Непримиримые 3

Пару раз провожу по зубам, в дверь опять стучат. Настойчиво, нетерпеливо:

– Я дверь вышибу, будешь потом душ принимать на моих глазах!

Эта мысль не нравится, но игнорю. Ополаскиваю щётку, ставлю в стаканчик. Беру расчёску, провожу по волосам… и тут дверь с грохотом распахивается:

– Обалдел?! – выдыхаю оторопело. Воинственно стою в одном белье и с массажкой в руках. Игнат тоже красава – в боксёрах, спасибо хоть их надел. – Ты… ты… неандерталец! – негодую праведно.

– Мгм, знаю, не только ты заметила мои изысканные манеры, – ухмыляется чересчур самонадеянно. – И сейчас из этой пещеры тебе лучше смотаться, а не то.

Его откровенно похотливый взгляд прогуливается по мне, задерживаясь на некоторых участках, которые приличной девушке стоит прикрывать. Заливаюсь краской смущения, грудь яростно вздымается, что не ускользает от Селивёрстова.

– А не то я покажу, что такое первобытное желание, и от души продемонстрирую, как именно брали тех, кого хотели!

Дёргаюсь к выходу, словно ошпаренная, но в проёме Игнат отрезает дорогу, рукой преграждая путь:

– Малыш, тебе реально не хочется? – не скрывает недоумения и надежды.

– Неа, – рьяно мотаю головой. Проныриваю под локтём, и только в комнате понимаю, что забываю вещи в ванной.

Звук льющейся струи пригвождает к месту.

Опять? Блин, он что, реально опять ссыт, не стесняясь меня?

Сердце недовольно бьётся в негодующем темпе. Шумно выдыхаю.

– Ко мне присоединишься? – вырывает из коматоза голос Игната, чуть приглушённый гулким плеском воды из крана.

Хватаю из шкафа новые джинсы и футболку. Сдергиваю с вешалки толстовку. В рюкзак запихиваю тетради и учебники. Вжикаю молнией и выскакиваю из комнаты прежде, чем сосед выходит из уборной.

***

– Что у вас за грохот? – волнуется ба, когда стремительно сбегаю в зал. Родственница как раз выходит из кухни, вытирая о полотенце руки.

Отец и дед сидят в зале и завтракают.

– Этот… этот, – бурлит гнев, – дикарь, – наконец выдавливаю слово, боясь высказаться тяжелее, – сломал дверь в ванну!

– Что? – ахает бабуля, но дед удерживает её за руку:

– Успокойся, всё поправимо!

– Прямо Шекспировские страсти, – мрачно подмечает папа, крутя чашку в руках, – ни стыда, ни совести, ну и взрослость изо всех мест…

Насупливаюсь, но зачем в перебранку бессмысленную вступать? Если отец хочет на меня повесить все грехи – его не переубедить, пока полностью не уступлю его позиции. А я… я не хочу уступать! Чёрт! Я… я тоже твёрдолобая и вредная.

– Он ведь нечаянно? – допытывается мягко бабушка.

Блин, я прямым текстом говорю, что сосед дверь сломал, а мне учиняют глупый допрос в надежде на обратное. И взгляд, молящий опровергнуть сказанное…

Не хочу расстраивать родственницу.

– Не важно, – качаю головой, чуть поостыв, – суть в том, что дверь теперь без замка!

– Вот видишь, – натянуто кивает дед. – Починю…

– Да ладно, – небрежно отмахиваюсь, – Игнат такой милый, что я подумываю ему свою комнату отдать! Насовсем!

– Мгм, согласен, – раздаётся ненавистный голос. Селивёрстов с ленцой сытого кота спускается по лестнице. Рюкзак через плечо. – С тобой в придачу. Кстати, я подумываю колечко тебе купить. Нужно же наши отношения узаконить!

– Прекрати! – не выдерживает папа. Поднимается, упираясь руками в стол. – Ты тут только гость, а ведешь себя так, словно…

– Насколько знаю, мы почти родственники. Вы, кстати, уже сделали предложение маме?

Отец не отвечает, лишь багровеет. Селивёрстов продолжает искусно отыгрывать роль гада:

– Вот, – кисло подытоживает, – я не хочу быть, как вы… Я, может, ещё тот говнюк, но если испортил девчонку, женюсь!

– Я не голодна, – подрываюсь из-за стола. – Пока всем, – даю отмашку и спешу прочь, чтобы не слышать дальнейшую ругань.

