Оборотень

<p>

Оборотень</p>

   Шуршит под лапами пожухлая прошлогодняя листва, ветер гуляет по верхушкам деревьев, а я бегу прямо по тропинке к спасительной речке. Погоня ещё далеко, на двух ногах по лесу бегать труднее, это я по опыту знаю. Вот только собаки... Чёрт с ними, до речки добежим, а там посмотрим. Речка всё смоет. Бегу, даже не заботясь хвостом след заметать, некогда. А лай всё ближе. Ничего, не догонят. Жаль только, петуха пришлось бросить. Хороший был петух, жирный, только крикливый. Зачем я на него позарилась, цыплят же полно, схватить одного и бежать, никто и не заметит, их и так по осени считают. А до осени, как до речки, бежать и бежать. Одно спасение, что я в лесу как у себя дома, проскользну под ёлками рыжим пламенем, и поминай как звали. Только вот куст этот на развилочке пометить по быстрому. Оп-па! И дальше бежать. Вот уже и речкой пахнет, хорошо, только лай ближе. Ничего, теперь в воду и прыжками по мелководью, вниз по течению. Холодна водичка весенняя, да зато пыль с меха смоется и кровь петушиная с морды, и запах тоже. Так что всё, собачки, всё. Ищите след потерянный, хорошо ищите. Всё равно не найдёте. А если и найдёте, так не лисий это след будет, ох не лисий. Лаем потом будете исходить, как меня увидите, поймёте потом, за кем гнались, да поздно будет, и сказать хозяевам ничего не сможете, холуи несчастные. Ну вот, здесь и на берег можно, возле старой ивы, тут песок кончается, дальше омуты пошли. Да отсюда и возвращаться будет недалеко. Прыжок! И уже в воздухе начинаю превращаться. Надо бы в воде, да платьишко мочить неохота и захлебнуться недолго. Превращаться - оно муторно да и больно, все суставы напрочь выворачивает, все косточки вытягивает, жилы крутит. И сразу голод звериный, сейчас бы всего того петуха съела, проклятого, чтоб его там, в курином аду черти жарили, если есть такой. Ладно, всё, возвращаться. Только в речку посмотреться, как выгляжу. Ноги мокрые, руки тоже, платье мятое, волосы рыжие спутались, не беда, лицо от бега раскраснелось, глаза горят голодным огнём. Ничего, так даже лучше. Плохо, что мир изменился, краски потускнели, запахи почти исчезли. Запахи! Как же я куст найду, который пометила? Ох, дура, не подумала раньше, теперь уж и всё, ничего не попишешь, придётся на звук погони идти. А есть-то хочется... Главное дело, зачем мне вообще того петуха красть было? Загнала бы зайца, их тут полно, вон один, кстати, прошмыгнул под кустом. Беги, везунчик, не до тебя сейчас, позже поговорим. А куры то у меня в деревне и свои есть, что я дура что ли? Да видать правду люди говорят, что ворованное слаще. И-эх... Так, что там впереди? Ага, народ бежит, за мной гонится. Ну-ну. Выхожу на тропинку, смотрю вслед и так мне это всё не нравится... Уж больно много людей собралось, будто не петуха украли, а ребёнка, не меньше. Чёрт, и в деревню не сунешься, обязательно найдётся кто-нибудь умный, спросит, почему я не со всеми вместе лису загоняю...

   - Эй, чего встала? Набегалась? - крик сзади. Оборачиваюсь, так и есть Эльза-мельничиха торопится. Ого! Ей-то тут чего надо?

   - Да вот, ногу подвернула! - ответила я, хватаясь за осину, чтоб не упасть. И впрямь больно стоять, после превращения-то. - Вот невезуха-то!

   - Ох, беда, - запричитала та, довольная, что есть повод дать отдых своим жирным телесам. - Ох, бедная, да как же ты...

   Я довольно убедительно застонала.

   - Ничего, - сказала я, - как-нибудь... Пошли себе потихоньку? Догнать не догоним, да хоть попытаемся? Повезёт, так увидим, чем всё закончится?

   Последний аргумент явно убедил мельничиху. Бежать ей совершенно не хочется, а полюбопытствовать она всегда не против. Любит свинья жирная, нос в чужие дела сунуть, да посмотреть, да доброй прикинуться, даже если ей с этого никакой корысти. И как мельник с ней живёт? Злая она, я её боюсь.

   - Ну пошли, что ли, - поднялась она с земли и заковыляла устало. И я следом. Так лучше будет, никто не подумает, что я со всеми вместе никуда не бежала. Мельничиха, конечно, ничего не подтвердит, но если нас вместе увидят, вопросы задавать не будут. Да не далеко толпа убежала, только до речки. Эх, и как мне понравился вид собак, мокрых и жалких, потерявших след! "Так вам и надо, холуям поганым" - подумала я. Правда, при виде меня они злобно ощетинились, но все в деревне знали, что не любят меня собаки.

   Толпа собралась на реке и бурлила. Мать честная, да что это деется, что вся деревня с места сорвалась и за лисой бросилась? Привет, Аннэ, чего отстаёшь, да я ногу подвернула, Эльзу встретила, точно, я ей помогла, догнали иль нет, да где там, собаки вон след потеряли, лиса больно хитрющая, да какое там, две их было, вот как бог свят, одна цыплёнка схватила, другая гуся, да какое там, две, одна всего, а ребёнка-то кто схватил, да никто, спрятался он, а волк-то волк, да какой волк, ой, бабы, да волк-то, да не было волка, тьфу на вас, дуры, а вот не любят Аннэ собаки, точно, брат, да тьфу на тебя, ты меня тоже не любишь, и вообще, лучше лису поймал бы, вон их развелось, стая лис из лесу выскочила, вот и Молли подтвердит, точно, стая лис выскочила из леса, ребёнка цап да обратно, сама видела, да волк там был, да какой волк, собака шамаевская, вон она, сам ты собака, а как бог свят, стая волков, ой бабы, спасайте... Кошмар...

   Так за разговорами до деревни и добрались. Ну всё, думаю, домой выспаться, да нет, дядька Михай тут как тут.

   - Слушай, Анни, а давай ко мне зайдём?

   - Зачем это? - удивилась я.

   - А так просто. Обедом накормлю, поговорим.

   Обед это кстати, так что почему бы не зайти? Дядька Михай человек добрый, меня не обидит, да и вообще, интересно у него дома. И сам он интересный, по молодости в войске лангсграфа служил, до сих пор выправку воинскую не утратил, историй много знает. Люблю я его, по своему, но люблю.

   Как всегда, в избе у него не прибрано, пыль на полу, книжки всюду валяются. Кстати, единственный в деревне, у кого книжки есть. Грамотных-то у нас ещё двое - падре да пономарь, но книжек и у них нет, только святые всякие, да про божественность.

   - Садись, за стол, милая, - пригласил он меня, слегка ссутулясь. - Я тут вот курочку зарезал, суп сварил, вот, покушай.

   - Ну, прям так и зарезал? И не жалко? И ради меня? - удивилась я.

   - Почему жалко? - пожал он плечами, - Старая она стала, только в суп.

   - Ну тогда давай! Эх, дядька, объем я тебя!