Злоба

Наверное именно в этот момент у меня зародилась неприязнь к любым ограничениям свободы, которую я спрятал подальше, потому что пока не знал, что с этим делать.

После того, как исчерпали озеро, работа не кончилось. Старшина повел нас и на другие участки, а потом мы тщательно выдраили все лужи. Но какой толк? Я видел, как с труб стекает. Они уходили куда-то далеко, оставалось только гадать, насколько длинный это лабиринт. Почему не починят? Зачем заставлять людей так страдать?

Ответа не было. Я понял, что мучения кончились, когда старший завел нас обратно в помещение, где мы сбросили одежду.

— Строимся и обмываемся! Не забываем про мыло! А то опять спать в вонище придется! Кто плохо вымоется, я вас за дверь выставлю, одни ночевать будете!

Сыпля угрозами, старшина заставил всех помыться. Я и не против этого, только за. Правда, удобства здесь отсутствовали, а вода, которой мылись... Техническая, воняющая железом и ледяная. Но деваться то некуда. Будь моя воля, я бы залез в ванну и неделю оттуда не вылазил. Про мыло отдельная история... Это не мыло, а какой-то песок, который люди зачерпывали горстями, обтирались, да так, что кожа краснела, а потом смывали.

День не прошел для меня бесследно. Я стер руки до крови, мышцы болели, голова словно пылью набита и мысли ворочаются туго. Но я заставлял себя оживать, разбирать ситуацию и свои перспективы. Цель, мне нужна цель, надежда и какой-то план, иначе я как и остальные, скачусь в апатию.

Найдя в себе силы, на обратном пути догнал старшего и пристроился рядом. Он это заметил и глянул на меня хмуро, но прогонять не стал. Сочтя это хорошим знаком, решил задать пару вопросов.

— Это основная наша работа?

Если да, то проще валить в пустоши, там больше шансов выжить. Ещё один день я не выдержу.

— Нет, — ответил он устало, — Дерьмо чистят по очереди, раз в семь дней где-то. Зависит от прорывов. Завтра легкий день будет, пойдем драить склады. Легкий — в сравнением с тем, что сегодня было.

— Понял... А кто платит за наш труд и оценивает его?

— Система, кто же ещё, — хмыкнул он, — Завтра оценивать будут смотрящие за складами. От работ зависит.

— Система?

— Ну да. Сейчас как раз сфера прилетит, проанализирует изменения и вынесет вердикт. Два очка — по два пайка на каждого человека в группе. Одно очко — значит оценили, как халтуру и дадут всего один паёк завтра. Три очка — быть бонусам, выдадут дополнительные пайки.

— А почему тогда Икар сам пайки покупал?

— Он не для вас, неудачников, а для других. Если выживешь и сможешь подняться, то узнаешь. На этом всё, парень. Проживи ещё день и тогда я позволю задать тебе ещё два вопроса.

Да чтоб тебе икалось до конца дней! — подумал я. Проклинать его сильнее совесть не позволила. Всё же что-то он рассказал... А больше... С его точки зрения я пропащий и не перспективный актив, поэтому нет смысла возиться. Выживу, приживусь, стану своим, тогда быть может да, поговорим.

Осталось выжить.

***

Когда вернулись на базу, я увидел безруково. Не знаю точно, где он был, но по изменениям вывод напрашивался сам собой. Молчаливый парень обзавелся протезом. Очередная металлическая рука из дерьмового железа.

— Ты как? — подошел к нему старший.

Я задержался, чтобы послушать, о чем они говорить будут. Надо же узнать, что тут к чему.

— Сам видишь, — ответил этот молчаливый, покрутив протезом. Голос у него совсем молодой.

— Сколько долг повесили?

— Сотню монет. И теперь мазь нужда, хотя бы раз в день, чтобы заражение не пошло, — в его голосе слышалась обреченность.

— У тебя запасы есть?

— Пара монет, — совсем поник он.

— Группа заплатит за тебя, ты только не унывай, — похлопал старшой парня по плечу. — Насколько усилили?

— Стандарт для самых дешевых вариантов. Двойное усиление. Если механизм не заест и не сломается...

— Ну ты аккуратнее, — задумчиво оглядел механическую руку старший, — Вот же суки, дерьмо нам ставят всякое, а монеты дерут.

Судя по количеству ненависти в этих словах, проблема серьезная. Я ещё раз оглядел людей. У многих тут протезы. Не меньше, чем у половины. У кого-то металлические ноги, у кого-то руки, кому-то глаза заменили. А ещё наверняка есть скрытые протезы... И это ведь молодые парни и девушки тут собрались! Самому старшему лет тридцать-сорок, но он уже выглядит, как старик, хотя крепкий телом. Но этот мужчина исключение. Остальным в районе двадцати от силы, сложно сказать, учитывая общее состояние. В апатии, уставшие, с плохим питанием... Может оказаться, что члены группы моложе, чем выглядят и что жизнь здесь коротка.

Узнать бы ещё, почему Икар привел меня именно сюда. Я думал, он взял меня в свою группу, но оказывается, что этот парень, который живет сильно лучше, судя по чистой и качественное одежде, занимается какими-то совсем другими делами. Приводит новичков в группы? Почему-то кажется, что нет. Слишком мелко.

Раздался стук. Я обернулся и увидел Икара, что заглянул в помещение. Помяни демона, он и появится. Махнув рукой старшему, парень отступил обратно на улицу. Тот вышел к нему, а через пару минут вернулся, но не один, а вместе с новым парнишкой.

— Эй, новички! — крикнул старший, — А ну топайте сюда! Всех троих касается! Берите этого парня и расскажите ему всё, что знаете. Ах да, ты, — он глянул на меня, — Сам ничего не знаешь. Ну значит тоже послушаешь. Икар словно издевается, ещё одного несовместимого привел, тьфу, — старший и правда сплюнул прямо на пол помещения, где мы жили, ничуть не беспокоясь о чистоте.

Я глянул на двух братьев, что хмуро смотрели на новичка. Глянул и на него... Он отличался от большинства из тех, кто здесь жил. Худой, с копной черных волос. Волосы — главное отличие на фоне преимущественно лысых людей. И раз он носит волосы, значит ему повезло с условиями жизни и наследственностью. А может нашел древний шампунь, кто знает...

— Может представимся для начала? — предложил я.

Мозг по прежнему работал со скрипом, в глазах словно дымка поселилась, а тело стонало от боли. Особенно ладони горели огнем. Надеюсь, я не подцепил заразу, а то... Как бы там не было, что-то внутри меня забило тревогу и потребовало ухватиться за шанс узнать, что тут к чему. Поэтому надо собраться, откинуть в сторону лишние эмоции и наладить контакт. Так больше шансов выжить.

— Меня Эрик зовут, — представился я первым.

— Ты из племени воронов? — проигнорировали меня братья и задали вопрос новичку.

— Да. А вы падальщики?

Судя по вызову в глазах братьев и презрению в словах новичка, разговор куда-то не туда идёт. Бодание взглядами длилось десяток секунд, после чего братья синхронно развернулись и ушли. Ясно, учить они не собираются... Старший это видел, но если ему и не понравилось, то он решил промолчать. Значит, придется самому разбираться... Да что же за невезение такое.

— Это было обязательно? — вырвалось из меня раздражение на новичка, — Я, если что, такой же как и ты. Вчера здесь появился и ничего не знаю. Никто не хочет рассказывать, что к чему и тратить время на тех, кто скоро сдохнет.

В один момент гордый вид новичка дрогнул, дал трещину и я увидел обычного напуганного пацана, который не знал, что делать. Но вот он собрался и снова вернул надменный вид. Как же это знакомо, когда злоба касается тебя, провоцирует эмоции, а ты пытаешься удержаться, выглядя лучше, чем есть на самом деле.

На этом разговор закончился. Никто никого обучать не стал. А я был настолько уставшим, что вскоре завалился на лежак и отключился.

Глава 9. Потерянный

— Встать! Встать! Встать!

Когда засыпаешь в тревожном напряжение, когда тебе снятся дурные сны, когда твоя жизнь ничего не стоит, когда последний год ты бежал и спасался, пробирался через пустоши, выживал, как мог — вольно или нет, но учишься различать эмоции.

Вчера старший нас будил «обыденно». Сегодня в его голосе слышались истеричные нотки. Что передалось и группе. Люди вставали гораздо быстрее, шептались, спрашивали, что случилось.