Заклинательница бури

— Долгих тебе дней, Стэр Инивурский Наместник Потерянной Королевы. Мы выслушали твоих охотников, ознакомились с документами и вашим предложением. Но у нас по-прежнему остались кое-какие сомнения, — я не отрывал взгляда от лица леопарда. — Разреши их, помоги принять решение.

— Разумеется, Александр. С вашего на то позволения, — кот на миг прикрыл глаза. — Я не буду еще раз напоминать вам, с какой целью мы сегодня здесь, я понимаю, что многие из присутствующих до сих пор надеются, что возвращение Теневых в Мирот — это какая-то шутка или дурной сон, — начал он спокойно, показывая лишь холодную сдержанность. — Но спешу вас уверить, вы ошибаетесь. Реалии мира на сегодняшний момент несколько изменились, это приходится признавать, так или иначе. Теневых на данный момент слишком мало, чтобы мы могли справиться лишь своими силами, — это тоже приходится признавать, так или иначе. Но это отнюдь не значит, что мы готовы уступать или отступать, тоже, если хотите, факт. Мы вернулись домой и мы не намерены отсюда никуда и никогда уходить. Я понимаю, что вас мучают сомнения в отношении наших намерений, но могу заверить и подтвердить каждое свое слово перед Миротом, мы не собираемся действовать с позиции силы. Мы не захватчики, не мстители, мы — Вернувшиеся. И мы вернулись, чтобы жить, а не чтобы уничтожать. Мы не чудовища и не монстры, пора забыть старые сказки и страшные легенды, мы не бессмертны и не всесильны. В наших жилах течет такая же кровь, в наших сердцах горит тот же огонь, мы понимаем и ценим веру, преданность и честность. Мы также как и вы хотим любить и растить наших детей. Вы — одни из ближайших наших соседей, и мы будем рады, если отношения между нашими государствами будут строиться на понятиях взаимовыручки и поддержки. Поверьте, мы будем равноправными партнерами и достойными соседями.

— Не сомневаюсь, господин Наместник, — слегка склонил я голову. — Я думаю, что уже сегодня господа министры внесут в договор последние правки и, если вы будете с ними согласны, завтра мы сможем поставить наши подписи на договоре, — и с каким же удовольствием я наблюдал за тем, как министры изо всех сил стараются казаться невозмутимыми. У кого-то не получалось совсем, у кого-то получилось с переменным успехом.

— А ваши вопросы, Александр? — едва-едва склонил голову на бок Стэр.

— А у меня нет вопросов, и у министров моих вопросы тоже кончились, — хотелось добавить, что вопросы кончились еще два сумана назад, но зачем? Стэр и так это знал.

В итоге, через тридцать лучей я сидел в столовой и набивал, уже было прилипший к позвоночнику, желудок. Что характерно набивал абсолютно один. С Сид и Дакаром мы перекинулись буквально парой слов, после чего я отдал им свои поправки к пакту и договорам и Теневые тут же отбыли. Советники все еще пребывали в состоянии легкого одеревенения, да и видеть мне их не особо хотелось, а Софи скрылась из виду сразу после того, как воронка портала закрылась за Дианой. Я, конечно, понимал, что надолго от меня груны не отстанут, но было для разнообразия приятно поужинать в тишине, к тому же гусь сегодня явно удался. Вот только… Беда пришла откуда не ждали.

Когда я уже заканчивал ужин, в столовую, шурша юбками, практически влетела Софи, ее взгляд ничего хорошего не сулил. Лично мне он обещал все муки грани разом.

— Александр Гротери, — начала она с порога, потом огляделась и, опомнившись, повернулась к слугам. — Оставьте нас, — я тяжело вздохнул, вытер салфеткой рот и как можно шире улыбнулся. Софи же с шумом выдвинула стул, села на самый краешек и скрестила руки на груди, ожидая, когда за последним груном закроется дверь.

— Прежде, чем ты начнешь на меня орать…

— Я никогда не ору.

— … я советую тебе попробовать гуся, он сегодня просто потрясающ, впрочем, как и пирог с малиной. Уверен, ты сейчас злишься только потому, что еще не ела.

— Причина моего настроения отнюдь не в еде или ее недостатке.

— А ты все же попробуй.

— Нет. Сначала мы поговорим, — в переводе с языка Софи это означало, что говорить будет она, мне же отводилась роль уличного театрально болванчика.

