Страница 19 из 21
Подмосковье. Январь 1989 года. Пашка
Пашка Рябинин припарковал свою любимую "шестёрку" немодного цвета «зелёный сад» у подъезда, вытащил из неё вафельный тортик и бегом взлетел на четвёртый этаж. Родители были на работе и он, пританцовывая от бившей через край энергии, наспех наделал себе гигантских бутербродов, одновременно с блаженным урчанием жуя кусок докторской колбасы и пытаясь написать записку родителям, чтобы они не волновались.
Паша любил своих предков, поэтому старался их не расстраивать и бывал очень доволен, когда мог порадовать. Сегодня был именно такой случай, и записка получилась жизнерадостная. Пашка представлял, как мама будет читать её и улыбаться, и улыбался сам, мелким твёрдым мужским почерком выводя:
«Мамулечка-папулечка, папулечка-мамулечка, сдал последний экзамен, вся сессия на «отлично». Буду получать повышенную стипендию. Уехал к Ясеню в Железку праздновать окончание семестра, буду поздно или вообще завтра. Ешьте тортик и не волнуйтесь. Целую. Паша».
Несмотря на почти двадцать лет (день рождения послезавтра), полную финансовую самостоятельность, 187 см роста и проникновенный баритон, он совершенно не стеснялся своей детской привязанности к родителям, с удовольствием о них заботился и каждое послание к ним начинал с трогательного обращения, изобретённого им когда-то лет 12 назад в пионерском лагере. Чтобы не ранить чувства ни одного из родителей, он тогда придумал писать именно так, через дефис и с повтором в обратном порядке, ставя на первое место то «мамулечка», то «папулечка».
День потихоньку начал удлиняться, всё-таки уже вторая половина января, но сегодня было пасмурно, по дороге юркими белыми змеями завивалась позёмка, и явно холодало. Пашка выехал на Носовихинское шоссе и направился в сторону области. Резина была летней, изрядно полысевшей, поэтому он не торопился, поглядывал по сторонам и покачивал русой головой в такт мелодичным песням «Арабесок».
Чёрную высокую фигуру, быстрым уверенным шагом идущую по обочине, он увидел издалека. Приглядевшись, понял: священник. Сильный ветер закручивал вокруг ног батюшки простой чёрный подрясник, на спине у него был огромный рюкзак, да ещё и в каждой руке по туго набитой сумке. Пашка пожалел: бедный, холодно, тяжело, и неизвестно, как далеко идти, а скоро стемнеет… Подумал, поравнялся с батюшкой и затормозил. Перегнувшись через сиденье, приоткрыл дверь и весело предложил:
- Батюшка, садитесь, я подвезу, куда вам нужно.
Из-под чёрной вязаной шапочки, примерно такой же, как и у самого Пашки, на него глянули яркие синие глаза. Батюшка был молод, по виду лишь на несколько лет старше Рябинина.
- Вот спасибо, вы меня, пожалуйста, высадите через три квартала на перекрёстке, а там уж совсем близко, я дойду. – Священник ловко скинул рюкзак, запихнул его на заднее сиденье, а сам, подобрав рясу, устроился рядом с водителем, обняв руками свои огромные сумки. Паша искоса глянул на пассажира: красные замёрзшие щёки, русая бородка, лицо довольное, открытое. Рябинин не выдержал и спросил:
- Батюшка, откуда же вы такой гружёный? Издалека?
- Да вот, везу облачение, иконы, утварь церковную, свечи да много чего ещё в нашу лавку, меня до Кольца довезли добрые люди, а дальше нам уж не по пути было, ну, да я сильный, нёс потихоньку. А теперь вот вы, спасибо большое, везёте. Совсем хорошо, слава Богу. А от поворота до церкви и вовсе рукой подать.
Ничего себе - рукой подать, церковь прямо у станции, а до неё от шоссе ещё прилично идти. И Паша решил, что непременно довезёт этого славного, неунывающего батюшку прямо до церковной ограды, чтобы не шёл он один в сумерках с тяжеленными сумками, рискуя поскользнуться и упасть.
Когда до перекрёстка оставалось совсем чуть-чуть, батюшка завозился, собираясь быстренько выскочить из машины, а увидев, что Паша поворачивает налево, смущённо и протестующее забормотал:
- Ну, что вы?! Ну, зачем вы?! Да я бы дошёл с Божьей помощью, а вам время тратить.
Но Пашка лишь улыбнулся и махнул рукой.
Они уже остановились у церковной ограды, когда из ворот выскочила немолодая женщина в платке, накинутом на плечи, и, увидев батюшку, закричала:
- Слава Богу, ты приехал! Началось! Мы думали тебя не дождёмся. «Скорую» вызвать никак не можем: линия, похоже, не работает!
Батюшка подхватил свои здоровенные сумки и, на ходу пытаясь одновременно и попрощаться с Пашей и разобраться в том, что продолжала быстро-быстро говорить женщина, растерянно закрутил головой. Наконец, бросив сумки на стоящую у ограды лавочку, он крикнул своему добровольному помощнику:
- Спаси вас Господи! Спасибо вам большое! Простите меня, но я сейчас очень тороплюсь! Будет время – заезжайте! – и бегом кинулся внутрь ограды.
Сгущались сумерки, и очень скоро батюшка пропал из виду. Пашка недоуменно пожал плечами и негромко прокричал вдогонку странному парню в подряснике:
- Эй! А сумки?