Страница 11 из 36
— Так вот где надо искать историю, — пробубнил Кебади.
Священник пропустил его слова мимо ушей:
— После расшифровки первой страницы тетради, где говорилось о могиле Зервана, я решил просмотреть архив. Я и мои помощники полгода листали бумаги. Нам, можно сказать, повезло. Мы не просмотрели и сотую часть…
— Говорите, — велел Адэр, не выдержав затянувшегося молчания.
— Я знаю, что нельзя открывать тайну исповеди, но пусть меня простит душа, отмоленная моими предшественниками и благодаря их усилиям попавшая в рай. Моруны не убивали внучатого племянника Зервана.
— А кто его убил? — спросил преподаватель.
— Никто. Я не могу назвать имя свидетеля, чтобы его душе спокойно жилось на небесах.
— Ваш свидетель написал, как умер мальчик?
— В роду Грассов все мужчины страдали пороком сердца. Наследственная болезнь. Зерван был болен, и его племянник тоже был болен.
— Что за ерунда? — воскликнул заседатель с реденькими волосами. — Кто-нибудь слышал, что Зерван болел?
— Болезни королей держатся в строжайшей тайне, — произнёс Кангушар. — О них знают только ближайшие родственники, верные слуги и врач. Народу сообщают, когда король уже при смерти.
Взгляды заседателей перекочевали на Адэра. Он подтвердил:
— Это так.
— А я-то думал: почему короли никогда не болеют, а умирают за неделю? — промолвил староста общины алянов. — Один вы не побоялись сказать всем, что больны. Помните? Прошлой зимой. Или вы были при смерти?
— При смерти, — кивнул Адэр.
Перед внутренним взором возникли разодетые в шубы святые отцы, столпившиеся в разрушенном храме морун. Адэр тогда замёрз до ужаса: в рубахе на голое тело, босиком. Хорошо, хоть штаны не снял, отморозил бы всё к чёрту.
— Зерван переступил опасный порог, его жизни ничто не угрожало, — вновь проговорил священник.
— Не угрожало? — подал голос тучный заседатель. — А кто умер от горя? Крепкий, здоровый мужчина переносит любую беду стойко и с достоинством.
— Племянник оказался слабее, — продолжил священник. — Он переживал о Зерване. Волновался перед коронацией. Волновался так сильно, что слёг. Человек, о чьей исповеди я сейчас говорю, дежурил возле его постели. Ребёнок умер ночью, во сне. А утром поползли слухи, что в спальне нашли кольцо моруны. Человек испугался, что его уберут, как ненужного свидетеля, и сбежал из Лайдары. Он очень раскаивался. Ведь если бы он не трясся за свою жизнь и рассказал всё, как на духу, не было бы охоты на морун.
— Когда вы отпускаете грехи, вы не читаете исповеди? — поинтересовался Кебади.
— Не отвечу. Это таинство.
— Как этому можно верить? — спросил преподаватель.
— А этому верить можно? — произнёс Адэр, постучав пальцем по конверту.
— Это предоставил уважаемый человек. А он… — Преподаватель кивнул в сторону священника. — Он вообще не собирался нам рассказывать.
— Я не хотел грешить. Если бы не вы со своими обвинениями… И зачем моему свидетелю лгать на себя перед смертью? Он уже ничего не мог изменить.
— Возможно, это крупица правды, — согласился Адэр, приподняв конверт, и указал на священника. — И это крупица правды. И обе крупицы вполне совместимы. Отныне никаких слухов. Опираемся только на свидетельства очевидцев и расшифровываем тетрадь. Все свободны. Герцог, останьтесь.
Тихо переговариваясь, заседатели потянулись к двери. Адэр подошёл к окну, раздвинул шторы и распахнул рамы.
— Ваше Величество, — произнёс Кангушар, вынырнув из-за плеча.
— Хорошее собрание, герцог.
Кангушар улыбнулся:
— Впервые вижу вас счастливым.
— Хорошее собрание, — повторил Адэр, жмурясь от солнца. — Сейчас поедем искать на картинах Хранителя Власти.
— Это мог быть любой советник.
— Сомневаюсь.
— Попробуем вычислить, — проговорил Кангушар, пристально рассматривая Адэра. — Местные дворяне интересовались, сможете ли вы с ними встретиться, или им приехать в Мадраби? Кстати, один из них ваш придворный. Здесь оказался по долгу службы.
