На звук пушек

В поле, к тому месту где стояла рота, во главе группы солдат и офицеров торопливо шагал Капитан Леру.

Гренье подтянулся, оправил мундир:

— Выровнять ряды!

Германцы шли большой силой. Не меньше двух дивизий. А возможно и целым корпусом. Пока оценить количество наступающих войск не представлялось возможным. А на западе еще пылили колонны. Не надо было быть военным гением, чтобы понять: боши проводят фланговый обход. А командир корпуса, чтобы затруднить их движение в качестве аванпоста направил в Сен-Мари наличные батальоны 94-полка.

А в Сен-Прива тем временем батальоны корпуса выстраивались в линию. Так же как шестьдесят лет это делали солдаты Великой армии. Канробер решил воспользоваться всеми преимуществами местности, позволявшие использовать устаревшие плотные построения. В этом случае огонь пехоты обещал быть наиболее эффективным. Тем более, что германская пехота не сможет ответить. Пока боши введут в дело артиллерию, французы изрядно проредят атакующие порядки противника, а затем отойдут под защиту строений селения, которые предоставят хоть какую-то защиту. Увы… Даже для проведения необходимых фортификационных работ не было ни никакой возможности.

Канробер не знал, что Мольтке, помня какое опустошающее действие оказывали ружья Шасспо на немецкую пехоту, решил использовать количественное и качество преимущество в артиллерии. Накануне битвы в корпуса был отправлен приказ: «вступать в сражение, введя в бой прежде всего артиллерию». Пехоту рекомендовалось пускать в дело после продолжительной артподготовки, когда германские снаряды расстроят французские ряды.

[1] Тардиф (tardif) сорт винограда, практически исчезнувший после нашествия филлоксеры в середине-второй половине 19 века. Первыми от эпидемии пострадали виноградники Бордо и юга Франции. Те вина, которое мы сегодня знаем как французские, большей частью произведены из новой лозы, полученной в результате прививки европейских лоз к американским. (Имеющим иммунитет к вредителю филлоксере) Сегодня во Франции ведутся работы по восстановлению исконно французских сортов винограда.

[2] Из стихотворения Беранже «Старый капрал».

[3] Солдатами 4-й дивизии 6-го корпуса.

Глава 14. Санта-Мария

Франция, Лотарингия, Сент-Мари-о-Шен, 18 августа 1870 г

В то время как батальоны шагали по дороге, глотая пыль, рота Леру двинулась по тропинке среди полей, выстроившись в колону по двое.

— Сержант, гляньте, вон тех стожков у дороги вчера вроде не было.

— Мало ли, может утром крестьяне сметали.

— Так население все сбежало, в лесах прячется. Одно древнее старье в деревнях осталось.

— Хм, а как это ты вчера видел, что этих стожков тут не было? — поинтересовался Дюпон.

— Так, это… — растерялся солдат, уже проклиная себя за длинный язык.

— Да ладно, — успокоил беднягу Гаспар. — Я понял, что ходил в дозор. Смотри, вон на дороге, к нашему полковнику скачет какой-то офицер. Значит, в селе стоят наши, и опасности нет. Но ты молодец!

А на юге, за лесом все громче и громче звучала канонада, и слышались ружейные залпы.

Говорят, в прусской армии даже пехотные командиры имеют коней. Может не все, но большинство кадровых наверняка. Жалование им это позволяло. Во французской пехоте все обстояло иначе. Ротный шагал со своими подчинёнными все марши и походы. Потому что лошадь это роскошь: стоит она дорого, обиходить и кормить ее тоже денег требует, а умирают прекрасные и умные животные легко и просто. Даже быстрей, чем люди.

Стараниями сержанта Дюпона в роте появился прекрасный трофейный конь. Настоящий «cheval de bataille», созданный для битвы. Возможно, что и породистый. Но капитан посчитал, что сейчас выгодней держать его запряженным в повозку с ротным имуществом. Выпадет свободная минута, надо будет распорядиться, чтобы сменяли жеребца на соломенную лошадку. С какой угодно доплатой. Хоть и говорят: кормить лошадь сеном, все равно, что не иметь лошади. Но ячменя на красавца не напасешься, так как не положено роте иметь жеребца. А хорошую цену за трофей не дадут. Леру вслушался в пушечный рев. Нет, не дадут… Особенно если боши и сегодня отправят на убой свою кавалерию.

