Дикие

Потом был поцелуй Агаты и Томаса, следом Нола целовалась с Картером и Артуром, затем я целовался с Сарой, после Адам надолго задержал в своих объятиях Лиз.

Мы пили, бутылка вертелась на столе, народ смеялся и подшучивал друг над другом, иногда отпуская не очень приличные, но веселые шутки. Я ржал вместе со всеми.

А потом бутылку крутила Кристин, я внимательно и напряженно следил за тем, на кого укажет горлышко. Головастик не испытывала ни к кому особых чувств, но… мало ли, может, она не всем со мной делится. В конце концов, я же парень, а у девчонок есть свои девичьи секреты.

Горлышко указало на Адама, я расслабил плечи. Серьезный, вдумчивый парень, высокий и худой, и старше Хэнсон всего на два года. Он всегда предельно вежливо вел себя с девушками, никогда не позволял ничего лишнего.

Вот только…

Только стоило Хэнсон его обнять, я тут же отчего-то напрягся, застыл, не сводя с них взгляда, внимательно наблюдая за тем, как руки Адама обвились вокруг тонкой талии, как он медленно склонил к ней голову, как она привстала на цыпочки и положила свои ладошки ему на плечи.

Ярость вскипела в крови, как только их губы соприкоснулись.

- Угомонись, - шепнул мне Арт.

«Пытаюсь», - хотелось прошипеть в ответ, но открывать пасть не рискнул, молча кивнув.

Я старался отогнать от себя пелену, моргнул несколько раз, а Крис и Адам все еще целовались. И похоже, головастику нравилось, ее губы шевельнулись пару раз, руки стиснули рубашку.

Порву. Я должен быть первым!

Рычание почти вырвалось из горла, но тут губы Крис шевельнулись в последний раз, и она просто сделала шаг назад, подняв раскрасневшееся, еще детское лицо к Адаму:

- Нам всем сегодня придется тщательно почистить зубы: пивом воняет так, что хочется плакать.

Ребята снова расхохотались. Меня потихоньку отпускало напряжение. Я сделал глоток из стаканчика с лимонадом, втянул в себя воздух, прикрыл на несколько секунд глаза.

Следующей была очередь Эмили. Она сделала уверенный шаг вперед и крутанула бутылку, с какой-то непонятной злостью. Но мне могло и показаться.

Темное стекло мелькало, бутылка вертелась около тридцати секунд, а потом начала останавливаться.

Мимо Адама.

Мимо Майкла.

Мимо Картера.

Мимо Томаса и Артура.

Она замерла на мне.

Я не сумел скрыть самодовольной усмешки.

- Показать тебе, какой я альфа? – выгнул бровь.

Бартон фыркнула, быстро обошла остров и, схватив меня за рубашку, притянула к себе, почти впиваясь в губы.

От нее пахло клубникой. Даже не клубникой, клубничной жвачкой. Ее спина была напряжена, когда я положил руки девчонке на талию, и… она нападала. Именно нападала, вот только как-то очень неумело.

Заноза.

Нет уж.

Я крепче обхватил ее, притягивая к себе, наклонил, заставив прогнуться, и скользнул языком в рот, погладив нижнюю губу. Язык Бартон замер, она перестала отвечать. Но только на несколько секунд, а потом включилась в игру. Я терся своим языком о ее, переплетал их, погладил небо, снова лизнул нижнюю губу, чувствуя легкую дрожь в девичьем теле…

Пожалуй, хватит.

…и поднял Эмили, отстраняясь, выпуская из рук.

- Неплохо, Джефферсон, - она стояла передо мной, взъерошенная, с горящими щеками и глазами, с влажными губами, и совсем не походила на пятнадцатилетнюю. Ее взгляд… там было столько ехидства, – но тебе стоит поучить анатомию. Мы волки, не змеи, еще чуть-чуть, и ты бы сломал мне позвоночник, - улыбнулась мисс-синий-чулок.

- Дашь несколько уроков? – выгнул бровь, делая шаг к девчонке.

- Быстрее ад замерзнет, - дернула Бартон плечом и вылетела из кухни под общий хохот.

И все-таки, почему от нее пахло клубничной жвачкой?

