Синтез

— Нет, нисколько. — Максим догадался, что это и был тот кто-то. — Я не прочь с кем-нибудь познакомиться. Здесь я никого и ничего не знаю.

— Буду рад вам помочь. Наверное, мне надо представиться, Роберт Полански, профессор городского университета, преподаю историю и философию. Здесь я уже сорок лет, так что можно сказать, что мы с вами попали практически одновременно, если принять во внимание время вообще. Сколько лет Городу, никто сказать не может, и тот, кто не помнит в каком поколении он горожанин, возможно, является предком кого-нибудь из основателей. Легенд бесконечное множество, но выбрать что-то более или менее достоверное практически невозможно… О, простите, я как-то так резко начал, издержки моей непосредственной профессиональной деятельности. Сейчас каникулы в университете, по вечерам я веду подготовительные группы. В пять начинается лекция. Мне нужно еще успеть подготовиться.

— Чем больше, тем лучше. А то я, признаюсь, как, как….

— Как во сне? Да, помню мои ощущения, очень вас понимаю. Я работал в Бостоне, в университете. Я сам американец, предки мои в шестидесятых годах иммигрировали в США из Польши. В шестидесятых годах прошлого, конечно, то есть позапрошлого, XIX-го столетия.

— Вы американец? — удивился Максим. — Вы безупречно говорите по-русски.

— Я не говорю по-русски.

На это Максим уже не знал, как реагировать.

— А вас, простите, как величать? То, что вы русский, я уже понял.

— Максим Волков. Я что-то не понял с языком.

— Тут один язык, он понятен всем. Поскольку он единственный, у него нет названия, можно назвать его городским Вы понимаете меня точно так же, как и я вас. Кстати, у Города так же нет имени, поскольку он один, есть названия лишь у округов, районов, ну и так далее. То, что «так далее», я расскажу позже. Я вижу, вы не можете воспринять понятие единого языка? Вы не одиноки в этом. Этого никто из живущих здесь понять и объяснить не может, да и не хочет, да и к чему это? Вы же, родившись и достигнув разумного возраста, не задавались вопросом, почему вы говорите по-русски, поскольку это было следствием множества факторов. Хотя, не такого уж и множества. Вас учили этому языку, ваши родные говорят на этом языке, все вокруг говорят на этом языке. Этого достаточно. Здесь фактор один — вы находитесь в Городе. Я не говорю — в этом городе, вы находитесь в Городе, потому как он один.

— Простите, один где?

— Один в принципе. Не можете понять?

— Признаюсь, нет, а вся земля?

— Вся земля здесь. Земля — Город.

— Подождите, а вот там море, океаны, это что?.. Ехал я сюда как-то, где-то, и там…

— Я вас перебью, простите, скажу вам сразу, идеального же ничего нет, да и быть не может. Существуют необъяснимые вещи. Так же, как существование нас и этого Города, и всего вообще. Как вы сюда попали? Нет ответа, можете только догадываться. Как и почему сюда попадают люди? Нет ответа. Это повод для бесконечных размышлений и прений. Кстати, видите, за тем столиком. — Полански указал на столик, за которым оставался его собеседник. — Один из любителей поучаствовать в этих прениях, Антонио Маркес, писатель. Видите, он и сейчас пишет. Напало вдохновение, даже не подошёл к вам. Ничего, ещё познакомитесь, он завсегдатай здешних баров, включая тот, что в отеле. Непризнанный гений, каковым, в общем-то, сам он себя не считает. У него есть свои почитатели. Выдвигает он некоторые довольно-таки забавные идейки. Пишет с философским уклоном, это не пользуется большой популярностью в массах — не детективы, так что дохода его писательская деятельность приносит мало. Живёт Маркес в основном за счёт публикаций в прессе. Многие газеты и журналы любят блеснуть чем-то оригинальным или выходящим за рамки общепризнанных убеждений, будь то политика, экономика или проблемы семейной жизни. Так вот, возвращаясь к Городу. Город один, это факт, это аксиома. Есть суша. Не земля, степи, горы или что-то ещё, а именно суша. И есть вода — океаны, моря, реки. И всё. И всё это Город, как место локализации разумной жизни. Здесь все существующие нации, но, сразу замечу, от национальных проблем мы избавлены. В принципе, не ясно как. Вам, как представителю многонациональной страны, наверное, не очень понятно, да и мне тоже было не сразу ясно в своё время. США, ведь, просто скопище всех наций со всего мира. Тут что-то вроде Нью-Йорка. Представьте себе, что весь мир, все семь миллиардов человек, все нации, все религии, все политические, экономические и прочие мировые институты сконцентрированы в одном Городе. Понимаю, представить сложно. Кроме того, представьте, что история всего человечества была прожита одним этим Городом. Тем более, невероятно. Попробуйте представить так, Город — это аппроксимация всего вашего мира.

