Бессердечное богатство (ЛП)

Я съела кусочек на кухне, делая заметки о своих новых персонажах. Это была совсем другая книга. Лучше. Гораздо лучше.

Во вторник мы ели холодную пиццу на завтрак на кухне. Тотл смотрел на нас такими глазами, моля о кусочке. Я обнаружила, что Пенн мне нравится больше в обычной одежде с щетиной на подбородке и чернилами от ручки на пальцах.

В среду я наблюдала, как он пишет на задней террасе дома. Его самоотдача не имела себе равных. Я не знала, что он пишет. Философские труды, конечно. Но кроме того, что он преподавал этику, я ничего не знала, например, почему он вообще решил заняться философией. Я не могла сказать, что было правдой тогда, в Париже, когда он рассказывал мне о своей страсти к философии. Вроде бы походило на правду и все же я сомневалась, что это так.

Но именно это и интересовало меня в нем в первую очередь. Этот чертовый кожаный блокнот и шариковая ручка. Отстраненный взгляд, словно он открывал тайны Вселенной, видно у него было много собственных секретов. Как писателя, его любовь к слову, изложенному на бумаге, притягивала меня, как мотылек к пламени.

Что он там пишет?

Почему он был весь в своих идеях, выглядя таким отстраненным?

В четверг мне пришлось иметь дело с декоратором, желающей, чтобы я весь день вместе с ней ходила по дому. Она показалась мне талантливой, и это заставило меня задуматься, зачем ей понадобилось мое присутствие. Я не успела ничего написать за день. Пенна я тоже не видела.

В пятницу я пыталась наверстать упущенное в рукописи и рано завалилась спать. Я устала от всех этих слов, которые написала. Наконец-то они потекли из меня рекой. Я определенно сделала правильный выбор, принявшись за другую книгу.

На кровать кто прыгнул.

Я тут же распахнула глаза, в страхе отшатнувшись. Что, черт возьми, это было?

Потом всмотрелась в темноту. И тут увидела маленького щенка. Я расслабилась выдохнув. Должно быть оставила дверь приоткрытой. Тотл поскреб одеяло, я откинула его, чтобы он мог забраться ко мне. Он уткнулся носом мне в живот, а затем бесцеремонно плюхнулся рядом. Я хихикнула, поглаживая его по голове. Затем тут же снова заснула.

В субботу утром я проснулась от отчаянных криков за моей дверью.

— Аристотель! — Кричал Пенн. — Тотл! Тотл, выходи сейчас же. Мы не играем сейчас. Тотл!

Секунду спустя Пенн ворвался в мою комнату без приглашения и бросился вперед, словно намереваясь обыскать каждый дюйм в моей комнате.

— Ты не видела Аристотеля?

Я указала на свое одеяло.

— В целости и сохранности.

— О, Господи, — произнес Пенн, опустившись на кровать. — Слава Богу. Я не знал, куда он пропал, боялся, что он убежал ночью. Я был в ужасе, а вдруг он отправился на пляж или в бассейн.

— Не волнуйся. С ним все в порядке. Он вчера нашел новое место для ночлега.

— Какой счастливчик, — невозмутимо произнес он.

Я рассмеялась.

— Хочешь на него взглянуть?

— Приглашаешь?

— Ты так хорошо себя вел все это время и на те, — сказала я, закатив глаза. — Убирайся из моей спальни.

— Я шучу. Я хотел бы взглянуть на Аристотеля.

— Я слышала, как ты звал его Тотлом.

Пенн ухмыльнулся.

— Видно, это заразительно.

Я дюйм за дюймом отодвигала одеяло, открывая маленькую собачку, свернувшуюся калачиком рядом со мной. Он презрительно приоткрыл один глаз, как бы говоря: «Как ты смеешь снимать одеяло?» Затем увидел своего хозяина и завилял хвостом.

— Вот ты где, маленький засранец. Ты меня так напугал, — сказал Пенн. — Кто бы мог подумать, что я буду так беспокоиться о тебе?

— Ты только посмотри на него.

— Он тебя одурачил, — произнес Пенн.

— Он не единственный, — пробормотала я.

Пенн нахмурился, потом понял, что он находится не только в моей комнате, но и лежит на моей кровати.