Глава 5

Кристин Хэнсон

Семь лет спустя

Я наконец-то возвращалась домой. Я дико соскучилась и очень хотела увидеть маму с папой и, конечно же, Марка. Последние полгода во Франции, пожалуй, дались тяжелее всего. Защита вообще стерлась из моей памяти, как дурной сон.

Я была в таком нетерпении, что ерзала на сидении допотопной взятой напрокат в аэропорту тачки и то и дело смотрела на часы и спидометр. Я не сказала своим, что приеду сегодня. Вообще никто в стае не знал, даже альфа: я поменяла билет практически в последний момент. Дом. Дом. Скоро буду дома. Вот только сначала… Сначала надо заехать на будущее место работы. Интересно, а большой босс там будет?

Я на удивление хорошо помнила Конарда Макклина. Последний раз, мне кажется, мы виделись с ним лет пять назад, может больше. Но он почему-то отчетливо стоял перед моими глазами: высокий, поджарый, серьезный волк. Он всегда казался очень холодным, хотя ко мне и другим щенкам относился даже, наверное, тепло. Он любил дорогие костюмы и… байки. Не этих хромированных монстров, на которых разъезжают бородатые, немытые дядьки с брюшком, а маневренных, сверхбыстрых красавцев.  Как ни странно, ему одинаково шли и деловые пиджаки, и защитная экипировка. Макклин был, что называется, свободным волком, то есть волком без стаи. По крайней мере, он достаточно часто появлялся у нас в поселке, когда я была подростком, чтобы считать его одиночкой. У Макклина с отцом Марка отношения не заладились с момента его появления в городе, но, тем не менее это не мешало им вести дела. Но это все, что я помнила об этом волке. До недавнего времени. Пока не собралась искать первую работу. Сама. Я хотела найти работу сама, выбрать место сама, чтобы посмотреть, как действительно функционирует ресторанный бизнес, ну и еще кое что... Именно это кое что заставило меня не говорить никому в стае о том, что я возвращаюсь, о том, что я собираюсь искать работу.

Я вздохнула и припарковалась возле трехэтажного монстра. Монстром он на самом деле не был, но после «миниатюрной» Франции действительно казался исполином. «Берлога» и правда была почти такой же мрачной, как и ее название. Замок из черного кирпича с затемненными окнами: бар и клуб на первом этаже, стейк-хаус на втором и ресторан на третьем, крыша была открыта. Кухни всех трех заведений между собой никак не пересекались: разные шефы, разный персонал, разные концепции. Помощник требовался в бар. Но никто же не отменял рост по карьерной лестнице?

А это место изменилось. Исчезла веранда перед входом, парковка стала гораздо шире, окна – еще темнее.

Когда-то Макклину принадлежал только бар, а на втором и третьем этажах находились адвокатская контора и хостел соответственно, теперь же… Интересно, он выкупил все здание?

Я одернула себя.

Какая карьерная лестница, Крис? Одумайся. Тебе здесь только до новолуния пересидеть.

Я заглушила мотор.

Зал бара встретил меня приглушенным светом, прохладой и полной тишиной. Еще и десяти нет. Я оглядела помещение: деревянная обшивка, высокий потолок, мягкие диваны, кожаные кресла и старые, казалось бы из прошлого века, барные стулья, торшеры и бра. Но больше всего удивляли книги: полки с ними тянулись вдоль потолка, колонны – простые, прямоугольные, тоже деревянные – тоже служили полками. Смотрелось… очень необычно.

Над барной стойкой висел стеклянный короб, в котором стояли три печатные машинки: Royal Desktop, Оlivetti и Halda Portable. Кому принадлежат первые две я знала, а вот третья…

Я сделала несколько шагов вперед, подняла голову. Может, там есть надпись…

- На Halda Portable работал Хемингуэй, - раздался глубокий голос за моей спиной, заставив подпрыгнуть и круто развернуться. Дурацкое новолуние, практически ничего не чувствую, нюх, как у обычного человека, даже хуже.

Передо мной стоял Макклин. Все такой же высокий, все такой же холодный. Голубые, очень внимательные глаза и черные волосы в беспорядке. Белая рубашка была расстегнута у ворота, рукава закатаны, на запястье тускло мерцали часы, в левой руке он держал мобильник.

- Хемингуэй писал в барах, на блокнотах, салфетках и чеках, - качнула головой.

- Да. А потом перебивал все на машинке. Он говорил, что стук клавиш напоминает ему автоматные очереди.