— Да, а… ну, ладно, лучше вы говорите. — Максим понял, что дельного вопроса в данный момент он задать не может.

— Вы спрашивайте, если что.

— Нет, пожалуй, пока я помолчу.

— Ну, хорошо. Не буду вас отягощать информацией о политическом устройстве, структуре экономики, этики, и так далее, скажу только, что в целом ничего такого, о чём бы вы не знали или не слышали, тут вы не заметите, единственное различие лишь в концентрации. Все виды промышленности, включая добывающую.

— Вы добываете нефть в городе?

— По масштабам и населению нас можно было назвать страной, странами, даже континентами.

— А какой масштаб и население?

— Точных цифр я вам не назову, скажу лишь, что отсюда, например, до западной окраины, вы будете ехать не менее десяти дней.

— Ничего себе, город, это как от Москвы до…я не знаю, за Владивосток уехать можно и утонуть в Тихом океане.

— Я не силён в Российской географии, но, видимо это далеко. Знаете, есть одно обстоятельство, о котором я скажу позже, хотя… ну, ладно. Город, (город именно в вашем понимании), по площади, может, чуть больше Нью-Йорка. Но таких чётких границ нет, он плавно переходит в то, что называется country. А дальше округа, чьи размеры и население может варьироваться от именования «деревня» до «город». Это, чтобы вы понимали.

— То есть, ваш Город, это не город и даже не страна, это полмира, это Мир. И на такой территории нет стран, а только один город?

— В общем-то, так оно и есть, — заметил Полански. — И вот, один поразительный факт… сейчас вы удивитесь. У нас есть белые пятна! Не то, чтобы там никто никогда не был и не знает, что и как, просто там живут дикие племена.

— Кто? — Макс удивился — В Городе, значит?

— Да вот, такой парадокс. Ну, хорошо, смотрите, немного упрощённой географии. Сейчас мы в центре. Не в геометрическом смысле, то есть мы не в центре окружности, мы в административном и культурном Центре, к нему примыкает Бизнес-центр, и так далее, увидите, когда ездить начнёте. Мы на берегу моря. И Город, опять же, в вашем понятии города, представляет такой полукруг, площадью, ну где-то как Нью-Йорк.

— Вы говорили.

— А, ну да, извините, мне проще сравнивать с Америкой. Кстати, все, кто живёт за пределами этого полукруга, а это процентов девяносто всего населения, тоже называют его Городом. Да и свои селения, многие из которых скорее напоминают провинциальные города, называют, кто, как хочет, и деревней, и городом. Это не имеет значения, это всё административные единицы всего нашего Города. В общем-то, это с официальной позиции. Чтобы вам сейчас было понятнее, давайте я буду называть то место, где мы сейчас находимся, этот некий Нью-Йорк, Городом, а все остальное…

— Областью.

— Хорошо, областью. Итак, сейчас мы в Городе. Отсюда область по суше разрастается и на восток и на запад, по воде на юг, там острова и, внимание, материки, значительно меньших размеров, чем та суша, на которой мы с вами сейчас находимся, но, все же, материки. А на севере, очень далеко отсюда, сразу за горами, живут дикие племена. Уровень их дикости неизвестен. Рассказывают, что говорить они могут, но словарный запас их крайне скуден. Так повелось, что мы их не трогаем, да и они нас тоже, хотя, они достаточно воинственны и жестоки, во всяком случае, между собой. Есть сведения, что между племенами иногда возникают вооруженные конфликты, перерастающие в войны, но нас это не задевает, поэтому, как жили они, так и живут, благо оружие у них древнее и как-то нарушить экологию города они не смогут, а остальное, как я уже сказал — так уж повелось.