Страница 48 из 56
Они неожиданно крепко обняли Ким и что-то прошептали ей на ухо. Затем Ницшеанец еще раз поцеловал ее в губы:
— Мне можно. Я призрак. Дыши.
Несколькими минутами ранее огнепоклонники напряженно вглядывались в лицо Ким, пытаясь найти в нем ответы.
— Ее сейчас будет тошнить, — тихо сказала Ингрид. — Глаза остекленели.
А Асмодей подсунул девушке листок бумаги.
— Ты видишь духов. И они рассказывают о Шаолине и Саббате. Но не это тебе надо знать. У тебя еще вся жизнь впереди. Успеешь найти свой Шаолинь. Спроси их о кладе.
На секунду выражение лица Ким стало равнодушно-презрительным, но она взяла листок и записала на нем несколько слов. И когда Зарастустра увидел эти слова, то изменился в лице.
— Возвращайся, Ким, — твердо сказал он.
Но девушка сидела неподвижно, уставившись в одну точку широко раскрытыми глазами.
— Она не хочет возвращаться, — тихо сказал Чайна. — ее здесь ничего не держит. Ей хорошо с духами. Ким больше не дышит. Кажется, она сейчас умрет.
Фаерщик начал делать ей искусственное дыхание, но безуспешно.
— Чай, прости, — прошептала Ингрид, — ее держит любовь. Но…не к тебе, к Асмодею.
— Не прикасайся к ней, тварь, — жестко сказала Чайна. — Не смей…
— Да пошел ты, — Заратустра крепко обнял Ким, так крепко, как только смог.
— С ума сошли? Не смей меня трогать. О, как плохо…
Тут Ким стошнило, и у Чайны сдали нервы. Он подошел к Заратустре и сильно ударил его. Из губы фаерщика потекла кровь, которую тот даже не пытался вытереть.
— Знаю, заслужил, — кивнул он. — Саббату нужна кровь. И эта лишь первая. Бери бубен, друг, ночь еще не закончилась. А ты, Ингрид, помоги Ким. Та напоминает восставшего из могилы зомби.
— А ты бы кого напоминал на ее месте? — бросил на него жесткий взгляд Чайна. — И пошел ты к черту со своим бубном. Духи уже получили свое. Я лучше Ким помогу. У меня есть отличный чай с корицей и гибискусом. Он восстановит ей силы.
Асмодей пожал плечами и начал стучать на там-таме, закатив глаза. Ингрид устроилась у его ног с варганом. Их лица сияли одухотворенностью.
Чайна помог Ким закутаться в плед и налил ей чаю. Девушка сжалась в комок и отвернулась.
— Ким, не плачь, — тихо сказал Чайна. — Я понимаю, что встреча с духами — тяжелое испытание. И я бы с удовольствием заменил тебя. Но не могу. Не такая я сильная личность, чтобы глядеть им в глаза. Вот Асмодей — может. Ингрид — вероятно. А я не могу. Моя сила в огне, а не шаманизме.
— Да я не из-за духов плачу. И даже не из-за призраков, которых встретила. Мне Завулон нужен.
— Здесь я не помощник, подойди к нему сама. Но только не сейчас, когда ты одной ногой в могиле, Ким, смотревшая в глаза духам.
— Дело говоришь. Я поговорю с Заратустрой завтра, — вымученно улыбнулась Ким, — а там как боги рассудят.
Они долго сидели рядом и смотрели на звезды, пока Ингрид и Асмодей прощались с духами. Ким с грустью думала, как изменилась ее жизнь. Достаточно было одной случайности — пойти не той дорогой не в то время. Но девушка чувствовала, что скорое все изменится еще сильнее. Случится нечто особенное, несущее боль и страдание.
Ким так и уснула, закутавшись в плед Чайны. Ее хотели перенести в палатку, но побоялись истерики.
Проснулись все четверо около одиннадцати утра. Сначала Ким сильно мутило, как после тяжелого похмелья. Но она выпила настойку Ингрид, позавтракала жареным мясом и почувствовала себя лучше.
— Чайна и Ингрид, я отпускаю вас домой, но помните: в семь состоится генеральная репетиция, а в десять — выступление. Опоздаете — пеняйте на себя, исключу из труппы. Надеюсь, вы будете в форме, ведь сегодня Саббат — сообщил Асмодей, — Ким, ты остаешься со мной. Нам предстоит поиск клада по тем ориентирам, что ты назвала.
Ингрид равнодушно пожала плечами. Чайна попробовал возмутиться, что сокровище будут искать без него. А у Ким потеплело на душе от осознания, что наконец-то они останутся вдвоем.
