Страница 35 из 54
— Да я уже более-менее была, во всяком случае, силы накорябать записку и завернуть в неё Костину пуговку нашлись. Хотя буквы будто разбегались. Еле-еле написала. Мне так хотелось мальчишек спасти, что я умудрилась мозги в кучку собрать. Только вот с почерком была просто беда. Пишу и понимаю, что сама ничего не понимаю. Как курица лапой — это про мой почерк тогда. Вообще-то я красиво пишу и понятно.
— А как же ты увидела, где Андрей с Ириной в тот момент были?
— Когда меня Геннадий в дом запихнул, я на третий этаж побежала, он по всему периметру балконом опоясан. Как они приблизились — кинула. Больше всего боялась не докинуть. Но в этом месте домина этот нелепый почти вплотную к забору стоит. Так что получилось. Бросила и присела сразу, чтобы они меня не увидели. Хотя наоборот надо было о помощи просить. Но я почему-то боялась кричать. Думала, вдруг не справятся они вдвоём. Всё-таки Геннадий крепкий дядька. Я же Андрея узнала и не хотела ему навредить. И мальчишкам тоже. А ещё я надеялась, что найду их всё-таки, и мы попробуем вместе убежать. Но не вышло. Геннадий, урод, меня здесь запер.
Я здесь целый день сидела, себя ругала. Надо же было такого дурака свалять. Что делать не знала. В пору с этого балкона головой вниз на плитку. Но не могу. Мне бабушка объясняла, что это самый страшный грех. Да ещё как подумаю, что я сигану, а она одна останется… И мальчишки… Как хорошо, что вы меня нашли! Вы же нас спасёте?
— Конечно. Только вот как? — Злата озадаченно потёрла лоб. — Я так понимаю, времени у нас нет. Или сегодня. Или никогда. Завтра Главный и все остальные со своего симпозиума-съезда вернутся. Против такой кучи народу мы ничего не сможем сделать… Давай так. Ты не спи, жди развития событий. Сиди полностью одетая. С поварихой и Геной, если он вернётся, веди себя спокойно, на рожон не лезь, но и не показывай, что повеселела. А мы сейчас что-нибудь придумаем.
Девушки поднялись на четвёртый этаж, Злата заперла дверь в дальнюю комнату, ставшую тюрьмой для Алины. Перед тем, как зайти в неё, девочка порывисто обняла Злату:
— Спасибо! А можно я потом в вашу школу перейду и в ваш класс? Я хорошо учусь! У меня только две четвёрки. Я ездить смогу, вы не сомневайтесь! Или мы с бабушкой переедем в папину квартиру, чтобы поближе к вашей школе быть…
Злата с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться: какие же они всё-таки ещё дети, эти взрослые и самостоятельные подростки. Она только ласково улыбнулась и объяснила:
— Алёша учится в классе у Ирины, Ирины Сергеевны. Так что тебе туда. Но я словечко замолвлю. Обещаю.
Алина вспыхнула, закрыла лицо руками и уже оттуда сквозь растопыренные пальцы прошептала:
— Спасибо.
Когда дважды повернулся в замке ключ, ей стало страшно. Но она вспомнила лица Златы, Ирины, Андрея, подумала о ещё незнакомом Павле и повеселела. Даже стала представлять себя узницей замка подлого и мрачного феодала. Тут уж девичья фантазия вылилась на необозримые просторы рыцарских романов. И Алёша, разумеется, превратился в Айвенго, Костя — в Робин Гуда. Андрей стал Ричардом Львиное Сердце. Павел — королём Артуром. Две молодые учительницы — прекрасными смелыми принцессами. Ну, а сама она, конечно же, леди Ровенной. Да и вправду, кем же ещё она могла быть?
Тем временем, Злата, собрав инвентарь и осмотрев двери на лестничных клетках, направилась вниз. Двери её немного успокоили — замков в них не было, то есть можно не беспокоиться, что на ночь несчастную Алину отрежут от решительных спасителей лишние препятствия.
Поужинав в обществе Татьяны Викторовны, она демонстративно раззевалась, стала жаловаться на усталость и, сопровождаемая охами и ахами довольной добровольной помощницей поварихи, отправилась в комнату. Геннадий ещё не вернулся, и это внушало надежду на благоприятный исход предстоящей операции. Самое плохое заключалось в том, что связи с «боевой группой» не было никакой.
