Страница 26 из 97
Глава девятая,
в которой кончается одно и начинается другое
Ремонт – это всегда сложности, проблемы и неурядицы. Даже если это ремонт в крошечной однокомнатной «хрущёвке». А теперь представьте, что такое ремонт в школе. Да ещё и, что называется, «без отселения». Рассказывать об этом я уже начала. Теперь продолжу. Потому что именно с того ремонта и закрутилось то, что стало началом конца для школы и огромной личной трагедией для нашей с вами АлиСанны.
В тот злосчастный год буквально каждый член коллектива проявлял чудеса героизма. Работать зимой в неотапливаемых помещениях – это не фунт изюму. Холодно было ужасно. А ещё грязно, шумно, тесно (строители поочерёдно перекрывали по этажу, и приходилось ютиться на оставшихся), да и пахло не слишком приятно.
Про тесноту особый разговор. АлиСанна, например, теперь частенько вела уроки в кабинете труда для мальчиков, и её дети писали сочинения за верстаками среди молотков, пил, стамесок, рубанков и прочих, чрезвычайно повышающих градус вдохновения предметов.
Измученный, но несгибаемый завуч Олег Дмитриевич Люблинский чуть ли не ежедневно совершал невероятное: перекраивал расписание, чтобы каждому классу и каждому учителю найти кабинет.
Можно, конечно, было бы обратиться в соседнюю школу и попросить пускать несчастных жертв ремонта к ним (во вторую смену, разумеется). Марианна Дмитриевна поначалу так и сделала. Соседи не отказали. Но беда в том, что школа эта находилась, так сказать, в дальнем соседстве, ближе просто не было. Пешком до неё было идти минут десять-пятнадцать, причём приходилось пересекать несколько дорог, в том числе «стрелку» Каширского и Варшавского шоссе и трамвайные пути. Так рисковать детьми никто не хотел. Вот и выходило, что лучше было учиться и работать у себя, в родной школе. И никого не смущало, что происходило это фактически в две с половиной смены. У АлиСанны теперь иногда рабочий день заканчивался одиннадцатым или даже двенадцатым уроком (что её, кстати, вполне устраивало, потому что получалось пропускать меньше пар в институте), у других дела обстояли ничуть не лучше.
Но ничего, как уже было сказано выше, ремонт пережили. И летом, выйдя из отпусков, принялись отмывать свеженькие, отремонтированные кабинеты и коридоры.
В жизни АлиСанны в то время происходило невероятное. Не вдаваясь в подробности скажу только, что возник вдруг рядом тот, кто был её первой любовью. И этим всё сказано. Первая любовь была у всех, ну, или почти у всех. И те, у кого была, знают, что это такое. У АлиСанна эта любовь была долгая, несчастная, и, как ей казалось, безответная. Объект этой самой любви женился, АлиСанна, как мы уже знаем, тоже вышла замуж. Не по какой-то неземной любви (предыдущая-то никуда не делась!), а просто из симпатии. И хотя мужа не так чтобы обожала, но прожили бы они всю жизнь. Пушкин-то ведь не зря про Татьяну Ларину писал. Рискуя показаться склонной к неуместному пафосу, тем не менее напишу: она, Татьяна Ларина, типичная русская женщина. Такие, как она, на Руси, в России, в Советском Союзе и снова в России были до Пушкина, во время Пушкина и уже почти двести лет после него. Причём не в единичных экземплярах. Чуть ли не поголовно всё женское население вышеупомянутой страны, как бы она ни называлась и какой бы политический строй в те или иные годы в ней не господствовал, - татьяны ларины. Во всяком случае, в смысле верности и готовности к самопожертвованию.
АлиСанна была в этом самом смысле особа самая что ни на есть заурядная. Да и сейчас такая же. Долг, верность, порядочность и прочая, прочая для неё не пустой звук, а основополагающие принципы жизни. Кредо, так сказать. Вот по ним она и жила. И, не пылая к мужу высокой страстью, была ему, тем не менее, верна, на сторону не смотрела и прожила бы с ним, пожалуй, всю жизнь. Не окажись он, как бы это помягче… не мужчиной. Нет-нет, с ориентацией у него всё было в порядке. С первичными половыми признаками тоже. Но вот со вторичными, к которым воспитанная на классической литературе АлиСанна наивно относила доброту, благородство, порядочность, силу духа, умение уважать других, а, значит, и себя, снисходительность к чужим недостаткам и многое другое, - у него был полный швах. Вот прям совсем. Если быть точной, то ничего из этого списка у него не было. Ничегошеньки!
Зато был он ярким представителем племени людей-хамелеонов и умел прекрасно приспосабливаться к окружающей обстановке и изображать из себя то, что было нужно в тот или иной момент. А уж как говорил! А ещё на гитаре играл, пел и виртуозно владел искусством навешивания на уши лапши. И наивная юная АлиСанна не разобралась, поверила, посчитала прекрасным человеком и замуж за него пошла. Глупая, конечно. А кто из нас в этом возрасте отличается умом и сообразительностью? Я про житейский план, а не вообще. Потому что просто умных и сообразительных среди молодых очень даже много. А вот тех, кто разбирается в жизни и любит не ушами…
АлиСанна и в этом не была исключением. И попала. Страдала от этого год, а потом не выдержала. На её месте мало кто выдержал бы. А кто всё-таки выдержал – это уже не татьяны ларины, а особы, склонные к ярко выраженному мазохизму. АлиСанна мазохисткой не была и от мужа ушла. И, кстати, правильно сделала. Не иначе, Господь Бог именно этого от неё и хотел. Потому что сразу же в её жизни вдруг возник тот, о ком она не переставала думать с десяти своих лет. Тот самый объект первой любви. Возник и тут же взял все её проблемы на себя. Так и сказал: