Самый Лучший Ветер

— Подсумочек, подсумочек, — опять задергал меня за рукав Кирюшка, — этот! Возьму?

— Потом, — строго посмотрел на него я. — Я же сказал потом. Но возьмешь чего захочешь, ладно?

Развеселившийся Кирюшка схватил меня за палец и крепко пожал в знак благодарности, а потом от избытка чувств прошелся кубарем по столу.

— Ну, хоть кто-то счастлив, — хмыкнул я, переглянувшись с наконец-то заулыбавшимся Антошей. — Давайте, други, один следующий мешок тащит, второй всю эту кучу в ящик скидывает.

Пока они кинулись выполнять поручения, я вытащил из отлично сделанной кобуры приглянувшийся мне револьвер и присвистнул от изумления. Передо мной во всей своей суровой красе предстала гномская «Секира» штучной работы. Вообще-то у нас сейчас все оружие изготовляется штучно, но этот револьвер делал ювелир от оружейного дела, не иначе. Все детали были пригнаны так, что «Секира» казалась единым слитком темного металла. Ни одного зазора, ни малейшего намека на люфт я нигде не смог обнаружить, даже когда стал разряжать его. Ухватистая рукоять сидела в руке как влитая, ствол при этом смотрел точно вперед. Я несколько раз перехватил револьвер, целясь в поочередно то в хронометр, то в секстан, то в компас. Но целик с мушкой каждый раз совмещались идеально, не приходилось подворачивать кисть и подстраиваться, даже на чуть-чуть.

— Ты, смотрю, не мелочишься, — сказал неслышно подошедший Далин. — Каждое попадание в две-три тыщи обойдется, не меньше.

— Больше, гноме, много больше, — успокоил я его и протянул револьвер. — Зацени, чего у меня теперь есть.

— Ого, — присвистнул он в свою очередь. — «Секира», да не простая, работы мастера Глоина. Круто, чё. Ты знаешь, что такие только у глав родов есть и прочих прохиндеев? Если увидят, то могут взад потребовать, они ж номерные все.

— Обсосутся, — твердо ответил я гному. — Этот номер не пройдет.

— А если с трупа сняли? — уставился на меня Далин. — Тогда как?

— Я его тоже не на помойке нашел, — спокойно выдержал его взгляд я. — С риском для жизни отмели, между прочим. А если кто предъявлять начнет, то в Новониколаевске этот револьвер не последний. Кто хочет, пусть придет и возьмет, если силы хватит.

— Даже так? — удивленно покосился на меня гном, деловито разбирая и осматривая оружие в руках.

— Только так, — подтвердил я, внимательно рассматривая запчасти уж очень полюбившегося мне револьвера.

— Молоток, — неожиданно хлопнул меня по плечу Далин. — Оружие в идеальном состоянии. Из-за редкости, инкрустаций и прочего всего, я думаю, тыщи на три потянет. В лавке за него три-четыре дадут смело. Если гномы все-таки увидят, то меня зови, поторгуемся.

— Да не буду я его продавать, — выхватил я собранный револьвер из его рук. — Я его, может, по наследству передам, видно же, что вещь!

— Их, кстати, по наследству и передают, как знак власти, — вздохнул Далин. — Мастер Глоин их редко делает.

— Большое человеческое ему спасибо, — пробурчал я, пряча револьвер в свой шкафчик от греха подальше. — Передай, если увидишь.

— Не наглей, — ровно посоветовал мне Далин, подхватывая ящик с трофейным оружием на руки, у уже более веселым тоном произнес: — Такими темпами надо будет оружейку на борту соорудить. Револьверы эти, карабины с винтовками. За пулеметы отданные я с дружины еще чего-нибудь стрясу, вот увидишь.

— Да еще вернут, может, — попытался успокоить я его.

— Это вряд ли, — покачал головой гном. — Дураком надо быть, чтобы такое сделать. Я бы, например, хрен отдал, тем более они им нужны сейчас как воздух. А револьвер твой баловство одно.

— Пулеметы на доброе дело добрым людям ушли, — со вздохом подтвердил я. — А «Секира» клёвая, не отдам.

Далин пожал плечами и вышел, а я повернулся к давно ждущим меня подельникам.

— Мешок номер два! — весело сказал я им. — Валенки! Кирюха, на тебя вся надежда.

Домовёнок с готовностью подскочил и принялся слушать ценные указания, сияя довольными глазёнками.

