Страница 90 из 185
– Всех кого возможно, кроме собственного сына.
«Значит и ее» – подумала графиня.
– Что там аббат?
– Мы встретились у Скаррона, – Арман нарочно сделал на этом акцент. – Он предлагал мне должность в Испании.
– В Испании? – она на секунду оживилась.
– Я отказался. Политика, интриги… Не хочу всего этого больше.
Молчание.
– Давай поедем летом к морю? – неожиданно предложил граф.
– Хорошо, если ты хочешь, – ответила она спокойно, хотя раньше бы бросилась от радости к нему на шею. Она любила море.
– А пока можно устроить бал. Созовем всех соседей...
– У нашей дочери недавно умер муж, и она в трауре будет еще год. Бал – это неуместно.
– Господи, я не подумал!
Граф чувствовал себя идиотом.
– Давай просто поспим, – вздохнула графиня.
Но он вдруг осторожно погладил под одеялом ее бедро, проник под рубашку, лаская ее тело. Анна повернулась к нему и сама нашла губами его губы. Нет, это все же была она. Все та же. Она задыхалась, жадно, страстно, в каком-то безумии целуя его. Это было непостижимо. Прикосновения, поцелуи, ее сладостные стоны и его горячее дыхание… «Жена моя»… Они были вдвоем, несмотря на годы, расставания, потери… Они справились. Они ведь все могли, когда были вместе!
***
Следующая случайная встреча баронессы да Брионе с королевским прокурором не заставила себя ждать. Александрин и Диана дю Ло прогуливались по дворцовому парку. Весеннее солнце уже начало пригревать настолько, что хоть ночи и вечера еще оставались холодными, днем стояла поистине великолепная погода. Когда перед дамами возник любовник Дианы и молодая женщина чуть ли не бросилась к нему в объятья, Александрин удержала подругу, заметив, что вокруг может быть немало глаз и ушей. Общение с герцогиней де Кардона, надо сказать, не проходило для баронессы даром…
Молодые люди поспешили скрыться в отдаленной беседке, извинившись, что оставляют баронессу одну. Та понимающе улыбнулась. Александрин продолжила прогулку в одиночестве. Ей навстречу двигался отряд стражи во главе с де Монфором.
– Почему вы одна? – удивился шевалье.
Баронесса собиралась ответить, но тут ее перебил голос, от звука которого у нее словно все внутри переворачивалось всякий раз.
– Шевалье де Монфор, я еще вчера хотел вас увидеть, – Фуке с деловым видом быстро шел по направлению к Мишелю.
– Я к вашим услугам, месье.
– Вчера вечером я поздно уезжал из Лувра, и мне пришлось самому поставить на место увязавшегося за мной какого-то пьяного…гм… господина. Никого из стражи поблизости не оказалось. Несмотря на то, что это королевский дворец, здесь часто шатается всякий сброд – люди, хоть и имеющие право носить шпаги и чьи кареты украшены гербами, но иначе назвать их я не могу. Поэтому вашим подчиненным следовало бы лучше следить за порядком.
– Буду иметь в виду, сударь.
Раскланявшись, солдаты отправились дальше, Николя же повернулся к Александрин. Чувствуя на себе его взгляд, баронесса не могла заставить себя поднять глаза. Смотрела на зеленые насаждения – кусты шиповника, клумбы, деревья, и на стоящую неподалеку статую какого-то обнаженного крылатого юноши. Пыталась вспомнить, что это за бог, чтобы хоть как-то взять себя в руки.
– Это Гипнос — божество сна, сын Никты, богини ночи. Она родила его от своего брата Эреба, – словно прочитав ее мысли, тихо сказал Фуке.
– Вы так хорошо знаете весь пантеон греческих богов? – удивилась Александрин.
– Да, но ничего полезного в этом знании за всю свою жизнь так и не нашел, – усмехнулся интендант финансов. – Хотя вот сейчас пригодилось.
– А я знаю только статуи Зевса, Аполлона, Афродиты…
– Еще бы, ведь олицетворением последней вы и являетесь.
– Мне по духу ближе Артемида.
– Девочка с охотничьим луком и стрелами… А ведь вы действительно удачливая охотница… за сердцами.
Александрин смущенно опустила глаза. Тут Фуке заметил, что они уже довольно долго стоят посреди сада и им лучше отойти, чтобы не привлекать к себе внимания.
Увлекаемая Николя, баронесса сама не ведала, зачем идет с ним к скрытой деревьями резной беседке. Быть может, она попала во власть Гипноса?
Когда посторонние глаза не могли больше видеть их, Фуке вдруг обнял Александрин и привлек к себе. Но многочисленные юбки и одежда интенданта не помешали баронессе явственно ощутить, как в ее бедро уперлось что-то твердое. Она быстро отпрянула.
– Что такое?
Александрин не ответила, однако Николя догадался сам.
– Господи, простите... я... не хотел так напугать вас, продемонстрировав, что я к вам чувствую... – он говорил с такой трогательной растерянностью, что суровое выражение невольно исчезло с лица баронессы.
– Успокойтесь, господин Фуке, я не маленькая, понимаю, что мужчина не только сердцу не может приказать.