В моей голове

Доктор Вайс говорит, что состояние транса должно решать проблемы, а не быть способом избегания реальности. Она и не желала этого. Ее любимым способом избегания реальности всегда было чтение. Любое, какое попадалось под руку. Книги. Бумажные, электронные. Газеты, журналы, надписи на банках с кетчупом. История, философия, психология. Любимым направлением, конечно же, была классическая литература. Можно с элементами любви, но не только. Желательно зарубежная. Там тебе и история, и философия, и архитектура, и живопись, и погода всегда лучше, чем у нас. Ей интересно было наблюдать, как вели себя в стрессовых ситуациях средневековые норманны или англосаксы. Для того, чтобы узнать, как ведут себя соотечественные ей рыцари, достаточно было выйти во двор. И вообще, когда говоришь парню на первом свидании о том, что любишь произведения Гюго про неразделенную любовь безобразного горбуна к несчастной цыганке, в его глазах гораздо больше шансов получить одобрение, чем когда признаешься в любви к трактатам Фрейда о психоанализе. В этом случае они почему-то тебя пугаются. Видимо, переживают, что ты раскусишь их нечестные намерения при первой же встрече. Люди одобряют все классическое. И не любят чтобы их оценивали. Хотя сами оценивают всех постоянно. Парадокс.

Через пятнадцать минут у нее намечалось важное собеседование в одной из лучших юридических фирм города. “Работа мечты, не упусти свою возможность”, как сказали все ее знакомые, которым она осмелилась о нем рассказать. Как правило, это ее хвастовство было реакцией на вопрос: “Какие планы на будущее?”. Одиноким двадцатичетырехлетним девушкам нельзя задавать таких вопросов. А ей особенно. Это неизбежно провоцирует депрессию. А в последнее время ее почему-то спрашивали особенно часто. Как будто сговорились. Повезло еще, что месяц назад ей по непонятному стечению обстоятельств назначили собеседование здесь. Теперь она хотя бы временно могла выигрывать эту словесную битву, не уходя в тоску. У нее не было шансов сюда попасть, и она это знала. Она только поэтому и пришла. Если бы шанс у нее был, она вряд ли нашла сюда дорогу от страха и волнения.

Она пришла пораньше, чтобы произвести хорошее впечатление. Правда, теперь ей приходилось стоять в коридоре на неудобных шпильках и делать вид, что ей интересно наблюдать, что происходит за окном. А там была пустая парковка и двухцветное граффити на заборе. На разглядывание всего этого многообразия у нее ушло ровно тридцать секунд. Теперь она вдумчиво размышляла о судьбе мертвой мухи. Или спящей. Еще ей показалось, что ее белая блузка была недостаточно белой на фоне белоснежных стен приемной, и от этого она волновалась еще больше. Почему на внутренних стенах не додумались нарисовать граффити? Они бы отвлекали от недостаточной белизны одежды. И чем стирают рубашки сотрудники этой компании, чтобы они казались белее? Она же специально купила новую, и теперь окончательно растерялась. Но потом немного успокоилась, вспомнив, что все равно шансов здесь работать у нее нет.

В этот момент ее окликнули и пригласили войти в переговорную комнату.

Комната оказалось ярко-красной. Это ее окончательно успокоило. На фоне такого яркого красного даже желтый цвет выглядел бы белым. Как зубы на фоне помады. Помада, точно, надо было освежить. Чёртова муха. Ладно, уже поздно. Зачем красить стены в такой цвет? Чтобы раздражать начальника еще больше во время совещаний? Чтобы сотрудники с их недостаточно белыми рубашками не задерживались в этой конторе?

Она села напротив комиссии по приему сотрудников. Прошли те времена, когда для того, чтобы устроиться на работу, достаточно было отправить резюме и подтвердить по телефону дату выхода на работу. Она их и не застала, видела в старых фильмах. Зато теперь тебя оценивает комиссия. Члены которой сами когда-то сидели на месте кандидатов и точно также боялись. Но теперь всё по-другому. Рано или поздно жизнь расставляет всё по своим местам. Сейчас они сидят на одной стороне. А ты на другой. Без поддержки. Держись.