— Валенки разбери попарно, — начал командовать я, опять открывая шкафчик и доставая такой классный револьвер. — Один из пары суешь голенищем в другой до упора, чтобы не выпало, и ярлычок с размером нацепи, тебе их Антоша рисовать будет. Хлам конченый откидывай к прочему барахлу, понял? Все упакованное опять в мешок убери. Хороший валенок зимой на вес золота.

Кирюшка коршуном накинулся на мешок, Антоша приготовился записывать и рисовать размеры на обрывках бумаги, а я пристроился сбоку стола и принялся снимать с пояса свой старый револьвер с кобурой.

Нацепил новый, застегнулся и покрутился чуть-чуть, чтобы начать привыкать. Вес у них отличался немного, в «Секире» ощущалась основательная гномья тяжесть, ну да это только к лучшему, как по мне, отдача будет меньше. Не люблю легкое оружие, таскать его может и легче, а как до дела дойдет, так все руки поотбивает и каждый раз цель по новой лови. Тем более кисть правой руки у меня была давным-давно сломана в суставе, и всякий раз после стрельбы давала о себе знать. Я несколько раз выхватил из кобуры револьвер, наводя его на денежную тумбочку, заново оценивая ухватистость и удобность и невольно расплылся в улыбке во всю морду — до чего же удобно и ловко выходит! Полюбовался на ювелирную инкрустацию золотом и серебром, она была действительно красива, а не просто узоры металле, и принялся заряжать револьвер, чтобы сунуть его на место и заняться уже делом.

— Антоха! — спохватился я, засовывая патроны с рунными пулями в барабан. — А у тебя пули-то в револьвере зачарованные или нет?

— Конечно, — оторвавшись от записей под диктовку донельзя делового и гордого Кирюшки, ответил он. — В первый же день Арчи зачаровал все что было, два часа потратил. И Далин еще револьвер осмотрел и починил его немного. С валенками все, кстати.

— Все так все, — успокоился я. — Следующее тащите. Цинки с патронами и прочую упакованную лабудень сюда не неси, а сразу Далину, только запиши.

— А книги? — поинтересовался он уже в дверях, — сюда тащить?

— Да, — кивнул я. — Вот видишь, у меня тут в шкафу библиотека штурмана, но места еще много, пару полок под беллетристику можем выделить. Вдруг, когда пассажиров возьмем, им почитать чего захочется?

Антоха понимающе угукнул и исчез, а перевел взгляд на деловито копающегося в ящике для хлама Кирюшку. Тот попал в свою стихию и был, судя по всему, чрезвычайно горд и доволен.

— Ну, хоть кто-то, — вполголоса повторил я принял от вернувшегося юнги очередной полупустой мешок.

— Так, — в тревоге я успел перехватить рванувшегося было к нему домового. — Стоп, Кирюха. Там амулеты, осторожней будь.

— Я чувствую! — уверил он меня. — Они несильные!

— Все равно, — охолонил я Кирюшку. — осторожнее надо. Вот мы их сейчас достанем, пересчитаем и учтем, а потом Арчи в каюту отнесем, это его, гм… епархия.

Я уложил мешок на стол и, наполовину подвернув края, начал вытаскивать довольно дешёвые кустарные амулеты. Ни одного работы Арчи я, кстати, не увидел. Ну да свои он сам с Валета снял.

— Так, все магическое выбрал, — сказал я нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу домовёнку и пододвинул к нему мешок. — Можешь нырять смело.

Кирюша тут же залез туда с головой, а я придвинул кучку амулетов поближе к Антоше.

— Записывай, — приказал я парню. — Восемнадцать амулетов неизвестной направленности.

— Как же неизвестной, — запротестовал парень. — Вот этот похмелье снимает, я знаю, этот навроде фонарика, а этот на удачу заговорен.

— Какой полезный амулет, — с уважением протянул я, вытаскивая первый названный Антохой из общей кучи. — И все равно, пиши неизвестной направленности. В дела Арчи не лезь, понял? Ты вот зуб поставишь, что он точно от похмелья, а не от чего-нибудь еще? Дилетантизм в таких делах губителен, запомни. У нас вот в дружине случай был, взял один парень амулет трофейный, зрение улучшающий, и начал носить, а магу батальонному не показал, дурак. Знаешь, чего с ним случилось?

— Чего? — заинтересовался покрасневший Антоша.