Страница 12 из 57
- Что ж, будем знакомиться... с распространителями! - вполне буднично и, как раньше, беспечно сказал Тарханов.
"...Вам удобно, совершенно удобно... Никаких неудобств, ни малейших... Вы просто не чувствуете своего тела, не ощущаете его. Вы не чувствуете пальцев рук... кистей... локтей... плеч. Вы перестаете чувствовать ступни ног... колени... Вы растворяетесь, исчезаете. Приходит забвение..."
Голос, вкрадчивый и твердый, настойчивый и убаюкивающий, - бархатный голос главного гипнолога космоцентра звучал над ложем Марины. Голос внушал ей, что она абсолютно спокойна, у нее - никаких проблем... Все волнения позади, все удается, в жизни нет ничего, кроме радости. Она отдыхает уже много дней и будет отдыхать еще бесконечно долго... Отдыхать... Спать... Компьютер, настроенный на сеанс гипноза, вместе с записью голоса врача передавал нежную музыку - почти незаметную, ненавязчивую, как шелест леса. По стенам и потолку блуждали, сталкивались мягкие разноцветные блики.
Семен склоняется над постелью Альгадо. В тонком белом мешке (покрывало улетело бы от любого движения) - ладный черноусый молодец с чуть седеющими висками. Хосе быстро поправляется. Выглядит хоть куда. Полстолетия назад лечение заняло бы не один месяц. Шутка ли - перелом трех ребер, раздробленная тазовая кость, разрывы брюшины! Даже теперь, при наличии банка "запчастей" с гарантированной совместимостью, мощных тканевых стимуляторов, постоянного контроля киберустройств, заживление идет не так уж гладко. Но лечащий врач обещает: через неделю Хосе уже будет расхаживать по госпитальному залу-тренажеру, где "тяготение" мало уступает земному. Затем еще семь-десять дней, и можно приступать к работе...
- Нельзя, - упрямо говорит Альгадо, глядя мимо лица Семена, мимо Марины, на синеватый кристалл плафона. Ему плохо дается английский, и это еще больше раздражает злосчастного бригадира. - Не пойду... не буду работать. Я знаю, имею право... когда болен... не буду платить... платить...
- Неустойку, - подсказывает Тарханов. Он сейчас бесконечно добродушен, терпелив и мягок, с его лица невозможно согнать выражение ласкового участия. Этакий великан-покровитель, полный желания раствориться в ближнем, без остатка отдать себя слабому...
- Да, неустойку... Вы меня здесь не удержите, с вашими... вашими... Альгадо, нехорошо сверкнув глазами, прибавляет несколько слов по-испански и отворачивается.
- Фокусами, - так же смиренно подсказывает Семен. - Да мы, в общем, и не собираемся вас удерживать... Вот вылечим, и вам самому не захочется отсюда улетать.
- Вылечите? - Бригадир вскидывает голову, с ненавистью смотрит на Семена и, очевидно почувствовав боль, обессиленно падает на спину. - Да, вы меня вылечите... Жаль терять такого грамотного парня... Все-таки деньги вложены немалые... Пусть еще потрудится, пока не сдохнет! А тогда мы его в цинковом гробике отправим к жене... прямым сообщением, специальной ракетой!
- Ну, вы к нам несправедливы, - с удивительным дружелюбием журчит Тарханов. - Разве командир Панин похож на эксплуататора? Кроме того, вы зря полагаете, что центр космонавтики затратил на вас большие средства. Только зарплата, питание и очень незначительный расход на инструктаж. Слава богу, вы мастер своего дела, монтажник экстра-класса, станция гордится вами... Кстати, где вы так научились вакуумному монтажу? И получили диплом бригадира?
Расчет психолога был верен: простая финансовая выкладка, и несколько слов восхищения подействовали на простодушного Альгадо. Он ответил еще ворчливым тоном, но уже намного спокойнее:
- Был на американской орбитальной платформе "Джефферсон", собирал ремонтные доки... Ну, еще варил антенны мирового спутника телетранслятора... Диплом получил на полигоне в штате Юта.
- Видите, как здорово, с вашим ли опытом так расслабляться после случайной аварии! Будете собранней, только и всего. Кстати, - тут Семен стал совсем сахарным, - я мог бы оказать вам одну услугу, на это моей власти хватит... Хотите - пошлю корабль за вашей женой? Пусть поживет здесь неделю, две... поухаживает за вами!..
- Не захочет, - вздохнул Хосе; был он отходчив, как и полагается столь пылкой натуре, и уже с полным доверием взирал на важного чиновника с Земли.
- Почему? Разлюбила, что ли? - В голосе Семена прозвучала нотка мужской солидарности. - Вот увидит вас здесь, в госпитале, сразу оттает. Сердце не камень!
- Не в этом дело... Эстрелья не полетит, я ее знаю. Боится.
- Странно. Сейчас это совершенно безопасно, комфортабельно, да и расстояние пустяковое!
- Космоса боится, - прошептал Альгадо. - Недавно стала бояться. А я здесь, не могу даже приструнить. Подружки ее затаскивают на собрания к этим... сектантам, что ли... - Бригадир наморщил лоб и проговорил с величайшим презрением: - "Общество Адама"!..
"...Вы отдохнули, полностью отдохнули, - как никогда в жизни... К вам возвращается ваше тело... Мышцы упруги, руки и ноги полны силы, во рту свежо, голова ясна... Вы никогда так хорошо себя не чувствовали! Хочется работать. Вы можете сейчас свернуть горы!.."
Тускнеет пляска света, переливающихся многоцветной сетью бликов и фигур. Пелена, окутывавшая сознание, тает как туман. Голос главного гипнолога бодр и звонок, он велит проснуться, вскочить, радостно ворваться в жизнь. Сеанс окончен. И сразу же отчетливо, во всем разнообразии выстраиваются факты опроса больных. Образуют стройное единое сооружение, увенчанное бесспорным выводом. Что за чудесная штука - гипнотерапия! Действительно, голова работает вдесятеро лучше, чем обычно...
А если внушать под гипнозом нечто мрачное, злобное; опустошенность души, ненависть к миру, к собственной работе?
Нет, нет, еще раз, по порядку...
Хосе Альгадо, честный парень из Венесуэлы, великолепный специалист-монтажник, появляется на астероиде с исключительно простой целью - привезти как можно больше денег. У Хосе - неработающая жена, двое малышей, престарелые родители и куча родни, которой тоже надо помочь. Итак, стимул для ухода в космос достаточно однозначный и мощный. То же самое касается и бульдозериста, Мохаммеда Насими, сына и внука нищих феллахов, многодетного отца. Третий "центр излучения", Чандра Сингх, фанатик науки. Все трое вступили на суперстанцию без малейших колебаний. Все трое - проверенные, испытанные работники; их психическое равновесие вне сомнений. Действие пустоты и невесомости, мертвых пейзажей астероида? Но вокруг множество куда более слабых людей. Та же фру Энгстрем. Юнцы с электроцентрали. Шестидесятипятилетний Антон Корчак, библиотекарь, правдами и неправдами добившийся места на станции. Все они здоровы, веселы и вполне работоспособны. Значит...