— Встречусь. Но сначала посмотрим картины.
Поклонившись, Кангушар ушёл. Присев на подоконник, Адэр окинул опустевшую комнату взглядом. Уютная, светлая, и часы совсем не нужны.
*
Коллекция раритетов и фамильные реликвии династии Грассов хранились в замке, в котором два года назад морской народ пережидал наводнение, шторм и лютый мороз. В этом же замке находилась резиденция правителя, пока в его голове не зародилась идея превратить пустошь в цветущий сад.
Староста Лайдары Урбис предложил оставить ценности во дворце Зервана, но реставраторы возмутились: в залах гуляли сквозняки, в сырую погоду слезились стены, зимой в полуразрушенных каминах кружил снег. А замок, расположенный на нижней площади и защищённый от ветра с трёх сторон, сумел противостоять времени.
Выйдя из грота, Адэр приблизился к парапету на краю обрыва и с жадностью вдохнул тёплый солёный воздух. Далеко внизу зеркальные волны облизывали верхушки рифов и с тихим рокотом разбивались о скалистый кряж. Чайки хватали клювами пену и брызги. В полумиле от кряжа стоял ракшадский корабль, ожидая, когда посланники Иштара оформят необходимые бумаги и выберут в Ларжетае особняк, где обоснуются послы и дипломаты.
Адэр не был в дворцовом комплексе с тех пор, как перебрался в Мадраби. В Лайдару приезжал редко и старался как можно быстрее уехать. Флаги, прикреплённые к флагштоку широкой стороной, нахально напоминали, что древние народы Грасс-дэ-мора считают его временным правителем.
Похлопав ладонью по перилам, Адэр повернулся спиной к кораблю и вместе с герцогом Кангушаром поднялся по ступеням на площадь.
Возле замка выстроились защитники — рослые, черноволосые, сероглазые. Командир отряда сделал шаг вперёд, собираясь отрапортовать. Адэр остановил его жестом и в сопровождении герцога вошёл в холл. Память провела по коридорам и лестницам и безошибочно указала на двери нужного зала.
Адэр долго бродил вдоль картин, прислонённых к стенам, и ловил себя на мысли, что видит только Зервана; всё остальное воспринималось как расплывчатый фон. Тут Зерван счастлив, тут задумчив, здесь граница, за которой возник другой человек: внешне величественный, а в глазах смертельная тоска.
— По какому признаку вы ищете Хранителя Власти? — спросил Кангушар, рассматривая запечатлённый на картине бал.
— Он пользовался особым расположением короля. Художники — тонкие натуры, они могли отметить это неосознанно. В позе, в жесте… Но похоже, я переоценил свои способности.
— Зерван на всех смотрит одинаково, — проговорил Кангушар, перейдя к следующей картине. — Сомневаюсь, что это дама. Женщинам нельзя доверять. Они болтливы и мстительны.
— Поэтому вы не женаты?
— Не женат, потому что я герцог без герцогства.
— Ваш отец сам от него отказался.
— На наших землях жили триста тысяч человек, половина из них ветоны. После закона о резервациях моему отцу ничего не оставалось, как привести людей в Лайдару. Сейчас они ютятся в съёмных комнатах или в лачугах на окраине города, а в их законных добротных домах живут тезы, потому что двадцать лет назад Тезар отрезал от Порубежья моё герцогство и присвоил себе.
Адэр потёр загривок. Он читал родословную Кангураша и знал, что его земли находятся в юрисдикции Великого. А так же знал, что отец герцога отказался от них добровольно и лично подписал документы. Он не мог управлять герцогством издалека, а Великий не хотел, чтобы богатое владение было разграблено и разрушено мародёрами.
— Подойдите, — промолвил Адэр и указал на герб Грасс-дэ-мора. — Видите надпись на щите?
Кангушар посмотрел на картину:
— Вижу. Это девиз на языке морун.
— Что там написано?
— «Понять и принять».
Адэр осторожно прикоснулся пальцем к необычным буквам; они казались выпуклыми:
— Почему сейчас на гербе нет этого девиза?
— Потому что он написан на языке морун.
Адэр покосился на Кангушара. Лицо серьёзное, эмоции и чувства надёжно спрятаны за сталью глаз.