Страница 5 из 70
Я стоял, как забальзамированный живой болванчик, с широко открытыми глазами и не мог пошевелиться, а вокруг всё приходило в сумасшедшее, дикое движение.
В такие моменты мировосприятие обостряется, вы знаете?
Я снова услышал выстрел. Он вполне мог быть адресован мне, но мгновение спустя я увидел, что человек, желающий отправить меня к праотцам, резко схватился за руку с диким криком и уронил пистолет.
Выстрелил голубоглазый.
Смешно, но спас меня тот, кто сам угрожал минутой ранее.
Парню приходилось терпеть адскую, ни с чем не сравнимую боль, но даже так он успешно и без промахов стрелял по ногам уцелевшим бедолагам, держа ствол здоровой рукой.
Когда все противники были повержены, он развернулся ко мне. Подлетел, с размаху ударил прикладом по челюсти и схватил за грудки, удерживая на ногах:
– Специально время тянул?! – прорычал он в мой окровавленный рот. Я чувствовал, как из разбитой губы текла горячая жидкость, голова шла кругом и я окончательно терял концентрацию. – Отлично. Пусть с тобой разбираются свои же, но, если выживешь, только попробуй снова попасться нам на глаза, – быстро выплюнул он, нанёс мне удар коленом под дых и толкнул в стену.
Снова раздался звук мотора, который всего за ночь успел стать по-настоящему ненавистным.
Совсем рядом.
Русоволосый парень на ходу подобрал на мотоцикл раненного друга и они молниеносно исчезли из поля зрения, оставив за собой кучу скулящих, раскинувшихся на асфальте, как солдаты на батальной картине, подстреленных людей.
Я туго соображал, но то, что, если не уберусь прямо сейчас, уже точно живым не уйду, было ясно на инстинктивном уровне.
В голове гудело, желудок сводило и резало, словно его разорвало. Я предпринял чёртову дюжину усилий, чтобы подняться на ноги и побежать в ту арку, куда указывала Лисия, когда нам ещё ничего не угрожало.
Перед глазами открылась большая, пустующая городская дорога. Чудом я заметил такси, завалился в салон и заплатил водителю больше, чем было нужно, чтобы предотвратить расспросы.
Доехали быстро.
Я вновь оказался на улице, с силой втянул носом разряженный, холодный воздух вместе с каплями всё ещё текущей из него крови, а дальше… абсолютно ни черта не помню.
Комментарий к Глава 2. Пастушок
Персонажи:
1 — https://vk.com/photo-119658803_457239354
2 — https://vk.com/photo-119658803_457239368
(Иллюстрации рисовались в разное время и с разными целями, поэтому стиль рисовки не совпадает)
========== Глава 3. Новая жизнь и старые знакомые ==========
Зазывающий вопрос: «где же ты, мразь?» — было первым, что я услышал, придя в сознание.
Стоило попытаться повести шеей, и глаза застелило, словно пупырчатой плёнкой. Я чувствовал, будто слюна почти присохла к горлу, а язык еле волочился. Рядом с моим боком что-то неустанно ёрзало.
Не самые приятные ощущения.
Неподалеку в один момент упало несколько предметов, из-за чего в голове начался перезвон и меня резко замутило. Я поморщился, чем заставил открыться засохшую ранку на губе, и из неё снова заструилась кровь, окропляя мою растянутую серую майку.
Из всего происходящего радовало только одно: голос, который я услышал ранее, принадлежал Мэтту.
– Иди к папочке, маленькая ты сво… – фраза оборвалась на полуслове, когда друг ухватился взглядом за мой скрюченный силуэт на кровати. – Доброе утро.
– Доброе ли? – прощупал я почву.
Приятель явно был не в духе.
– Тебе лучше знать.
В его тоне я отчетливо уловил осуждение. Он никогда не станет жалеть и успокаивать, пока не разберётся в деталях, а сейчас он совершенно ничего не понимал.
– Я все расскажу.
– Уж будь добр, – он схватил графин с водой со стола и сунул мне в руки.
Я отчаянно присосался к сосуду, за секунду его осушив. Мэтт продолжал хмуро пытать меня взглядом, возвращая мыслями в раннее детство, когда я ещё не родился. Времена были отличные.
Я выложил ему всё, начиная со встречи с Рейничем, не упустив ни одной детали. Друг слушал молча. На его лице сменялись лишь оттенки эмоций, он пытался вникнуть в каждое моё слово осознанно.