— Внемлю тебе, о наимудрейшая из Заклинательниц! — Я стукнулся лбом о столешницу, ведьма на мои действия не отреагировала. Как всегда. Лишь нахмурилась сильнее.

— Что ты творишь, Алекс? — я изобразил на лице почти натуральное удивление. — Сколько можно тебе повторять, нельзя так с советниками и министрами. Ты должен к ним прислушиваться. Нет, я понимаю, что подписание соглашения они действительно слишком затянули, но то, как ты поступил с ними сегодня… Алекс, однажды это выйдет тебе боком. Уже выходит, — всплеснула она руками.

— Что…

— Сириус, Алекс. Он уже не считает нужным посвящать, ладно меня, тебя в свои планы.

Он снял с дежурства семерых волков, понимаешь? — ведьма наклонилась над столом, подаваясь ближе. А у меня вдруг мелькнула мысль, что она носит слишком закрытую одежду. Нет, ну в самом деле, в ее гардеробе почти все платья с воротниками под горло, ни одного выреза, даже самого крошечного. — Алекс! Александр Гротери, ты меня слушаешь вообще?

— Да, — тут же кивнул я, "честно" смотря ей в глаза.

— Мне пришлось вычесть у него из жалования и из жалования волков. И я не знаю, что сделает со своими подчиненными Блэк, но уж судя по виду, с которым он покидал мой кабинет, ничего хорошего точно. А все из-за тебя.

— Погоди, — дернул я головой, — ты хочешь сказать, Блэк ничего не знал? — мысли все еще ворочались медленно. Голова гудела после почти десяти оборотов проведенных за бесполезными по сути спорами.

— Именно, — подняла она палец вверх, в чисто учительском жесте.

— А я-то здесь причем?

— Ну как ты не понимаешь? Сириус ничего тебе не сказал потому, что прекрасно понимал, ты его не послушаешь. В который раз, между прочим. Какие у него отношения со мной ты и без того прекрасно знаешь. Блэку он не сказал по этой же причине: волк отправился бы прямиком к тебе. А что в итоге?

— Что? — я же говорю, это сильно напоминает игру в поддавки.

— В итоге пострадали простые вояки, у которых даже идеи в головах не возникло ослушаться или не подчиниться Сириусу. Алекс, если уж тебе все равно на то, что думают твои советники, делай хотя бы вид, что это не так.

— А зачем? — склонил я голову на бок, сощурившись.

— Хотя бы затем, чтобы не менять состав кабинета министров каждую весну!

— Ты преувеличиваешь.

— Я не преувеличиваю, я называю вещи своими именами, и ты не можешь не понимать…

— Софи, милая, ты забыла? Я — разгильдяй и тунеядец, самодур. И я охренеть как люблю принимать непопулярные решения.

— Каждый раз когда мне кажется, что я начинаю об этом забывать, ты просто появляешься рядом, тебе даже необязательно что-то говорить.

— В таком случае, к чему вообще все это? Сегодняшнее решение как раз в моем духе — осуждаемое и ужасно, кошмарно непопулярное.

— А ты не задумывался, что следующее такое решение может стать последним, переполнить чашу терпения твоих грунов?

— Софи, я дал им месяц на то, чтобы изменить точку зрения, потратил целый месяц на то, чтобы постараться их переубедить. Я сразу дал понять каждому, что договор будет подписан, и министры знают меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я слов на ветер не бросаю. Так почему я должен был тянуть с этим дальше?

— Алекс, ну почему ты не понимаешь? Дело не в том, что ты сделал все по-своему, дело в том, как ты это сделал!

— Не понимаю, — я состроил серьезную мину. Ну… более или менее. — Чего именно ты хочешь от меня, Софи? Мне отправить Стэру вестника о том, что я передумал, и соглашения не будет? Только из-за того, что горстка старых перестраховщиков, вот удивительно, перестраховывается? — легкое раздражение заставило нахмуриться.

— Ни в коем случае, — ведьма резко поднялась со стула, видимо поверив, что я говорю серьезно, мне с трудом удалось сдержаться и скрыть улыбку. — Я просто хочу, чтобы ты был осторожнее в выражениях, суждениях, действиях. Алекс, ты же умеешь играть, умеешь притворяться, ты прекрасно знаешь, что и как надо делать, ты умеешь быть Повелителем, а не уличным шутом. Так почему ты так беспечен?