Собственник

— Как мне вернуть ее? Полли, я сделаю все!

— Ну, для начала неплохо бы перестать быть идиотом, а не просто признать этот шикарный факт!

И снова я, не узнавая себя самого, только опускаю голову. Что-то я там слышал про подкаблучников, которые даже и не пытаются перечить женщинам. И что? Сам теперь в такого превращаюсь?

Но, кажется, это действует.

— Просто стать нормальным, Бурин, — вздыхает Полина. — Прояви терпение, нежность, романтику, в конце концов! Ты вообще слышал про свидания? Про походы в кино? Про общие интересы? А ты — то пристаешь, пытаясь затащить в постель, но бьешь копытами во все стороны!

Н-да. Кажется, помогает этот разговор не очень…

— Ладно, Полина, спасибо, что хоть поговорила.

— Просто я, в отличие от некоторых, умею это делать! — снова скривилась Полли, пожимая плечами. — Бурин, ну включи же ты мозги! Попробуй встретить ее, пройтись пешочком до дома, расспросить, что она любит! Ну? Почему я должна объяснять тебе такие простые вещи? Песню романтическую ей напиши, что ли… А хочешь, — я тебе татушку сделаю? Напишем на лбу красным «Лера, прости меня, я идиот?»

— Спасибо, Полли, — я фыркаю. — Вряд ли мне пойдет такое украшение.

— А по-моему, — в самый раз, — покачала головой Полина. — Я прям чувствую: это — твое!

— Приберегу совет на случай, если уже ничего не поможет! — на нее даже обижаться невозможно, Полли реально удивительно обаятельная. Как оказалось. Особенно, в этом образе петуха!

— Короче, Бурин, — дерзай! Прогулки под луной, серенады, ну, хвостиком за ней походи после занятий. И разговаривать нормально научись. И слушать!

— Ага! — я киваю.

— Но лучше сегодня ее не трогай. Дай успокоиться. Хотя… Может, сгоряча выльет на тебя несколько ведер помоев, а потом самой жалко тебя, дурака, станет…

— Полли, не перегибай.

— Ладно-ладно, еще когда-нибудь помиримся. Но я бы тебя облила бы чем-то гадким. От души.

— Спасибо тебе за твою удивительную душевность.

— Обращайся! — Полина пожимает плечами и возвращается к своим красавцам.

Что ж, придется мне вспомнить все то старое, от чего я так долго пытался отгородиться, и снова стать немножечко романтиком. Посмотрим, что из этого выйдет…

63

*

— Лера, — я дожидаюсь ее у входа, даже не заходя в «Искру». На этот раз никаких огромных букетов, просто скромная единственная роза. Зато самая красивая из всех, которые оказались в цветочном магазине. Белоснежная, с огромным высоким бутоном. Единственная, как и она для меня теперь.

— Я же просила, — она вздыхает, но уже гораздо спокойнее, чем днем.

— Я просто буду идти рядом. Даже не прошу тебя разрешить тебя подвести.

Немного помявшись, Лера кивает и медленно идет по ночной улице. Я остаюсь рядом, но немножко позади.

— Знаешь, здесь много огней, но так мало воздуха. И звезд… — проходит, наверное, полчаса прежде, чем она наконец заговаривает со мной. Но и это уже очень неплохо, — я вообще не рассчитывал, что она мне хоть слово сегодня скажет.

— Грустишь по дому? — хочется ее обнять, — и на этот раз даже без всякой страсти. Во мне просыпается удивительная нежность, — старое, забытое чувство, которого я уже, кажется, целую вечность не испытывал к девушке.

— Нет, — в ее голосе почему-то звучит печаль.

— Тебя там кто-то обидел? — я сразу же хмурюсь, желая только одного, — защитить Леру от всего мира.

— Как тебе сказать… Там просто… Тоскливо, в общем.

— Расскажи мне. Как ты росла, какой у тебя дом.

— Не сейчас, Слава. Может быть, когда-нибудь потом.

— А сейчас чего бы тебе хотелось?

— Не знаю. Побольше узнать этот город?

— Хочешь, я покажу тебе заброшенное подземелье? Самое настоящее, с привидениями? И совсем недалеко!

Лера, наконец, смеется, а я, пока не поздно, хватаю ее за руку и тащу вглубь дворов. Тут действительно есть старинный заброшенный дом, который за кучу лет никто не догадался снести и выстроить очередную высотку.

— Не боишься? — мы останавливаемся возле провала в подвал. Старые ступеньки достаточно добротно сделаны, чтобы нас выдержать.

— Нет, — Лера улыбается моему дурацкому ребячеству.

— Тогда пошли!

За руку веду ее по таинственному подземелью, подсвечивая фонариком телефона. На стенах здесь сохранились целые картины, — правда, давно выцветшие и облупленные, так, что увидеть полностью невозможно.

— Замри! — затаскиваю ее в одно из ответвлений и прижимаю палец к губам. Именно в этом месте отчетливо слышатся будто два голоса. Одни, — жутковатый и низкий, будто угрожающий рокотом, и второй, — пронзительный, высокий, напоминающий женский, он то будто шепчет что-то, то как будто всхлипывает.

— Страшно? — я делаю жуткое лицо.

— Ужасно, — кивает Лера. — Особенно, как подумаю, что мы заблудимся и придется блуждать здесь всю ночь!

— Не заблудимся! Я здесь каждый поворот знаю! Все детство здесь проторчали, выискивая эти самые привидения и пытаясь хоть раз услышать, о чем же они говорят! Знаешь, это было для меня самым пугающим и таинственным местом на свете!

— Могу себе представить, — Лера оттаивает все больше.

— Ну что, — хватит страха для первого раза? Может, мы даже заслужили мороженное?

— А будет и еще? Затащишь меня в какой-то настоящий ужастик?

— Только если ты их любишь. И только в кино, — улыбаюсь я.

— Ладно. Мы, пожалуй, действительно так натерпелись страха, что можно снять этот стресс мороженным!

Конечно, я не поведу Леру ни в одно из тех ночных заведений, в которых мы обычно бываем с парнями. Но… Есть у меня одно тайное местечко, и даже совсем рядом. Недорогое и не шумное, но очень уютное. Кафе под открытым небом. А точнее, — просто на крыше одной из высоток. И работает как раз до утра, потому что именно в звездах вся его главная фишка.

— Не совсем то, чего бы тебе, наверное, хотелось, — я заворачиваю Леру в тонкий плед, брошенный на спинку плетеного кресла, — легкий ветерок все-таки дает о себе знать. — Но и огни города отсюда выглядят гораздо красивее, правда? И звезды можно рассмотреть, пусть и не так ярко…

— Это просто чудесное место! — кажется, Лера по-настоящему очарована. Надо же, — обычно все предпочитают диджея и танцы.

— Шампанского?

— Нет, это будет же перебор. Просто мороженное.

Не усиживая на месте, Лера поднимается и подходит к самому краю, любуясь открывшимся видом. А я — любуюсь ею, — такой забавной, когда поверх платья закутана в этот огромный плед. Она сейчас такая трогательная… Такая… домашняя, что ли? И я понимаю, — вот, чего мне хочется на самом деле! Видеть ее всегда у себя дома, — простую, без всех этих выпендрежных тряпок, просто закутанную в плед и улыбающюся…

— Нам еще утром вставать, — да, лично я бы так провел еще не один час, но ей нужно выспаться. — Пойдем.

Я снова подаю ей руку, даже не пытаясь обнять или поцеловать. Просто прогулка. Просто ночной город.

— Мне понравилось, — шепчет Лера, останавливаясь у входа в общагу.

— Значит, завтра я могу за тобой заехать утром?

— Не так все быстро, Слав, — шепчет она. — Но я, пожалуй, буду не против еще одной вечерней прогулки.

Она молча берет из моих рук розу и скрывается за дверью. А я, как самый последний романтик, просто стою и жду, когда она зайдет к себе и свет в ее комнате зажжется. И сам себя не узнаю, за всю ночь я даже и не подумал о чем-то большем.

64

*

— Доброе утро, счастье мое! — сегодня я почти ничем не отличаюсь от того сопливого пацана, который, как последний мудила когда-то бегал за девчонкой. Разве что старше стал. И телом чуток подрос.

С половины восьмого уже дежурю под общажными окнами, дожидаясь свою принцессу, — а в груди разрастается такое счастье, которое, кажется, светит ярче самого яркого утреннего солнца. Кстати, — оказывается, по утрам так радостно щебечут птицы! А я этого как-то за последние годы вообще не замечал!