Когда рассказ был завершён, а информационная дыра в сознании друга заполнена, Мэтт очень тяжело вздохнул и устало провёл рукой по лицу. Парень точно не спал всю ночь.
– Твою мать, Лен… – он сел на пол рядом с кроватью, на которой я лежал, и потёр виски. – Так и хочется сказать: «Я же, блин, говорил».
– Так скажи.
– Пошел к чёрту, – Мэтт убрал руку от лица и вновь взглянул на меня. Он больше не хмурился, не осуждал. Остались только усталость и искреннее волнение. – Что теперь? Те люди не будут тебя искать? Может, заявить в полицию? Хотя… тебя самого могут загрести.
– Я просто… продолжу жить как ни в чём не бывало. Постараюсь не думать.
– Твое психическое состояние в норме? На счёт физического не спрашиваю, я тебя вчера ночью нашёл на помойке рядом с выходом в отключке. Даже до лестницы не добрался. Валялся весь в грязи и крови. Ты бы знал, как я пересрал.
– Извини.
– Не за что извиняться. К тому, что ты дебил, я давно привык. Вечно влезаешь в какую-то дрисню. Во всех смыслах.
– Всё будет в порядке. Раньше в меня в упор из пистолета не целились, но как-нибудь переживу.
– Конечно… – произнёс Мэтт и, будто переключившись, погрузился в свои мысли, отрешенно глядя на пол.
Наступила непривычно звенящая в стенах этого дома тишина. Однако продолжалась она не долго:
– А-ай! – громко вскрикнув, я резко подскочил на кровати и схватился за бок, который прошпилило острой болью. Усталость и вялость как рукой сняло.
– Ты чё? – удивлённо воскликнул друг, вытаращившись на меня, как на полоумного.
Сейчас он точно, должно быть, призадумался о том, стоило ли верить, что со мной порядок.
– Да тут… – я раздраженно откинул одеяло, игнорируя внезапный тихий, но пронзительный писк, и взглянул на кожу, где красовалась маленькая ранка. – Это что такое?
– Йо-о, подожди, – Мэтт неожиданно осознал, в чём крылась суть проблемы и бросился в сторону откинутого мной одеяла, начав быстро его тормошить, после чего гордо произнёс:
– Вот и ты, козел.
С улыбкой на лице парень извлек из складок ткани маленького рыжего хомяка. Нашего хомяка.
Хару имел очень надоедливую привычку: убегать каждый раз, когда нам приходилось вычищать клетку. Мы ежедневно окружали животное отцовской любовью, но всё чаще говнюка хотелось в воспитательных целях избить зубочистками.
– Засранец опять сбежал вчера вечером. Я его десять с хреном часов найти не мог. Видимо, почувствовал, что тебе грозит опасность и пошёл спасать.
– Мой, блять, герой, – рассерженно пробормотал я, потирая место укуса.
Еще одна боевая рана в коллекцию.
***
К вечеру жизнь вошла в привычное русло. Мэтт насильно затащил меня в больницу, откормил, отпоил, и только после этого успокоился. Казалось, он перестал переживать, в свете чего отпустило и меня. Теперь я вновь был безработным студентом, с лейкопластырем на губе, придающим мне необычный шарм.
Этот день не считался выходным, но на учёбу мы, ожидаемо, не пошли.
По возвращении, друг завалился спать, а я сел за компьютер в поисках вакансий. Недолго мне быть бедным калекой, передо лицом безработицы. Теперь должно быть проще.
Когда я сказал Мэтту, что мне неплохо заплатили, хоть только половину, и попытался всучить ему купюры, он ударил меня по руке и затащил в магазин. Мы, с сопротивлением с моей стороны, купили пару вещей на замену моим старым ошметкам, что сделало Лена Бэкерга чуть более приближённым к понятию «человек» в лице окружения.
Полистав списки предложений полчаса, я остановился на одном варианте, который безупречно мне подходил. Будем честны, не то чтобы я выбирал… скорее на все предыдущие не подходил я.
Эта работа была в двадцати минутах от дома, график — шесть часов в вечернее время, оплата достойная. По крайне мере любую оплату в своем случае, что больше, чем ничего, я считал достойной. Должность бармена. Образованием не интересуются, особые навыки жонглирования посудой имеются, симпатичная внешность тоже, умение вежливо общаться с людьми — отсутствует напрочь, но работодателю об это знать необязательно.