— Не волнуйтесь, вы скоро все узнаете, — заверил Заратустра.
На том и распрощались. Девушка с удовольствием расположилась в машине Асмодея. Тот включил музыку в стиле славянский металл.
— Красивая композиция, — с улыбкой признала Ким.
— Иней ее тоже любила, — рассеянно ответил фаерщик.
Ким мучительно хотелось понять, что же еще цепляло его в Инее, кроме невероятной красоты и сексуальности. Но не смогла.
«Я ненавижу ее», — подумала девушка. Еще не зная, что всего через несколько часов Инна будет готова отдать самое дорогое за ее жизнь.
Ким сжала кулаки от бессильной злости и ревности, но сдерживая себя, сказала другое:
— Ночью было очень страшно, и ты хотел взять меня за руку. Видят боги, как я ненавижу прикосновения. Но тогда мне почти хотелось почувствовать тебя.
— Прости, что заставил пройти через это. Но другого выхода не было. Духи хотели тебя. Ты — очень сильная и смелая, — вежливо ответил Асмодей. — Скажи честно, мне одному, что-нибудь помнишь? Какие они, духи?
«Ты никогда не узнаешь, что со мной случилось. И кем я стала», — подумала Ким, но вслух ответила:
— Да так.…Вспоминаю. Фрагментами.
— Тогда будем искать недостающие детали. Что может значить загадка призраков
— В усадьбе есть львы?
— Есть, вернее, были. Скульптуры на фасаде обвалились в прошлом году. Но львы были и в доме моей прабабушки. Охраняли вход в здание. Я их убрал года два назад — у них уже носы откололись.
— Кто такая юница?
— Может, имелась в виду возлюбленная Ницшеанца?
— Что ты! Георгию в 1905 году было около двадцати пяти лет. А «юница» — это девочка лет четырнадцати-пятнадцати. Не обвиняй моего прадедушку в педофилии.
И вдруг Ким все поняла. Разгадка была настолько простой, что девушка недоверчиво рассмеялась.
— Я знаю, кто такая юница. Твоя прабабушка. Между прочим, ей в 1905 и было четырнадцать лет.
— Точно! Кимушка, какая ты умница, — восхитился Заратустра.
— Опиши мне ее. Возможно, в личности твоей прабабки и спрятан ключ к сокровищу.
— Властная, сильная, деловая. В противоположность мечтателю Ницшеанцу. Я ее в детстве боялся, как огня.
— Твоя прабабушка большую часть жизни прожила в зеленом доме с ротондой. Логично искать клад там.
— Согласен, кстати, и львы там имеются. Я видела в одной из комнат старинный шкаф с камнями в виде львов. Может, в них есть тайная ниша? — предположила Ким.
— Да ты просто гений, — воскликнул Заратустра. — Я этот шкаф по бревнышку разберу.
Вскоре кладоискатели приехали в зеленый дом с ротондой. Некоторое время девушка бесцельно бродила, пытаясь восстановить то знание, которое дали ей призраки.
— Как чувствуешь себя? Мысли проясняются? — спросил Асмодей.
— Все гораздо проще, чем мы думали, — вздохнула Ким. — Но одновременно сложнее. Дело тут не в картинах. Художник изобразил не то место, где был закопан клад, а где был счастлив. В чудесной усадьбе в стиле позднего классицизма. Пусть и совсем недолго длилось это счастье! Крестик в фонтане — случайность. Призраки повели нас по ложному следу.
— Но где же сокровище? — Заратустру буквально трясло от нетерпения.
— Клад мы найдем, — уверила его Ким. — В тебе течет кровь Ницшеанца. А я уже давно ступаю по границе с потусторонним миром. Тогда, в мире духов, твой прадед указал мне на место. Но, кажется, я все забыла, выпив настойку Ингрид.
— Чертова ведьма…
Девушка вышла из спальни бабушки Заратустры и двинулась вглубь дома. В маленькой комнатке она остановилась.
— Это здесь.
Но на этот раз Асмодей усомнился:
— Не может быть. Сосредоточься.
Ким огляделась. В комнате стоял тот самый огромный шкаф, о котором они говорили в машине. На одной его створке располагалось зеркало, другая была украшена резными фигурками львов.
— В шкафу точно ничего нет, — разочарованно протянул Асмодей. — Я тысячу раз залезал в него в детстве. Все надеялся попасть в Нарнию. Видимо, утром я был совсем одурманен, раз поверил тебе. Ладно, давай его откроем.