— Ты же не собираешься выгнать меня за это, правда? — спросил он с обворожительной улыбкой.

Я вздохнула.

— Хочу сказать... ты нарушил правила.

Но я не смогла сдержать улыбку. Он выполнил все мои условия. Но было... тяжело все время осознавать, что он находится в доме. Так близко и в то же время так далеко. Полуголый на пляже. Играл со щенком. Писал, всегда писал. И это было неплохо само по себе. На самом деле, это было слишком заманчиво.

И только в результате этого мне стоило бы убраться, не оглядываясь, из этого дома.

Потому что, как бы хорошо он себя не вел в течение почти двух недель, я знала, кто он, откуда родом и каков на самом деле. Даже если он ничего от меня не хотел, я сама себе не доверяла настолько, чтобы оставаться совсем нейтральной на его территории.

Когда дело касалось его, я не могла быть нейтральной.

Даже близко не могла.

— Ну, ты тоже нарушала правила, — возразил он.

Я нарушала. Определенно. Потому что не могла перестать на него пялиться.

Даже сейчас, в широких шортах и розовой футболке, он был сексуален, как грех. Темные волосы растрепались, будто он всю ночь проводил по ним рукой, пока писал. А яркие голубые глаза убивали меня наповал. Он был настоящим произведением искусства. Даже когда не был одет как Джеймс Бонд, он излучал ту же самую ауру. Ту же самую возбужденную вибрацию, которая четко мне сообщала, что он командует ситуацией и доминирует во всех отношениях.

Мне это нравилось, хотя должно было совсем не нравится.

— Да, — согласилась я. — Мы оба нарушали.

— Но…

— Но я думаю, что все было хорошо.

Вранье. Совсем все было нехорошо. Все было очень далеко от хорошо.

— Я тоже так думаю, — сказал он сообщивший с улыбкой, что он хотел бы сделать со мной в этой постели. — Испытательный срок закончился?

Я подняла вверх палец.

— У нас остался сегодняшний день!

Он рассмеялся и скатился с кровати.

— Тогда нам нужно пережить еще один день.

Мне не нужен был еще один день. Я собиралась разрешить ему остаться.

Хотя знала, что пожалею об этом.

12. Натали

Хотя внутри меня маленький червячок хотел увидеть, как Пенн все испортит. Так было бы лучше для моего рассудка, это уж точно. Но другая моя часть — глупая часть моей души, говорила, что приятно, когда он рядом. Даже в такие редкие моменты, когда я его видела.

Конечно, в других комнатах его всегда можно было заметить или увидеть мельком. Но он остановился в главной спальне, которая была настолько далеко от моей, насколько человек мог попасть в дом размером с небольшую планету.

Я разочарованно покачала головой. Пенн вел себя исключительно, соблюдая все, что обещал. Он ни разу не был придурком.

И все же это было немного похоже на встречу со львом в дикой природе. Видеть его в естественной стихии было прекрасно и одновременно... ужасно. Хотелось сбежать, спасая свою жизнь, но я боялась пошевелиться, иначе хищник бы набросился на меня.

Я старалась провести весь день вдали от него, но к вечеру бросила работу. У меня почти не осталось вдохновения, я поняла, что сегодня оно уже не появится. Я пошла на кухню и стала просматривать почту. В дом почти не присылали счетов, кроме ненужной рекламы. Все счета пересылались в город. Обычно я даже забывала проверять письма. Пенн, должно быть, эту почту получил вчера.

Я выбросила первые два в мусорное ведро и остановилась на кремовом матовом конверте с моим именем. Какого черта? Сюда мне никто не должен писать. Я даже не давала родителям этот адрес. Странно!

Сгорая от любопытства, я разорвала конверт и вытащила оттуда приглашение на вечеринку. Я выпучила глаза. Срань господня!

Не раздумывая ни секунды, выскочила из кухни и помчалась на заднюю террасу. Я не удивилась, обнаружив там Пенна. Пока я работала, слышала, как хлопнула дверь и раздался характерный лай Тотла. Он полулежал на стуле, а Тотл свернулся калачиком рядом с ним, наполовину укрытый одеялом. В одной руке Пенн держал стакан бурбона, в другой — ручку. На коленях у него лежал раскрытый блокнот, но он смотрел в сторону океана.