Уже было покидаю зал, но Игнат успевает меня нагнать возле двери из дома в гараж:

– Мы не закончили, Королёк! – рукой упирается в косяк, не позволяя выйти. Зло кошусь через плечо:

– Мы и не начинали. Пусти! – молча пилим друг друга взглядами.

– Ирк, – с теплотой и нежностью, интимно с хрипотой, так проникновенно, что удушливо становится. Завороженной идиоткой стою и жду продолжения. – Ирк, – ощущаю прикосновение к бедру, меня накрывает праведным негодованием:

– Пусти, – повторяю с угрозой и наступаю Игнату на ногу. Он терпит, но чуть морщится:

– Боевой Королёк – это что-то новое…

Мой кулак, попадающий в солнечное сплетение Игнату, вряд ли причиняет вред, но помогает избавиться от нависшего гнёта в лице Селивёрстова.

***

– Ксю, – сидя в кафешке, набираю Бравину. – План не срабатывает!

– То есть? – скучающе и с некоторым оттенком недопонимания.

– Ну, я вчера… – кратко пересказываю, что да как.

– Он, правда, так хорош? – хихикает Ксения, явно не разделяя моего возмущения.

– Ау-у-у, – взываю к разуму подруги. – Ты слышала всё, что я сказала? Или застопорилась на том моменте, когда я рассказывала, что он голый лежал?..

– Слышала, – неуверенно оправдывается Бравина, – просто уточняю.

– Ксю, – скулю в трубку, помешивая чай. – Я слабее его…

– Мне так не кажется, – отрезает Ксения. – Просто он… уже битый жизнью, матёрый волк, а ты – новичок. Не давай спуску, не уступай…

– Думаешь, стоит продолжать? – не на шутку разбирает сомнение.

– Даже не обсуждается!.. – категорически.

То ли становлюсь параноиком, то ли подруга играет против меня. Нет, возможно, я просто накручиваю, но закрадывается сомнение в адекватности Ксении. Хотя, мне ли судить?! Из меня любовно-военный стратег… да никакущий. Я вообще не умелица вести битвы с противоположным полом.

***

Вечерком, после того, как продолжила уборку в руинах дома соседей, полистала конспекты, решаю наведаться на площадь. Шумахер пригласил, точнее завалил смс.

Так что да, чтобы сбежать с поля боя… точнее, от Селивёрстова, его ухмылок и наглых реплик – готова на глупость. Встретиться опять с Родионом.

Гляну, что да как.

Гонять не хочется, но проветриться, поболеть, посмотреть на других – очень. Мне это необходимо.

Как кислород!

Останавливаюсь чуть поодаль основного сборища – не желаю в толпе светиться и толкаться. К тому же не стремлюсь к общему вниманию, хотя за последнее время познакомилась со многими и стала, по их мнению, своя в доску. Вот только мне звёздность претит. Не люблю лести, подхалимства и откровенных заискиваний, а этого огребаю сполна. Одно дело, когда к тебе как к равной относятся, а другое, когда обычное желание забраться под юбку маскируют благодеяниями и маслеными речами.

Не то чтобы осуждаю – дело каждого, как добиваться цели, просто не хочу быть пешкой в игре, которая мне не интересна.

При всём этом гонки – моё…

Грязь, лицемерие, спортивная злость, подставы… конечно, разное бывает. Но общая атмосфера… Она как наркотик.

Вот и я желаю немного зарядиться атмосферой жизни, скорости, а то последнее время всё грустно, да уныло. Ещё и мерзкий сосед настроение убивает на «нет»!

Полюбовавшись на гонщиков, отмечаю, что очередной заезд выигрывает… Шумахер. Красавчик, вечно окружённый сворой псов и распущенных девиц.

Нет, не ревную, но в любой компании его глазами быстро нахожу. Парень видный, личность знаменитая… Да и не даёт о себе позабыть – звонки, смс, вот и сегодня по его приглашению приехала. Ничего непристойного, в отличие от Игната, не позволяет. Но я всё равно себя убеждаю, что нужно держать Родиона на расстоянии. Вижу, какой он… очаровательный, обаятельный, но склизкий тип. Победы даются легко, а противников не щадит. И грязненько подшутить может, отпустить неуместное замечание, выпендриваться, сам не свой…

Хотя, он в общем-то обычный самовлюблённый парень, которому всё просто даётся. Было бы странным, если бы он был серьёзным и ответственным.