался о семейной жизни и воспитании детей, то представлял это немного по другому. Что теперь делать? Они же настолько маленькие, что на них могут запросто наступить! Похоже с завоеваниями покончено и придётся посвятить остаток жизни заботе о малышках.

Одна из арахнид подошла к краю стола и неожиданно прыгнула прежде чем я успел пошевелить. О нет, то чего я и боялся. Я сделал шаг морально приготовившись увидеть разбившуюся малышку. Однако арахнида уже запрыгивала обратно на стол, сжимая руками и лапами вяло отбрыкивающуюся крысу почти с себя размером. Человеческий рот перегрыз зверушке горло, так что свежая кровь стекала по подбородку, а паучья часть старательно утрамбовывала ещё трепещущую тушку. Ладно, всё не так плохо, похоже они не сильно нуждаются в присмотре.

— Мне теперь называть тебя Отец Чудовищ, о Повелитель? — к Каре вернулось самообладание вместе с ехидством.

— Ты о чём? У меня ничего не было с гигантской паучихой. Как это вообще возможно? — я паниковал.

— Поздно оправдываться, у них у всех твои глаза. Теперь воспитывай.

О нет, несмотря на очевидное издевательство Кара была права. Все арахниды голубоглазые. И как назло не могу вспомнить никого в этом мире с моим цветом глаз. Фрида, чтоб тебя… Это был не подарок. Это изощрённая месть!