Страница 166 из 185
После отъезда гостей, долго сдерживающийся и наконец позволивший себе выплеснуть гнев, Франсуа явился к супруге и сделал то, чего никогда раньше не позволял себе - накричал на нее. Граф говорил, что Софи не игрушка и не диковинный зверек, чтоб показывать ее гостям. На это Александрин ответила, что нужно приучать ребенка держаться в обществе.
- А что касается гостей, мне кажется, единственный ваш желанный гость - это мадам де Шарлеруа... – выкрикнула она, сделав особое ударение на слове «желанный».
Франсуа побледнел и резко замолчал.
- Где вы бываете по ночам? – заметив его растерянность, спросила графиня.
- Вам-то что за дело до этого? Кстати, когда вы уезжаете?
- Почему я должна уехать? Вы мой муж, здесь живет мой ребенок.
- Давайте будем честными. Кроме Софи нас ничего не связывает. Я пытался… - он не договорил, потом вздохнул, видимо решив, что не стоит объяснять, и закончил: - Я устал ждать у моря погоды, сударыня. Когда вы попытались убить себя, я понял, что вы никогда не смиритесь с моим присутствием. Так зачем мучить друг друга? Мы вполне можем жить отдельно.
В этот момент где-то в доме раздался грохот, а следом за ним женский крик. Хлопнули двери и по шагам Александрин узнала мадам Перо. Та что-то кричала. Графиня рванула из комнаты в коридор, муж последовал за ней. Произошедшее повергло обоих в шок. Оказалось, что Софи вытащила свою деревянную лошадку на лестницу и хотела съехать на ней по ступенькам. В итоге девочка вместе с игрушкой кубарем покатилась вниз. Сейчас возле лежавшего на полу ребенка суетилась ее няня, не доглядевшая за своей подопечной, и служанки. А над всем этим возвышалась гневно кричащая мадам Перо. Кристиана, тоже выбежавшего посмотреть, что случилось, тут же увела его гувернантка.
При появлении родителей Софи все притихли. То ли под действием перепалки с мужем и его слов, то ли от страха, что девочка могла серьезно пострадать, но у Александрин случилась истерика. На глазах у домашней прислуги она разрыдалась и едва не потеряла сознание, но все же устояла на ногах, по стене осев на пол. Граф бросился к ребенку. Софи, казалось, была больше напугана образовавшимся вокруг нее шумом. Осмотрев дочь, Франсуа убедился что шея и позвоночник целы, да и вообще кроме пары синяков и царапин никаких повреждений видно не было. Скорее всего, теплое платье, даже у трехлетнего ребенка состоявшее из нескольких юбок, смягчило падение. Доверив Софи мадам Перо и тут же уволив няню, Франсуа повернулся к жене. Александрин не успокаивалась. Служанки, видя, что госпожа явно не в себе, даже подойти не решались, косясь на рыдающую графиню де Вард издалека. Франсуа понимал, что необходимо прекратить это театральное представление. Поэтому он подхватил жену на руки и унес в ее комнату.
- Шшш… - прижимая Александрин к груди, он поглаживал рыдающую молодую женщину по волосам и спине.
Постепенно она затихла.
- Все? Вы успокоились? Теперь я пойду, гляну как там Софи. Мадам Перо, наверное, уже уложила ее спать.
- Она жива? – с искренним изумлением в голосе спросила графиня, шмыгая носом.
- Ну конечно.
- Господи, я подумала, что она погибла.
Граф ненадолго задержал взгляд на супруге. Она сама сейчас выглядела, как испуганный ребенок. И как, выходит, ей важна Софи, если так сильно испугалась за дочь!
Поздно вечером, когда суета вокруг маленькой девочки давно улеглась, Александрин не могла уснуть, думая о событиях этого дня. А ведь муж, по сути, прогонял ее… Потом случилось происшествие с их дочерью, ставшее последней каплей, после которой графиня выплеснула всю накопившуюся за последнее время боль. Она не помнила толком, как получилось, что Франсуа принес ее сюда, но помнила, как он ее утешал. И как хорошо, спокойно и уютно ей было в его объятьях… Интересно, уехал ли он и в эту ночь? Убеждая себя, что просто хочет это проверить, Александрин выбралась из-под одеяла, обула домашние туфли, завернулась в халат и выскользнула из комнаты.
В спальне Франсуа не оказалось. Возвращаясь к себе, графиня быстро шла по переходам особняка, едва сдерживая слезы. Значит все-таки уехал! Неожиданно она чуть не вскрикнула, увидев силуэт на фоне окна. Но присмотревшись, узнала мужа. Граф, казалось, не замечает ее. Он смотрел на ночной город, наблюдая, как снег укрывает улицу. На нем были черные кюлоты и обычная белая рубашка из тонкого полотна с кружевными манжетами, и с широким, лежащим на плечах воротником, по которому крупными локонами были рассыпаны его темные волосы. Графиня медленно подошла и различила в полумраке, что его взгляд затуманен, губы поджаты. Франсуа был погружен в свои мысли.
- Супруг мой, - позвала она. – О чем вы думаете?
Он посмотрел на нее, потом снова повернулся к окну и вздохнул.
- Вы в детстве подсматривали за взрослыми или подслушивали их разговоры? – вдруг спросила Александрин у мужа.
- Нет. Я в детстве читал и играл на клавесине. А вы?
- Постоянно. Когда я дома, то и сейчас так делаю.
Он удивленно приподнял брови, но едва заметно улыбнулся.
Тогда она решилась:
- Почему вы так далеки от меня?
Теперь уже Франсуа повернулся и смотрел на нее. Ее пухлые губы маняще улыбались, обнажая белые зубы. Она стояла, чуть склонив голову, лукаво сверкая глазами. Смеется над ним, что ли? Ее действительно насмешило выражение его лица. Что-то трогательное было в нем в эту минуту. Александрин и забыла, что это ее обидчик, человек, за которого она была вынуждена выйти замуж, тот, кого она так жаждала наказать. За своим постоянным стремлением задеть его она, кажется, и не замечала, что это красивый молодой мужчина всего на пару лет старше нее. Ее мужчина!