Дикие

Люк вздрогнул тогда, как девчонка, уронил бутылку, опустил голову. В глаза мне не смотрел, пролетел мимо, как все та же девчонка, и выскочил за дверь с удивительной прытью для мужика его возраста. С того момента каждый раз перед уходом я пересчитывал бутылки в баре, на кухне и на складе, а с утра пересчитывал снова. Мы не говорили с ним о том, что произошло. Паттерсен не решался, я не хотел давить. Я видел, как каждый день старик сражается с собой и своей зависимостью. Неприятное зрелище, отвратительное. Потому что чаще всего мне казалось, что еще немного, и он проиграет.

Через два месяца Люк сел за барную стойку, на свою любимое место, и положил передо мной папку.

- Я отдаю тебе мою девочку, - он называл «Берлогу» «моя девочка». Это поначалу дико забавляло, потом привык. – Позаботься о ней… - мужик говорил словно сам с собой, снова не смотрел на меня. – Хотя о чем это я… Ты обязательно позаботишься. Я знаю. Как заботился все это время, как заботился обо мне.

- Люк… - я не знал, что ему сказать. Не знал, что ответить. Мысль была только одна: куда, мать его, старый пердун собрался? Какая-то очень тревожная мысль. И, видимо, что-то прозвучало в моем голосе или отразилось на лице, но старик тут же вскинул голову.

- О нет. Нет-нет, - замахал он сморщенными руками. – Это не то, о чем ты подумал, - улыбнулся подрагивающей улыбкой, во всегда слезящихся блеклых голубых глазах сверкнуло ехидство. – Я просто собираюсь переехать.

- Переехать? – нахмурился я, все еще не понимая и радуясь: судя по всему, переезжать он собирался не на кладбище. 

- Ага. Я не собираюсь на тот свет. По крайней мере, не в ближайшие лет шесть-семь, но… Тебе приходится вставать на час раньше и уходить на час позже, мой мальчик, с тех пор, как… - он пожал тщедушными плечами, не договорив. Люк никогда не был особо в теле, а из-за диеты стал совсем тощим. Хрупкий седовласый старичок, с седыми кудрями и аккуратной бородкой. Паттерсен был похож на Кристофера Ллойда, но никак не на владельца бара. Особенно сейчас.

- Это не проблема, поверь, - улыбнулся через силу я.

- Для тебя нет, - кивнул Люк. – А для меня да. Мы оба знаем, что я не сдержусь. Теперь «Берлога» и подобные ей места для меня под запретом.

- Куда ты поедешь?

- На юг… - он отвернулся, бросил взгляд за окно, голос звучал твердо, - куда-нибудь…

Эта фраза взбесила меня. Просто вывела из себя. Все еще не знаю, как удержался тогда.

- Что значит куда-нибудь?

- В Саммервэлли живет муж моей сестры. Может, к нему…

- Значит так, - шарахнул я по стойке ладонью, - сейчас ты валишь отсюда вместе со своими документами и приходишь через две недели.

- Конард…

- Иначе я пущу эту дыру с молотка, как только ты покинешь город.

- Но…

- Все, Люк. Проваливай!

Паттерсен тяжело поднялся на ноги, сгорбился, зашуршал к выходу. А я выскочил через заднюю дверь, обернулся и бросился в лес. Мне надо было стравить злость. У него не было машины, а значит, старик решил добираться «на юг» либо поездом, либо на автобусе. На автобусе, мать его! К какому-то там мужу сестры, если он вообще существует.

Хрен тебе!

За отпущенные две недели я узнал о человеческих домах для престарелых все и даже больше. Узнал даже то, чего не хотел. Еще раз поговорил с лечащим врачом Паттерсена. В принципе, климат на течение болезни влияет мало, но…

Хочется ему на юг, устрою старику юг.

Через две недели мы сидели в самолете, а через несколько часов уже были недалеко от Ричмонда. Люк дорогу пережил хорошо, был бодр, полон оптимизма и все еще что-то лепетал про то, что отдаст мне деньги и вообще я не обязан…

- Ты подарил мне мечту. Так что заткнись, пожалуйста, - улыбнулся я, подталкивая старика ко входу.

Это был не тот дом престарелых, которые ожидаешь увидеть, слыша подобную характеристику. Поселок из тридцати домиков на берегу Капилано-Лейк и главное здание с лечебными кабинетами, столовой, кинотеатром, комнатами для посетителей, решивших остаться на ночь или более длительный срок, и прочим, прочим, прочим. Я пробыл там вместе с Люком еще четыре дня, потом уехал.

«Брайтфилд» вообще ни хрена не дешевый, а поэтому надо было работать и зарабатывать.

