Страница 68 из 185
Лечить графа де Куси всегда было настоящим испытанием для его врача, за что тот получал неплохое жалование. Так как графине никого жалования и даже благодарности не светило, она не стала настаивать.
– Как хотите, – спокойно бросила Анна и просто перевязала рану мужа.
Как любой мужчина, он переносил боль с упрямством героя и капризностью ребенка. Только мужчины могут очертя голову бросаться в самое пекло сражения, но при этом считать себя при смерти во время легкой простуды. Что уж говорить об укусе! Это мало того, что чертовски больно так еще и как-то… унизительно, что ли.
– Это ваша месть? – не унимался граф.
Да, когда ему было больно, он становился еще более ворчлив и раздражителен, хотя куда уж больше… Анна не реагировала на его слова, понимая, что если начнет язвить в ответ, очередной словесной схватки им не избежать.
Граф кое-как стянул сапоги, снял камзол и улегся на шкуры с намерением поспать. Разговаривать с ней значило снова поругаться, а чем-то себя занять нужно. Все равно дождь, похоже, зарядил надолго.
Анна чувствовала, что ее вымокшая под дождем амазонка отяжелела и некомфортно облипала тело. В домике стало уже не просто тепло, а даже скорее жарко, но ей в мокрой одежде наоборот было зябко. Заметив, что муж отвернулся к стене, она поднялась, и став лицом к камину, сняла с себя платье. Оставшись в одной рубашке, графиня распустила волосы. Раз уж он собрался здесь спать, а ей в любом случае придется ждать, пока высохнет костюм… К счастью, постель, застланная шкурами, была хоть и низкой, но очень широкой. Анна тихо прилегла с краю, забравшись под покрывало. Граф слышал, как она легла рядом, но на довольно большом расстоянии. Боль в ноге уже притупилась, а вот близость жены неожиданно взволновала. Взглянул украдкой в ее сторону. Лежит, закрыв глаза, волосы, рассыпанные по волчьей шкуре, красиво блестят, несколько завитков упали на щеку и лоб, на шее – изящная серебряная цепочка с кулоном в виде цветка.
Графиня быстро заснула. Поняв это, супруг отвернулся и стал думать о чем угодно, чтобы как-то отвлечься от мыслей о ней. Вскоре и сам задремал.
Разбудил его стон спавшей жены – мучительный и тревожный. Он оглянулся. Графиня нахмурилась во сне, голова ее метнулась из стороны в сторону. Арман прислушался.
– Нет! – едва слышно, жалобно шептала она. – Нет, вы лжете!
Черты ее лица исказились, словно она плачет. Женщина заворочалась, откидывая покрывало из шкур.
– Вы лжете! Я не убийца! Я не убийца!
Графине снился кошмар, в котором разъяренный муж тащил жену вниз по лестнице. Он застал ее целующейся с английским послом! А в стороне стоял Ангеранн, повторявший речитативом: «Это ты виновата. Это ты виновата». В чем? В его гибели?
Проснулась графиня резко, словно вынырнула из какого-то омута. Граф осторожно тряс ее за плечо. Открыла глаза и невольно отпрянула, увидев его. Не могла еще осознать, что сон закончился.
– Мадам, что вас так напугало? – мягко спросил Арман шутливым тоном.
Она отвернулась. Понял, что не желает говорить, и не стал расспрашивать. Этот сон… сон-кошмар и сон-воспоминание. Графиня быстро вытерла слезы. Такие сны и раньше ее мучили. Но уже давно не повторялись. А тут, после всех последних событий, после его слов… Лежала, боясь пошевелиться, нарочно не поворачивалась, словно застыла. Еще увидит, что она вот-вот готова расплакаться. Анна была не в силах унять дрожь, хоть и осознавала, что ей просто приснился кошмар, и что бояться нечего.
– Да что такое с тобой? – голос графа прозвучал совсем над ее ухом.
Он не злился больше. И о ране своей словно забыл. Что ее так мучает? Что не дает покоя даже после того, как страшный сон прервался?
Анна не успела ничего сказать, когда он вдруг притянул ее к себе. Его обеспокоенное лицо было совсем близко. Она открыла глаза, и он увидел, что они полны слез. Чтобы страсть заглушила разум, оказалось достаточно одного поцелуя…
– Вы нарочно приказали здесь все подготовить? – прошептала графиня. – И свечи, и поленья, и столько шкур…
В ее голосе звучала хрипотца желания, которую он так жаждал услышать.
– Тсс… – он снова закрыл ей рот поцелуем.
Ну конечно он планировал привести сюда супругу, потому и послал утром Санчо все подготовить. Только вышло не совсем так, как он замышлял. Этот укус лошади невероятно его разозлил. Да еще и графиня явно была не готова к примирению…
То, что началось как ласковое утешение, вдруг превратилось в чувственное острое желание. Нежная и ласковая любовь превратилась в требовательную, неистово-восторженную, упоительную страсть.
Они занимались любовью всю ночь. Утром он проснулся, взглянул на жену, которую и во сне обнимал, инстинктивно оберегая, и улыбнулся. Она была такой растрепанной и такой прекрасной, что дух захватывало.
Вечером в замок пожаловал гость. Это был один из друзей графа - огромный, словно гора, барон Барнар де Бодуан. В обеденной накрыли стол, выставили лучшие вина и яства. Графиня спустилась вниз, облаченная в бирюзовое платье. Ее волосы служанки поспешили уложить в красивую прическу. Граф, слушая болтовню товарища, любовался жемчужинами, сверкавшими в волосах жены. Анна выглядела восхитительно. Она чувствовала, что на протяжении всего вечера он больше смотрел на нее, чем на гостя.