Страница 15 из 22
Проветриться, охладиться, дух перевести, мысли собрать… чувства…
Но ещё не успеваю шагнуть с последней ступени в зал, как догоняет голос Игната:
– Малыш, ты бы мне попить захватила и перекусить… А то вымотала, я еле руками-ногами двигаю!
Останавливаюсь, точно вкопанная. Зажмуриваюсь сильно-сильно. Блииин! Что дальше?
Из кухни раздаётся звук битой посуды и злое чертыханье отца! Он… мягко сказать, не ругается крепкими выражениями. Папа обычно и голоса старается не повышать. Может, конечно, рявкнуть, но крайне редко.
Значит, довели… Ужас!
Нервно сглатываю и заставляю себя двигаться.
Я сильная! Выдержу…
– Почему не спишь? – подозрительно кидает отец, только ступаю на кухню.
– Доброй ночи, – вежливо здороваюсь. – Учила, – распахиваю холодильник.
– Почему нет подушки и одеяла внизу? – не унимается папа.
– Потому что не буду больше спать в зале, – так же ровно отзываюсь, выуживая маленькую бутылку с минеральной водой. – Я вернулась в свою комнату! Буду спать с Игнатом! – захлопываю створку нарочито спокойно.
Папа заметно краснеет, но не от смущения, а от гнева. Он так и плещется в его светло-карих глазах.
– Что такое? – деланно удивляюсь. – Тебе можно спать с соседкой, а мне с её сыном нельзя?
– Ирина, ты забываешься! – рокочет отец.
– Ты тоже. Папа! – выделаю последнее слово и покидаю кухню: – Приятных снов… ну или горячей ночи… Мне…
Перед дверью опять тушуюсь, но, сглотнув нервоз, вхожу без стука.
Вот ещё! Моя комната!
– Я уж подумал, что опять спать внизу останешься, – бурчит Игнат, глядя с затаённой обидой.
С порога бросаю ему бутылочку с водой. Парень, несмотря на то, что лежит, реагирует быстро. Ловит. Открывает и с блаженным шумом пригубляет:
– Спасибо, малыш, – закрывает. Отставляет на тумбочку со своей стороны. – Спать собираешься? – недвусмысленно улыбается. – Рискнёшь? – хлопает по пустующей части постели.
– Прочь, – грожу пальцем, подступая к своему краю. – Руки при себе… и хозяйство от меня подальше.
– Мгм, – проказливо хмыкает сосед, опять шмякнув ладонью по одеялу.
Ну вот, снова этот звук!
Гад думает, что король положения! Ненавижу самонадеянных индюков!
Не покажу, что трясусь от страха.
Или… от возбуждения.
Мы ещё повоюем…
Ещё не успеваю лечь, как понимаю, что военный настрой капитально даёт сбой. Селивёрстов прав, я тоже живая. Слишком живая… Цунами, что сейчас стихией носится по телу, не контролирую, и как совладать с непогодой чувств – без понятия. Полный кавардак…
Я в диком, неописуемом смятении. Никогда подобной реакции на мужчину не испытывала…
Демонстративно разделяю постель пополам, а между частями делаю стенку из покрывала, которое поднимаю с пола, куда его бросил Игнат.
С преувеличенным спокойствием ложусь.
Блин, одеяло-то одно! Нащупываю край, что отогнула, пока устанавливала перегородку, и тяну на себя сильнее. Со смешком Игнат позволяет ткани двинуться ко мне. Не поворачиваюсь, но ощущаю въедливый взгляд – жжёт затылок, спину…
– Думаешь, меня эта фигня остановит? – звучит непростительно близко и жарко. Натужный смех. Дыхание касается моей шеи, прогоняя по телу стадо мурашек и волну тепла.
– Ага, – бью не глядя. Локтём. Попадаю в накаченное тело.
– Ой, – театрально охает парень, – чего дерёшься…
– Прочь, Селивёрстов! – грожу мрачно.
– Злая ты, а ещё сестрой станешь…
– Справедливая, брат… в будущем, – закрываю глаза.
– Хм, а поцелуй… сестры?
– Только кулак, Селивёрстов, – отрезаю ровно, но безапелляционно.
Наигранно тяжко вздохнув, Игнат умолкает.