Пауза. Трое молчали. Она тоже.

Улыбайся.

Один из них был молодой мужчина, на вид около тридцати. С довольно заметной проседью. Она бы могла назвать его симпатичным, если б не его насупленный взгляд. Интересно, он здесь поседел в своем молодом возрасте? Или уже пришел сюда таким? Может, именно по седине определяют количество опыта, которые ты можешь привнести в этот коллектив?

Она плавно перевела взгляд на его соседку. Она была взрослой во всех отношениях. Выражение ее лица отражало всю тяжесть накопленного ей за долгую жизнь багажа знаний, столь необходимых для данной фирмы, а также заметное переживание по поводу времени, которое она могла потратить на измерение своего кровяного давления, вместо того чтобы бездарно тратить его на неопытную малолетнюю девицу, которая наверняка еще не знает значение слова “подагра”.

Третий персонаж был на вид очень авторитетным. Наверное, он был тут главным. Хотя по выражению лиц сотрудников этой компании можно подумать, что не главные тут не работают. Интересно, она одна будет им всем подчиняться? Или есть еще подчиненные? По дороге на этот этаж она таких не встретила.

Разговор начал Седой.

– Расскажите о вашем опыте.

Он недостаточен для данной квалификации. Я пришла сюда, вероятно, по ошибке. Сотрудник отдела кадров, наверняка, разбирал списки кандидатов после очередного фуршета. Вы его уже, наверное, уволили, так как я ему сегодня звонила, а он не взял трубку. Или ушел в очередной запой.

– Я работаю в настоящее время в фирме вашего младшего конкурента. В мои обязанности входит юридическая поддержка клиентов, обратившихся по ежегодной коробочной подписке.

– Здесь подразумеваются совсем другие обязанности. Вы должны это понимать, если читали вакансию. Ваш уровень подготовки, конечно, недостаточен. Вы понимаете уровень ответственности, который будет возложен на должность, на которую вы претендуете?

Если б я понимала, я бы вряд ли сюда пришла. Я и на текущем месте зашиваюсь.

– Я понимаю и абсолютно готова к нему. Я ценю уровень доверия, который мне был оказан, когда вы пригласили меня сегодня сюда, и я обещаю, что оправдаю ваше доверие. Я сделаю все возможное, чтобы каждый из вас гордился тем, что приняли меня на работу.

– Вы хотите сказать, в том случае, если мы примем вас. У нас много кандидатов.

– Ну конечно. Именно это я и хочу сказать.

Отпустите меня уже домой, не будем ломать комедию.

В разговор вмешался Главный. Взрослая думала, вероятно, о давлении и смотрела в другую сторону, ей было явно не до того, что происходило в кабинете.

– Расскажите, чем вы увлекаетесь в свободное время.

У меня нет свободного времени, я трачу на свою текущую работу по десять часов в день, а оставшиеся четырнадцать часов, кроме сна, провожу в размышлениях о дне грядущем и об объеме ответственности, который на меня был возложен там такой же авторитетной комиссией.

– Я выращиваю орхидеи. И люблю классическую зарубежную литературу.

Молодец, этот прием работает везде, не только на свиданиях.

– Что читаете сейчас?

– Историю про парня, которого тошнило от обыденности. Постоянно тошнило. Сартр, отец французского экзистенциализма. Удачное произведение.

Главный удивленно поднял бровь. Смотрел на нее пятнадцать секунд. Опустил.

– Чего вы хотите добиться через год?

Найти себе уже нормального парня, пока мои морщины еще не приходится маскировать. С которым я буду встречаться не только в лифте с мусором в руках.

– Стать профессионалом в своем деле, наработать те навыки, которые мне необходимы, чтобы закрепиться на предложенной мне вами позиции.

– Кем вы видите себя через три года?

Сбросившей, наконец, эти набранные на текущем месте работы из-за поедания эклеров за компьютером ненавистные мне три килограмма. И счастливой. Возможно, беременной. Надо не забыть сказать этой честной компании, что я не планирую иметь детей. Говорят, из-за этого часто отказывают молодым симпатичным девушкам. Хотя мне и без этого откажут.