Общий враг

– Уверен, что они справятся, – сказал Фланаган, вставший рядом.

– Конечно, справятся, – ответила Ситара. – Другого выхода у них нет. Но я им все-таки не завидую…

3. Сын таксиста

– Одиэй – зайди ко мне сегодня, – с натугой выдавил из себя Ампо Ампуэльт и немедленно положил трубку, словно боясь, что ему начнут задавать разные неудобные вопросы.

Одиэй Одайо, профессор Арпиганского технологического университета и директор Космической лаборатории, сразу почувствовал тревогу. Тон у ректора был какой-то странный. Не к добру это… Впрочем, день сегодня выдался из тех, когда разнообразные неприятности сбиваются в пробку, словно автомобили на перекрестке, и делают жизнь сущим кошмаром. Сначала он обжегся кипятком, когда разбил стакан с утренним чаем. Событие, само по себе незначительное, задало тон этому несчастливому понедельнику. Вскоре в одном из цехов Лаборатории, где проводили динамические испытания, загорелся распределительный щит. Сотрудник, пытавшийся погасить огонь, схватил впопыхах не тот огнетушитель и получил удар током через пенную струю. До смерти его не убило, но комиссию теперь все равно придется создавать, и результаты расследования наверняка окажутся роковыми сразу для нескольких начальников. А после полудня пришло известие, что телекомпания “Видео ТВ” прекращает работу над почти готовым сериалом “Путь к звездам”, и расторгает контракт. Это был удар похлеще электрического… Казалось бы – хватит на сегодня, однако высшие силы на этом не остановились и сделали Одиэю еще одну пакость, выведя из строя компьютер в его кабинете. А теперь, как апофеоз всего, еще этот звонок Ампуэльта…

Молодой техник, вызванный для ремонта, уселся в кожаное директорское кресло и принялся неторопливо постукивать по клавиатуре. Вид у него был крайне важный и отчасти даже самодовольный. Еще бы – завладеть хотя бы на время компьютером почти легендарного Одайо, который, молчаливо признав верховенство узкого специалиста, скромно примостился в сторонке, став похожим на рядового посетителя. На мониторе мелькали надписи и картинки… Одиэй заметил жадное любопытство в глазах этого парня. Хоть последний и работал в университете, однако главу Космической лаборатории знал, как и большинство жителей страны, в основном лишь по телевизионным выступлениям. Может быть, он думал, что в этом компьютере, как в продолжении внутреннего мира Одиэя, хранятся, помимо скучных документов и стандартных прикладных программ, какие-то удивительные вещи. Что ни файл – то радиопослание к инопланетянам или экзотический пейзаж предполагаемого внефараллийского мира. Жаль, что нельзя ознакомиться с содержимым жесткого диска более тщательно…

– Кстати, в вашем компьютере сгорел вентилятор, – сказал техник.

– Да? – опешил Одиэй. – А впрочем, он в последнее время и вправду как-то странно гудел.

– Давно это началось?

– Гудение? Не знаю… Месяц, а может, два назад.

Электронщик только покачал головой – дескать, ну вы даете, господин профессор… Потом он достал из чемоданчика отвертку и открыл системный блок.

– Его можно починить? – слегка растерянно спросил Одиэй.

– Я поставлю новый, – ответил техник. – И еще придется переустановить операционку.

– И надолго вы лишите меня компьютера?

– Сегодня уже не успеть, – ответил техник, посмотрев на часы, – поэтому вы получите его завтра в первой половине дня.

После этого он ушел, забрав компьютер с собой. Одиэй почувствовал недовольство и даже легкую обиду, хотя объективных причин для этого не было никаких. Рабочий день у электронщика уже заканчивался, так что все правильно…

Теперь надо было сходить к ректору. Предчувствуя, что ничего хорошего тот ему не скажет, Одиэй долго оттягивал визит, занимаясь текущими делами. В конце концов, точного времени Ампуэльт не назначил. Но настал момент, когда оттягивать дальше стало нельзя. Одиэй медленно и аккуратно разложил по местам все бумаги, полностью очистив рабочее пространство стола. Потом оглянулся вокруг в поисках причины еще хоть немного задержаться. Так, так… Цветы не политы. Он взял стоявшую на подоконнике почти полную бутылку, вода в которой за день должна была полностью дехлорироваться, и обильно, с большим запасом, полил высохшую почву в горшках. Ну, вот – теперь уж точно всё. Пора идти.