Хлопнула дверь, Злата подскочила с кровати и, определив по звукам, что дородная повариха отправилась в подвал, выглянула. Так и есть, понесла еду пленникам. Только бы она им ничего не подсыпала! Только бы они не стали буянить! Но нет, не должны. Мальчишки знают: Злата рядом. И наверняка понимают, что от них требуется сидеть тихо и не привлекать к себе внимания. Теперь бы понять, где хранится ключ от узилища. Разведчица, кожей ощущая, что операция входит в решающую фазу, рискнула выйти в коридор и приоткрыла дверь на кухню. Через несколько минут, когда заскрипела подвальная дверь, извещая о том, что повариха возвращается, Злата сунула голову в пищеблок и весело позвала:
— Татьяна Викторовна! Ау! Простите, пожалуйста, можно войти? Татьяна Викторовна-а-а!
— Что тебе, Зоечка? — раздалось, разумеется, вовсе и не из кухни.
Злата подпрыгнула, будто от испуга, быстро оглянулась и облегчённо заулыбалась, глядя в напряжённое лицо поварихи:
— А, вот вы где! А я вас потеряла! — голос радостный, наивный-наивный, главное, не переборщить, не вызвать подозрений. — Простите меня, пожалуйста, я ужасный водохлёб, по ночам привыкла пить. Можно мне чашечку водички налить?
— Ой, да конечно! Да зачем водички? Иди я тебе киселька налью, — явное облегчение, которое испытала повариха, не укрылось от опытного глаза отважной разведчицы, и она засияла ещё жизнерадостнее. Кисель она терпеть не могла с садовского детства, но, не желая обидеть пренебрежением дружественную пока представительницу враждебного лагеря, мужественно кивнула:
— С удовольствием!
— Да ты пей, пей! Я тебе ещё налью, свеженький кисель, только вечером сварила.
Злата с вымученной улыбкой уставилась в чашку. Полное ощущение, что ей пять лет и она в детском садике. Садик она любила, а вот кисель — нет. Но с отчаяньем отхлебнула, проглотила и, старательно изображая блаженство, зажмурилась:
— Вот спасибо!
Повариха подвоха не заметила и довольно покивала:
— Вкусно, знаю! — она поставила в раковину грязную посуду, которую принесла из подвала и старательно прятала за юбкой. Видно было, что совсем успокоилась. Потом порылась в кармане фартука, вытащила ключ и повесила на крючок прямо у косяка. Злата замерла: неужели так просто? Да тот ли? Краем глаза глянула. Красный брелок в виде мячика. Точно! Тот самый! Только бы повезло, и кухню не закрыли. Тогда всё получится. Она благодарно приняла от поварихи полную чашку фирменного киселя, пожелала той спокойной ночи и пошла в комнату.
Не успела она поставить чашку с добытым ненужным киселём на тумбочку и выдохнуть, снова услышала шаги. Теперь повариха направилась наверх, кормить Алину. Скоро она спустилась, быстро помыла посуду, оставив дверь нараспашку. Злата, опять замерев у приоткрытой двери, слышала, как льётся вода и гремят тарелки. Отойти не могла, потому что опасалась упустить повариху и не узнать, где же та ночует. Потом вдруг подумала, что Татьяна Викторовна, хотя вроде бы и успокоившаяся на её счёт, может всё-таки новенькую проверить. Злата лихорадочно сорвала одежду, повесила её на стул и забралась под тоненькое одеяло. Свет она, занятая напряжённой разведывательной деятельностью, так и не включила.
Догадка её оказалась верной. Скоро дверная ручка негромко щёлкнула, и из коридора в образовавшуюся щель проник свет. Злата ровно дышала, уткнувшись носом в подушку. Повариха недолго постояла, плотно прикрыла дверь и ушла. Полуголая разведчица вскочила, через голову натянула юбку, радуясь, что выбрала довольно свободно сидящую, да ещё и на резинке. Блузку, кляня нелёгкую шпионскую долю, она напяливала уже на бегу.
Босиком выскочив в коридор, Злата в ужасе огляделась. Ни у кухни, ни у входа в подвал поварихи не было. Разведчица, чувствуя близость провала, кинулась на лестницу и прислушалась — тишина. Шаги затихали где-то в другом месте. Она растерялась, повернулась обратно к кухне и тут вспомнила о двери, которая вела в холл, к выходу. Выглянула туда и точно — Татьяна Викторовна в дальнем конце большого холла поворачивала в такой же коридор, ведущий вглубь другого дома. Освещение уже везде было погашено, но вполне хватало и неверного сумеречного освещения, проникавшего с улицы.