Некоторое время ёрзаю под пристальным взглядом. Долго лежу без сна, даже тело затекает от однообразности положения, но повернуться не решаюсь. Когда уже не ощущаю руку и бок, осторожно ложусь на спину. Жду колкости или пошлости от соседа, но слышу только мирный сап.
Любопытство побеждает разумное, и я чуть поворачиваюсь к Игнату, в любой момент готовая либо дёрнуться обратно, либо прикинуться спящей. Но не приходится – парень спит, закинув руку за голову, а вторую протянув вдоль тела. Одна нога выпрямлена, а другая чуть согнута в колене и торчит из-под одеяла.
Красивый… Очень красивый. Мне, конечно, не с кем особо сравнивать. В реале он первый голый мужчина в моей постели. Но если брать в расчёт Лианга, которого видела в плавках, Игнат выигрывает по всем статьям: и рост, и мощь, и крепость. Джи Линь тоже красив, но он напоминает тигра, жилистого, смертельно-опасного, а Селивёрстов… льва. Наглого, вальяжного… знающего, что все самки его.
Не удивительно, что столько девчонок сходят по нему с ума.
На пляжном турнире замечала кокетства других представительниц женского пола. Они заигрывали с Игнатом, улыбались, жеманничали, стараясь привлечь внимание. Насколько помню, он с одной даже ночь провёл… из-за этого и опоздал на второй день игр.
Кошак блядунский…
Мда, он умеет обольстить. Знает, как действует на противоположный пол. Соблазняет, влюбляет, пользует…
Хорошо, что я не поддаюсь его чарам!
Мысль сильная, достойная… уместная, вот только… ловлю себя на том, что хоть и звучит уверенно, но на деле – бравада чистой воды! Ведь не знаю, как бы себя повела, что бы ощущала, если бы сосед с детства меня не гнобил, а пытался быть своим в доску. Да блин, я бы, скорее всего, таяла, как и все остальные.
Я ничуть не сильнее их. Ничуть не лучше!
Вот и сейчас чётко осознаю, что он мне нравится. Несмотря ни на что – даже его поведение и вольности, отвращая, притягивают. Это какая-то острая форма болезни. Меня бьют, а я терплю… В меня плюют, а я терплю…
Хорошо, хоть не влюбляюсь…
Или всё же сердечко даёт слабину?
Не! Я сильная… да и повезло, что Игнат всю школу надо мной насмехался, издевался – вот и выработался иммунитет к его очарованию, даже спасибо хочется сказать за это.
Антивлюблин!
Хм, вот бы исследования на этой почве сделать. Научиться управлять феромонами, как «парфюмер».
Хорошая мысль, разумная…
Опять кошусь на Селивёрстова.
Удивительно природа постаралась над созданием парня – при светлых, чуть вьющихся волосах, тёмные брови и чёрные длинные ресницы.
Чуть подрагивают, на лице нет кривой усмешки.
Милый парнишка, вот прям реально милый… В такого можно влюбиться! Ещё как. Без памяти.
Но лучше пусть будет колючим, едким, гадким, вредным. Мне это нужно. Жизненно необходимо – не хочу стать его бывшей… Одной из…
Только сейчас понимаю, что бесстыдно продолжаю рассматривать Селивёрстова.
Лёгкая небритость. Прямой нос словно высечен рукой мастера. Прямая линия рта – не узкого, но и не полного. Очень чувственного.
А как умеет целовать… От воспоминаний о прикосновениях губ Игната вновь бросает в стыдливый жар.
Едва одёргиваю глупый порыв коснуться щеки…
Дура пустоголовая!
Повезло, что парень спит. Хоть рассмотреть смогла вблизи.
Улыбка растягивается против воли. Вот теперь мне хорошо и спокойно. Могу и поспать!
***
С утра просыпаюсь первой. Как только юркаю в ванную комнату, предусмотрительно щёлкнув замком, начинаю умываться. Щётка во рту. Ритмично вожу туда-сюда, вверх-вниз… слышу настойчивый стук:
– Открой!
– Ага, щас, – хмыкаю, продолжая чистку зубов. – На войне как на войне. Кто первый – того и тапочки.
– Ир, я не шучу, – ударяет сильнее Игнат. – Я ссать хочу!
У меня аж глаза на лоб лезут – вижу свой шок в зеркало. Во рту щётка, волосы растрепаны.
– Селивёрстов, свали в туман, – бурчу, на секунду вытащив средство гигиены. – Моя ванна!