Страница 81 из 185
На герцогине была черная батистовая рубашка с широкими рукавами, украшенная кружевом и настолько прозрачная, что ее можно было бы и не надевать. Ее каштановые волосы были свободно перекинуты на одну сторону, ниспадая красивыми локонами. Армэль иногда думал, почему они такого насыщенного цвета. Чем их можно так выкрасить?[1] Сидя возле юноши, окруженная складками шелкового постельного белья, герцогиня медленно водила по его телу розой на длинном стебле и смотрела на него своими лукавыми темными глазами.
Бутон скользил по его груди и животу, повторяя очертания мышц. Нежные благоухающие лепестки коснулись его паха, потом Бланка не спеша поводила цветком по внутренней поверхности бедер Армэля, и вернулась к его груди. Какое-то двоякое и потому извращенное чувство он рождал в ее душе. Она ревностно оберегала его, как тигрица своего детеныша, и пылала к нему страстью, как женщина к мужчине. Наслаждаясь необычными ощущениями, виконт совершенно не ожидал, когда герцогиня вдруг стеганула розой его по груди и лепестки разлетелись вокруг. Даже вздрогнул.
– Ты шептал во сне чье-то имя, – сказала с грустью Бланка.
Армэль молчал. Отвернулся, пряча выражение глаз.
– Не молчи. Расскажи правду. Кто она? Сколько ей лет? Что она значит для тебя?
Виконт снова ничего не ответил.
– Как хочешь. Что нас в этой истории трое, я поняла, поверь, не сейчас. Но не надейся, что я отдам тебя другой.
Пока Армэль одевался, герцогиня лежала неподвижно, повернувшись к нему спиной, кусая подушку, глотая слезы и осознавая свое бесправие. Неудовлетворенная жажда полного обладания им, непреодолимая, как в детстве, когда девочка желает заполучить игрушку, и при этом похотливая, как у кошек в марте, жгла ее и приводила в отчаянье. Он хоть и был с ней все более раскован, в то же время оставался каким-то далеким, чужим. Такой красивый, стройный, с сапфировыми глазами, приятно грассирующим голосом, он принадлежал другой… Не важным было то, что герцогиня намного старше него, но еще очень красива, не важным было, что вместе они сходят с ума. Он не любил ее. Просто с ней ему было легко говорить, хохотать, дразнить ее, ласкать ее тело. А с той нет. Потому что там любовь, а значит ответственность…
Пытаясь сильнее привязать к себе юношу, мадам де Кардона часто делала ему различные сюрпризы. Очередной из них оказался довольно необычным. Молодая негритянка должна была сделать виконту массаж. Девушка совершенно не владела французским, но могла с огромным трудом изъясняться на английском. Армэль раньше однажды видел чернокожего человека. Но это был мужчина. Поэтому девушка с темным цветом кожи его очень заинтересовала. Ему хотелось внимательнее ее рассмотреть, но то, что он лежал на животе, этому совершенно не способствовало. Массаж оказался поистине божественным. Когда умелые руки девушки постепенно спустились от спины к ягодицам и ногам юноши, он удивленно приподнялся и оглянулся на массажистку. Та с улыбкой сделала ему знак перевернуться. Он послушался. Так ему было гораздо удобнее наблюдать за ней. Совсем юная, судя по всему. И кожа такая необычная, как будто шоколадная. Черные глаза, густые жесткие волосы сильно вьются. И такие пухлые губы ему еще не доводилось видеть.
Пока он глазел на негритянку, та активно разминала мышцы его торса, спускаясь по животу вниз. Когда массажировала бедра, ее руки словно случайно касались члена Армэля. Его орган начал твердеть, что вызвало на лице служанки широкую улыбку. То, как покачивались ее полные груди под тонкой тканью рубашки, завораживало виконта. Неожиданно он схватил девушку, перевернул, укладывая на кровать, распахнув тесемки на ее одежде, стянул рубашку и обнажил грудь. Какая налитая, темная… Тело точеное, словно она не живой человек, а эбонитовая статуэтка… Девушка пыталась слабо сопротивляться, но то, как она постанывала и цепко обхватывала его бедра своими стройными ножками, говорило об обратном – она была совсем не против.
– Оh, beautiful man! Вeautiful! Good! – войдя в комнату, герцогиня увидела, как массажистка повествует одной из служанок о своих впечатлениях.
Тут девушка, многозначительно взглянув на товарку, добавила:
– Big! – при этом негритянка жестами показывала размер мужского достоинства виконта.
В следующий момент бедняжка получила такой удар по лицу, что завизжала, словно кошка, которой прищемили хвост. Герцогиня изо всех сил била девушку, особо не разбирая, куда попадает. Та рыдала, умоляя, чтоб это прекратилось. Но угомонилась Бланка только когда увидела, как из разбитых губ и носа служанки хлынула кровь.
Оставив в покое несчастную девушку, разъяренная госпожа де Кардона бросилась в спальню к Армэлю. Тот с безмятежным видом спал, лежа на животе, обняв подушку и трогательно посапывая. Полностью обнаженный, только бедра накрыты тонким шелковым покрывалом, такой молодой, красивый, как бог. Прядь темных волос упала ему на глаза.
Герцогиня принялась тормошить юношу, и когда тот проснулся, со злостью и слезами в голосе закричала:
– Что, понравилась тебе эта визгливая обезьяна? Скотина! Как ты мог!
Она замахнулась на него, но он вовремя поймал ее руку.
– Тихо! – твердо сказал Армэль. – Только посмейте меня ударить.
После того случая виконт пропал на две недели. Герцогиня не находила себе места. Даже служанки заметили, что с их госпожой творится.
– Надо же, а наш мальчик действительно совсем вырос! Как он с ней жестко! Не ожидала от него, – говорила одна горничная другой. – Сам непотребством с негритянкой занимался, а ее светлости трогать его нельзя.