Вот же ж! И конь вроде в роте есть, а все равно приходится капитану Леру мерять поле своими ножками. Стаптывая на неровной почве сапоги. Да еще и поторапливаться. Следовало поспешить к батальонному командиру, чтобы лично спросить какие будут распоряжения, так как никто не догадался послать к нему ординарца с указаниями. А отправить к батальонному одного из лейтенантов, или, не дай боже, сержанта — господин подполковник может воспринять это как нарушение субординации. А то и своеобразную фронду со стороны капитана, который начал службу на десяток лет раньше, а все еще пребывает в ротных.

Хотел было капитан взять с собой Гренье, чтобы потом не спешить назад, а отправить лейтенанта вперед. Но вспомнил о дяде-генерале, и передумал. Взял с собой с собой ординарца, молодого парня, не имеющего никаких способностей к воинской службе, но попавшего в армию. Должна же быть от косорукого хоть какая-то польза.

Так мысли капитана и вертелись вокруг того, что телега с лошадкой роте не помешала бы и как бы извернуться с продажей породистого жеребца. Но никакого подходящего решения в сегодняшних условиях он не нашел. А что будет завтра — знает лишь Господь.

А канонада-то усиливается! Теперь это сплошной гул. Наверно вступили в действие батареи по всему фронту до самого Мозеля[1].

Зато роте повезло с позицией. Батальонный порадовал, выделив под участок обороны небольшой сад к юго-западу от деревни. Вот что хорошо: у сада прочная каменная ограда — ничего копать не надо. И тень от деревьев. В жаркий денек, оно самое то. Не забыть бы, напомнить лейтенантам и сержантам, чтобы следили за подопечными. А то наждутся фруктов, что там растут, и будут завтра дристать, что та митральеза.

К слову о митральезах. Подполковник предупредил, что в поле замаскирована батарея картечниц. А то солдатам еще причудится нечто и подстрелят кого ненароком. Потом отписывайся, да выслушивай про себя разное.

Жаль, на обед можно теперь не рассчитывать. Что приготовили, останется теперь на ужин. На ужин для тех, кто останется.

Батальонный сказал, что передовые дозоры бошей видны уже в полутора километрах, у селения Сен-Ай[2]. А теперь ротный и сам видел невооруженным взглядом, как сворачивают с дороги германские батальоны и начинают прямо по полю разворачиваться в атакующий порядок. Еще полчаса, а то и меньше, и они войдут в зону действенного огня.

Леру ускорил шаг. Вот так всегда! Что мешало генералом отдать команду занять Сен-Мишель еще с утра? А теперь роте встречать бошей на неподготовленной позиции.

— Снять ранцы! — раздались команды у мэрии. — Первый батальон… Второй батальон…

Следом послышались голоса ротных, дублирующие команды и сдабривающие их для лучшего восприятия ругательствами, а то и замысловатым богохульством. Последнее в армии как то и не считалось грехом. Если только не поминать бога и святых в присутствии императрицы.[3] Ну, дык 94-й полк и не гвардия.[4]

Еще издали Леру заметил, что взводные, не дожидаясь капитана, уже отдали необходимые распоряжения. Может ординарец и не очень хорош как солдат, но ноги у него быстрые, да и память, оказывается, неплохая. Взводы располагались именно в том порядке, как приказал Леру.

— Приготовится к стрельбе! — едва войдя в сад, прокричал капитан.

— Приготовится к стрельбе! — повторили лейтенанты.

— Вот теперь точно началось, — пробормотал Дюпон.

По команде Дюпон привычно сбросил винтовку с плеча, щелкнул затвором, рукой хлопнул по подсумку, проверяя насколько удобно доставать патроны. Может Гаспар и не был силен в строевой подготовке и тонкостях муштры. Но с оружием он обращаться умел. Причем, весьма неплохо обращаться.

— Заряжай!

Стрелковое наставление для французской пехоты признавала прицельную дальность по одиночной цели в 400 метров. Но действенный огонь по групповой цели или скоплениям войск начинался с 1200 метров.