Звонок колокольчика из кухни вырвал меня из воспоминаний, я улыбнулся.

Старый хрен все еще жив. Играет в бридж, смотрит черно-белые фильмы, а недавно у него, кажется, появилась даже подружка. Я навещаю его раз в месяц, звоню несколько раз в неделю: мобильник Паттерсен освоил быстро. Я несколько раз предлагал ему купить дом и нанять сиделку, повара, медсестру и кого там еще потребуется – теперь я мог это позволить - но Люк не хочет. Говорит, что только в «Брайтфилде» медсестры настолько хорошенькие и горячие, что он в состоянии терпеть их «издевательства». А еще говорит, что его любимица Люси напоминает ему бывшую любовь – проститутку Марго, частенько отсасывающую дальнобойщикам за десятку в туалете той «Берлоги». Старый чертов извращуга.

Я снова улыбнулся. Надо будет позвонить ему завтра.

- О, Конард, совсем дела плохи? – передо мной стоял Стив Купер из стаи Джефферсона и скалился улыбкой трехлетнего мальчишки, впервые угодившего на колени к Санта-Клаусу. Вообще с появлением в «Берлоге» Кристин волки из стаи Джефферсона стали слишком часто сюда захаживать, а ведь раньше они это место не жаловали.

- Я даю тебе ровно пять секунд, Купер, чтобы ты убрался отсюда, и тогда, возможно, я прощу тебе твою глупость.

- Конард, извини его, - рядом с Купером нарисовался Колдер, в отличие от других оборотней из стаи, он ко мне захаживал частенько. Нормальный парень, на удивление нормальный, учитывая стаю, в которой ему пришлось расти. Без лишних иллюзий, без этого праведного пафоса, которым забивает головы Аллен, простой, обычный, иногда нарушающий правила, иногда их соблюдающий. От настроения зависит. – Купер немного не в себе сегодня, - и, подавшись слегка вперед, схватив волка за руку, прошептал, - на охоте не задалось, да и Линда опять… - Купер-тупица дернулся, пальцы Колдера крепче обхватили его руку.

Я открыл правый ящик, достал оттуда леденец, положил на стол перед Купером.

- На, утешься, - и снова отвернулся к бутылкам, надо было поменять бочонок с пивом, точнее шланг. Прозрачный намек. Очень прозрачный. Даже такой дебил, как Стив, должен был понять. 

За спиной раздалось рычание. Что-то зашипел Колдер. Потом все стихло.

- Извини, Макклин, - раздалось полное ярости и унижения бормотание сзади.

- Отправь своего друга домой, Колдер, - посоветовал я. – Мы щенков не обслуживаем. Это незаконно, - я был достаточно на взводе, чтобы желание приложить Стива башкой о стену разгорелось огнем, разбудив кровожадного сегодня зверя. Волк внутри поднялся на лапы, оскалился.

Успокойся, Макклин. Мы щенков не жрем, особенно щенков из чужой стаи. Свое он получит от собственного альфы.

Купер что-то рычал, приглушенно, но рычал.

Ох, не твой сегодня день, пацан, явно.

Я начал оборачиваться.

Но в следующий миг послышалась какая-то возня, а дальше все стихло.

Артур все-таки увел придурка. Что ж… беру свои слова обратно – повезло щенку-Куперу, все-таки детство – это состояние души.

Я оглядел зал, ставя перед одним из оборотней скотч. Что-то многовато народа для среды. Бар почти полный. Но Хэнсон с Джеймсом справлялись. 

Зарплату бармену и официантам, что ли, повысить?

Мысль оборвал звонок мобильника, вместе с ним раздался очередной дзынь колокольчика на кухне.

- Конард, - голос Сэма звучал раздраженно, я махнул Лиаму, чтобы он занял мое место, и вышел из бара, – он сейчас в «Берлоге».

- Какого… - вот сейчас я действительно зарычал, внутренности обжег гнев.

- Не бесись. Зайти в бар ему никто не дал. Ждем тебя на складе.

Я сбросил вызов, сжал руки в кулаки и направился на склад.

- Какого хрена вы притащили этот кусок дерьма сюда? – рыкнул я с порога, оглядывая двух своих силовиков. Волки покаянно склонили голову. Тобиас был в углу позади меня. Между силовиками на коленях стоял мужик. Узнал я идиота сразу, несмотря на дебильный парик и попытки изменить внешность. Он исправил себе нос, явно что-то сделал с челюстью, вставил контактные линзы. А вот про запах забыл. Нет, в толпе я бы наверняка прошел мимо, но вот так… Надо же… Макгрэгор…