По прямой между ним и далеким кабинетом Ампуэльта было примерно триста метров, но с коридорами, которые соединяли между собой все здания университета, выходило не меньше пятисот. Любой новичок заблудился бы в этих лабиринтах. Одиэй новичком не был, но иногда все же предпочитал совершать переходы по улице – так получалось быстрее. Неудивительно, что сейчас он пошел именно коридорами. Торопиться ему не хотелось.

Проходя через фойе главного корпуса, он задержался у доски с объявлениями, а потом еще остановился поговорить на житейские темы с деканом физического факультета. Разговор затянулся минут на десять, после чего они расстались, и Одиэй пошел дальше. Время от времени он выделял из толпы студентов тех, которые учились у него. Таковых ему встретилось немного – двое или трое, но почтительно здоровались с ним все – и шедшие навстречу, и обгонявшие. Следствие всемирной известности… В иное время это было бы просто приятно, а сейчас еще и добавляло уверенности перед предстоящей встречей, которая – он это остро предчувствовал, будет нелегкой. День, полный неудач, должен был увенчаться соответствующим финалом. Что это будет? Разнос за тот несчастный случай? Или что-то посерьезнее?

Ампо Ампуэльт был один в своем огромном кабинете, на стене которого, неизвестно для чего, висела необъятных размеров политическая карта мира. На ней были выделены Литуранское королевство и Теллемунская империя, окруженные, словно кораблями эскорта, своими протекторатами, сателлитами и союзниками разных порядков. Обе “авианосные группы” обладали примерно равными потенциалами, так что предугадать результаты гипотетического боя между ними было бы затруднительно.

С противоположной стены на эту карту взирали король и премьер-министр. Портрет номинального правителя был несколько больше по размерам. Именно с этого портрета изображение Алдайна IV было перенесено на введенную недавно новую купюру достоинством в двести эмо.

Поздоровавшись с деканом, Одиэй сел. Помолчав, Ампуэльт сказал:

– Мне сообщили о происшествии в Космической лаборатории. Прискорбный случай… Впрочем, это к делу не относится. Я позвал тебя, чтобы поблагодарить за многолетнюю безупречную работу в стенах нашего университета, и сообщить о том, что… В общем, о том, что с первого числа твоя работа здесь завершена. Приказ я уже подписал. Вот, можешь ознакомиться.

Не ожидавший такого Одиэй все же сумел сохранить внешнее спокойствие.

– Могу я узнать причины? – спросил он, заглянув для проформы в бумагу. – Я имею в виду, истинные.

Слегка смутившийся Ампуэльт машинально взял в руки точилку для карандашей, потом отложил ее и сказал:

– Ты их и сам знаешь. Лифт является одной из них, но далеко не единственной.

– Мог бы для приличия придумать что-нибудь другое, – ответил Одиэй с презрительной усмешкой. – Недостаток квалификации или что-нибудь еще… А то как-то уж слишком цинично получается.

– Ну, почему же цинично? Любая страна имеет право защищать себя от внутренних угроз.

Одиэй понял, что дискутировать бесполезно. Решение принято, и принято отнюдь не Ампуэльтом. И все же, не удержавшись, он язвительно сказал:

– Эх, Ампо… И охота тебе марать грязью свою репутацию. История ведь все равно воздаст тебе по заслугам. И тебе, и тем негодяям, перед которыми ты лизоблюдствуешь.

Одиэй кивнул в сторону портретов.

– Ты слишком уж много возомнил о себе, – ответил Ампуэльт, сделав вид, будто эти слова его совершенно не тронули. – Не думаю, что твоя роль в истории настолько значительна, чтобы мне стоило беспокоиться о том, что скажут по поводу всего этого наши потомки.